Тарас Чорновил: “Партия регионов целует место, на котором сидит Виктор Андреевич”

Та тема логично переплелась с новым демаршем Тараса Вячеславича — выходом из Партии регионов. Однако сейчас все выглядит уже не так однозначно…

— …Я не мог поддержать Ющенко на президентских выборах, и не имел ни малейшего намерения поддерживать Януковича, — вспоминал Чорновил в интервью “Острову”. — Но мне пришлось оказаться в ситуациях, некоторые из которых были откровенно спровоцированы, и мне малоприятно о них вспоминать.

— Например?

— Это франковский инцидент с яйцом. На сегодня я имею основания допускать, что это было спровоцировано отдельными людьми именно из нашего штаба. Причем с очень плохой целью: сыграть на восточный электорат, возбуждая какую-то ненависть к западному. Я не уверен, что даже Янукович был нормально предупрежден, что это готовилось. Когда охрана выкрикивает: “Падать!”, тот, кого они охраняют, должен упасть. Это не страх перед чем-то. Я не думаю, что он видел, что в него что-то летит. Просто это правило. Если он не падает, то его рано или поздно убьют. Так я оказался загнанным в ситуацию, что оказаться вне избирательной кампании было невозможно.

А главное — постарались галичане. Меня купить невозможно, но спровоцировать очень просто. Когда меня начинают обвинять, запугивать, что, мол, пусть только Чорновил посмеет поддержать Януковича, мы ему покажем, — это самый простой способ меня к нему загнать. Родная Галичина сделала все возможное или невозможное, чтобы я, в конце концов, возглавил штаб Януковича. Во фракцию я вступил в конце ноября, когда из нее все драпали, и она уменьшилась в три или четыре раза. Я этим могу гордиться. Штаб я возглавил перед третьим туром, и мы провели шикарную избирательную кампанию. Я считаю, что, если бы не сфальсифицировали выборы, мы набрали бы голосов в третьем туре больше, чем Ющенко.

Но я сделал очень большую ошибку, когда весной согласился вступить в партию. Я не должен был быть в партии. Я долго думал над созданием какого-то другого партийного проекта, национально-демократического, но не “оранжевого”. Но, не создал, и до сих пор жалею. Надо было работать во фракции, а в партию не надо было лезть. Не из-за идеологических принципов, — я себе создал определенную внутреннюю автономию, и мог на них не реагировать, — а из-за системы принятия решений, системы закрытых, замкнутых элит. Этого я не воспринимаю, и это, действительно привело к тому, что сегодня я с партией попрощался.

— Вы вышли из Партии регионов из-за неудавшегося союза с БЮТ…

— Нет. В БЮТе меня интересуют только несколько людей, которые являются моими близкими друзьями. Плюс я имею очень личный респект к Юлии Тимошенко, как к своему личному другу, хотя мы давно не общаемся. БЮТ, как политическая сила, в этой ситуации для меня где-то на 105-й позиции. У меня исключительно негативное отношение и к системе создания этой силы, и к их социальному популизму. Мне не нравится их правительство, их решения не нравятся, все не нравится. Я не критикую сегодня Тимошенко только по той причине, что я не шавка в стае каких-то там мопсиков, шакалов или гиен. Когда на последних заседаниях Верховной Рады все представители Партии регионов, как по команде, по подготовленным текстам, с бумажки, начинают долбать правительство, которое до этого хвалили…

Я заявил о выходе из Партии регионов, официально, знаете когда? — Первого сентября, когда было еще не известно, что мы с БЮТ будем иметь такие серьезные контакты. Заявил на основе того, что мне надоело освящать две противоположные вещи. Одна — это целование того места, на котором сидит, дорогой Виктор Андреевич Ющенко. И вторая — одновременно с этим декларация абсолютно противоположных каких-то глобальных принципов: то признание Абхазии и Южной Осетии независимыми, то антиНАТО, в очень дебильной форме, с шариками, то второй государственный язык, то еще что-то. То есть, извините, или вы держите свою восточно-региональную позицию, или поддерживаете Президента. Выберите что-то одно.

И 1 сентября я сказал: мне это надоело. Я сегодня сообщаю, что на заседании следующего политсовета вам придется рассматривать мое заявление о выходе из партии. Когда мне сегодня рассказывают, что это было неожиданно для кого-то из лидеров партии, — извините, или у них склероз, или они вообще перестали серьезно воспринимать членов фракции.

— То есть, 1 сентября Вас просто проигнорировали?

— Нет, не проигнорировали. Ко мне все подходили, тихо говорили: Тарас, ты прав, ты прав, только не выходи. Потом Янукович позвал к себе, сказал, что ему нравятся мои аргументы, единственное, что ему не нравится, что я буду выходить из партии. Говорит: ты не выходи, ты все увидишь. Твои аргументы правильны, они мне сегодня были очень нужны. На следующий день мы перестали целовать место сидения дорогого Президента, мы начали играть в серьезную игру, которая давала возможность создать что-то очень стабильное, очень мощное, очень большое.

Более того, 1 сентября было то, чего никто не мог понять: Янукович добился от фракции и партии поддержки того, что он не будет претендовать, в случае каких-то странных измененияй, о которых еще никто не знал, на пост премьер-министра. То есть, сейчас нужно понимать, что переговоры тогда уже прошли по полной программе, уже состоялось даже распределение, кто кем будет в новой коалиции.

И, понятно, актуальность моего заявления исчезла сразу. По Абхазии и Осетии, насчет чего я бурчал и возмущался, как оказалось, было еще раньше подготовлено заявление фракции, где не было ни одного упоминания о признании независимости Абхазии и Осетии. Правда, очень мало им светили: красиво подготовили, но чтоб никто не знал. То есть, одна проблема для меня исчезла. Вторая проблема, с целованием Президента, выходит, тоже исчезла. То есть, всё, вроде бы, в порядке.

А когда через две недели оказалось, что мы немного переоценили, кто у нас хозяин партии, и вообще, оказывается, неизвестно, кто хозяин, — тогда без лишних обид, без ничего… Я считал, что все выяснения отношений уже состоялись. Вести какие-то переговоры, кому-то что-то объяснять, смысла нет. Я просто написал заявление. Написал его немного раньше, еще держал на всякий случай. Ждал, думал: а может, это хитрая игра? Может, стараются обойти Ющенко, чтобы он не задействовал какие-то силовые варианты, и не ввел прямое президентское правление. Все подготовить, и потом в один день вычудить. Когда стало понятно, что игры нет, что и БЮТ сломали параллельно, и они поддались, тогда я сказал: ребята, до свидания. Делайте, что хотите, но уже без меня.

— Из Ваших слов получается, что Раису Богатыреву исключили за то, что она назвала признание независимости Южной Осетии и Абхазии личной позицией Виктора Януковича, и в этот же день партия приняла заявление, которое соответствовало как раз позиции Богатыревой.

— Богатыреву исключили не за это. В программе партии есть пункт, где говорится, что партия жестко стоит на принципах внеблоковости Украины. Богатырева выступила за то, что Украина должна быть обязательно членом НАТО. В таком случае, действительно, нужно выбирать. Богатырева нарушила прямую норму программы партии. А есть еще норма устава партии, согласно которой такого рода нарушение автоматически приводит к исключению из партии.

— Что привело к срыву переговоров с БЮТ?

— Ну, в любом случае, не то, о чем сейчас рассказывают “регионалы”. Причем очень противно, когда коллега, которая выходит с Липской (улица, на которой находится штаб ПР в Киеве — “Остров”) на телеканал и рассказывает: мы так хотели, чтоб наши партнеры были хорошими и правильными, но они оказались неправильными, поэтому мы отказались с ними что-то общее иметь, и сворачиваем переговоры после того, как они ликвидировали все законы, которые мы вместе приняли.

Да холера ясная! За две недели до этого мы начали играть в провокации, чтобы сорвать переговоры. За две недели до этого был вброшен, без предупреждения, закон о государственной службе, который никто не читал, с одной единственной целью: подставить БЮТ. Там момент второго государственного языка. Все понимают, что БЮТ на грани раскола из-за союза с нами. Тимошенко додавливает их, чтобы они смирились с этим и восприняли нормально, а тут такая демонстративная пощечина для того, чтобы или расколоть БЮТ, или добиться того, чтобы они сами отказались от этого объединения. Они стерпели. Потом заявления Левочкина: что Янукович будет претендовать на должность премьер-министра. А, извините, политсовет 1 сентября, за что голосовал?!

Так у меня вопрос: кто сорвал переговоры, кто предал их? Предали мы, сорвали мы, -почему я должен врать? И что мы сделали? Мы подыграли красиво Президенту. Чего мы достигли? Мы достигли того, что Президент имеет возможность распустить Верховную Раду.

Теперь наши ходят и рассказывают, что мы не хотим этих выборов, но вынуждены на них идти. Да как не хотим? А президиум политсовета, который заседал неделю назад? Прямым текстом говорилось, что мы любыми силами должны добиться, чтобы были досрочные выборы. Потому что продажные социологи нарисовали нам, что мы будем иметь на этих выборах аж 37 %. Да дулю с маком мы будем иметь, учитывая явку в восточной Украине.

Ну сколько может быть лжи?! Постоянная, непрерывная ложь. Все навыворот, на 180 градусов. Вы знаете, где-то есть грань. Я не оправдываюсь, не говорю, что я белый и пушистый. Я не белый и не пушистый. Я залез в ложь глубоко, очень глубоко. Я должен был отказаться от всего, попрощаться и уйти к чертовой матери из политики еще как минимум год назад. Я этого не сделал. Поэтому я замазан по самое некуда. Но когда уже доходишь до подбородка и идешь рассказывать: ой, я в вареньечке — это уже чересчур.

— В таком случае, с Вашей стороны было бы логично поступить, как Святослав Вакарчук. Почему Вы не вышли из фракции?

— Вакарчук вышелпо другим мотивам. Вакарчук неизвестно из-за чего вошел. Его очень сильно Ющенко агитировал. Лично президент тянул и давил, чтобы он вошел во фракцию. Потому что кто-то ему сказал, что это поможет. Ему вечно приносят какие-то идеи… Вакарчук, оказавшись в этой среде, долго не мог понять, куда он попал, почему он туда попал. Он абсолютно не политик. Он очень хороший исполнитель, хороший музыкант, хороший певец. Он увидел, что он потеряет всё из-за пребывания в этом болоте. Вспомните, кто из украинских исполнителей был популярен в России? Кого приглашала Алла Пугачева на свои вечера? Только Вакарчука. Ему сейчас дорога в Россию открыта? Закрыта. На Запад? Там хватает своих. Он в Украине начал терять.

Я не певец, не писатель, я на сегодня не журналист. Моя работа — вон, лежат целые стопы: ратификации, законопроекты. Когда я два первых своих созыва был в Верховной Раде, у нас не было этой политизации, член ты партии или не член партии. Ты прошел по округу, ты исполняешь свои функции, и ты можешь наплевать на любое решение фракции или партии, если оно не совпадает с твоим личным. Когда я шел последних два раза, я считал, что я иду все-таки работать, и платят мне зарплату не за то, что я какой-то член какой-то партии, а за то, что мы за последний месяц провели больше ратификаций, причем именно тех, которые нужны, чем за весь предыдущий год-полтора. Я думаю, что вот это — моя непосредственная работа.

Я не просился в список, тем более — на третье место. Более того, я просился, чтоб меня там не было. Для меня третье место — это был такой негатив. Вот письма, где прямым текстом говорится: если ты в первой пятерке, значит, у тебя есть деньги, ты мне их должен дать. И там описывается на десяти страницах, как умирает ребенок. А у меня просто нет таких денег и я должен тыкаться к нашим толстосумам…

Поэтому выйти или не выйти из фракции — если бы я хотел играть в какую-то политическую игру дальше, безусловно, я бы сделал этот шаг. Это красиво, это очень хорошо светится. Демонстративно швырнуть депутатский мандат. Но я не собираюсь играться дальше в политику. Мне это неинтересно, я ни в какие списки идти не хочу, и мастерить для себя какой-то лишний хороший пьедестальчик не имею желания. И потому, пока я ищу для себя новую работу, пока я думаю, чем я буду заниматься после этих досрочных выборов, я еще спокойно буду дорабатывать, очень полноценно, на надлежащем уровне, ту работу, за которую я получаю зарплату.

— А чем вы хотите заниматься после досрочных выборов?

— Еще не знаю. Я давно знал, что я уйду из политики, но ничего себе не готовил. Есть вещи, которые я хотел бы сейчас сделать. Выучить, наконец, английский язык. Все над этим смеются, но я его действительно не знаю. Я учил немецкий язык, но призабыл, потому что не пользуюсь им. Выучить английский и итальянский, обновить немецкий — это главная мечта, и это действительно мне нужно для того, чтоб в будущем нормально работать.

Еще меня очень сильно агитируют во Львовском университете, чтоб я писал диссертацию по международному праву. Я написал неплохую дипломную, и сравнивал ее с аналогичной диссертацией одного доктора наук, в одном французском университете. Докторская диссертация на ту же самую тему оказалась слабее, чем моя дипломная. Я не хвастаюсь, просто я немного оцениваю уровень образования и науки в хороших западных университетах. И вижу, что я могу достичь большего. Так почему же я не могу написать кандидатскую диссертацию, защитить ее и заниматься наукой? Меня интересует европейское публичное право. Я мечтаю когда-нибудь немного выучить публичное право стран восточной Азии, и на его основе готовить какие-то рекомендации. Это направление, в котором можно себя реализовать, и на котором, возможно, в будущем можно что-то и зарабатывать.

Кроме того, никуда я не денусь, я и далее буду играться в политологию, раз уж не в политику. Все последние годы я занимаюсь двумя вещами. Первая — давлю на кнопки в Верховной Раде, и озвучиваю то, что мне подсовывают. Ну, единственное, раньше я мог озвучивать то, что хочу, а что не хочу — не озвучивать. Просто в последнее время того, что можно было озвучивать, становилось все меньше, меньше, меньше, пока не свелось к нулю. Сейчас мне уже нечего озвучивать, потому что я ни с чем не согласен. А кнопкодавом мне неинтересно работать.

Вторая работа — которой я занимался, — это политология. Я не знаю, пойду ли я на какой-то серьезный уровень, потому что политолог сегодня, кроме таланта, ума и всего прочего, должен иметь еще две вещи. Первая — раскрученное и, желательно, не сильно замазанное работой на какую-то конкретную политическую силу, имя. А я работал на политическую силу, и все равно буду ассоциироваться с ней. Для политолога это очень плохой старт. И вторая — политолог имеет, помимо всего этого, не очень засвеченные, заказы на политологические услуги. Наши самые лучшие политологи живут именно этим, а не тем, что они пишут прекрасные статьи. Поэтому смогу ли я профессионально этим заниматься и сделать политологию своим заработком — я не очень уверен.

— Вы сказали, что в Верховной Раде озвучивали то, что Вам давали в партии. Кто давал?

— Партия регулярно давала информацию, которую нужно озвучивать. Потом уже даже не давала. Потом уже даже возмущались, что ты своим седьмым чувством не уловил, а что же там должно быть. Это уже доходило до абсурда. Когда начинается какое-то заседание, кто-то должен выступать, и ко мне подходят: Тарас, может, ты там ближе, может, ты знаешь, какая наша позиция? Мне сегодня выступать, к журналистам идти, меня обязательно спросят: а есть хоть какая-то позиция партии? Человек понимает, что если он угадает неправильно, его будут за это долбать, и напоминать, что свое место в будущем списке он может потерять. А какая это позиции, — может, и сами лидеры партии не знают. На меня нападали, что я заявил, что мы не имеем права признавать Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами. Я это заявил за три часа до того, как Янукович сказал противоположное… Не угадал, не предчувствовал...

— Можно ли сказать, что позицию Партии регионов определяет Янукович?

— Не знаю. Когда как. 1-2 сентября это точно был Виктор Янукович. Он это делал искренне. Почему, уйдя сейчас из партии, я и не могу себе позволить сказать о нем недоброе слово. Он хотел сделать хорошее. Кто помешал — я не знаю. У меня есть внутреннее ощущение, что ломал его не Ахметов. Ахметов присматривался к происходящему. Я думаю, что Ахметова где-то смутила наша чрезмерная напористость. Не надо было принимать десятки тех законов, антипрезидентских. Не надо было изменения в Уголовный кодекс сразу же принимать. Нужно двигаться поступательно! Вот чем отличается слон от шавки? Шавка может вертеться за своим хвостом, как юла. А слон не может. Вот мы забыли, что мы — слон, а не шавка. Это “Наша Украина” может так вертеться и тявкать, а мы не можем. Мы солидны, а в союзе с БЮТом еще более солидны, но мы эту солидность утратили. Я думаю, что Ахметова отогнали в пассив той ультрарадикальностью. Он не сторонник радикальных шагов.

Кто сорвал, кто перехватил инициативу, кто смог сломать волю лидера партии в этом плане? Я думаю, что, все-таки, это та группа, которая у нас называется группой “РосУкрЭнерго”, но она намного шире, это такой политико-финансовый синдикат. И он очень глубоко пустил корни. Это смешно, но, оказывается, сверхмощная СКМ смогла сделать меньше, чем какие-то финансово-политические шакалы.

— Сколько групп влияния Вы могли бы назвать в ПР? Что это за группы?

— Их не менее десяти. Но там все настолько нечетко… Могу сказать точно, чего нет. Нет двух групп: Ахметова и Януковича. То есть, эти группы существуют, но у Ахметова и Януковча приблизительно по десять человек в этих группах. Это те люди, которые полностью сориентированы на своего лидера, у которых исключительно с ним связан жизненный путь. Одни сделали карьеру в СКМ, другие — возле Януковича, когда он был губернатором. Это принцип личной преданности на основе личных биографий, личных связей. А все остальное — это определенные группы влияния. Это не айсберг, это гряда, на которой есть разные точки.

До 2004 года к Януковичу намного ближе были Гайдук и Тарута, чем Ахметов. Потом, вследствие каких-то авантюр и интриг Кучмы Гайдук с Януковичем поссорились. Поскольку поссорились как раз под президентские выборы, их попросили помочь Ющенко, они помогли, стали “оранжевыми” олигархами. А Ахметова стали прессовать. Никаких специальных денег он на избирательную кампанию Януковича не давал, его не поддерживал и вообще был вне политики. А его начали трусить. Причем очень грязно, мерзко, когда врывались к нему с БТРами, избивали его сотрудников и так далее. Как меня когда-то загнали в поддержку Януковича все эти “оранжевоозабоченные” во Львове, Ахметова фактически загнали в лагерь Партии регионов, которая его не очень-то интересовала тогда.

В Партии регионов есть очень много людей, которые в определенные периоды имеют большее или меньшее значение. Очень высока роль Звягильского. Рыбака — очень заметна. Богатырева, до того, как попрощалась с Партией регионов, имела очень серьезное влияние в рамках фракции. И можно говорить о группе Богатыревой, четкой группе в десять — пятнадцать человек, которые были абсолютно на нее сориентированы. Говорили, что она имела во фракции едва ли не наибольшее влияние. Скажи она что-то — за ней бы пошли. Думаю, она могла бы переломить фракцию, а она просто с обидой махнула рукой. Тот же самый Колесников. Я против того, чтобы называть Колесникова человеком из группы Ахметова. Это человек, который имеет свою определенную группу влияния, идеи, и принципы, и потребности которой очень часто отличаются от тех, которые есть у Ахметова. Та же самая “РосУкрЭнерго” — Бойко, Левочкин. А киевские элиты? Возьмите, скажем, Табачника и группу людей подобного типа. Совсем иной подход и они абсолютно не соответствуют любой из этих классификаций. Или возьмите того же Василия Горбаля. В какую группу вы его запишете?

Но, в конечном счете, когда уже решение какое-то принимается, его выполняют однозначно. Другое дело, что у нас никто не знает, кто принял решение. Вот члены президиума заседают, им кто-то приносит листочек и говорит: это позиция. Приносит какой-то клерк. И они берут под козырек и исполняют. Так я думаю, можно принести листочек, на котором будет написано: новая позиция партии — в связи с такими-то обстоятельствами немедленно, срочно добиваться вступления Украины в НАТО. И они сразу проголосуют… И вся фракция будет рассказывать, как мы любим НАТО.

То есть, с одной стороны, закрытость процедуры принятия решений, а с другой — абсолютная бесхребетность в отстаивании своей позиции. Все же имеют свою позицию. Если бы у нас с трибуны говорили то, что говорят в кулуарах, Боже мой, какая бы была партия!

— Можно ли сегодня называть Виктора Януковича Лидером? Как изменилось его влияние на внутрипартийные процессы за последние два-три года?

— Я не знаю. Я не знаю, что там происходит. То ли он утратил лидерство, то ли это проблема информационной ограниченности, когда человек боится взять информацию со стороны, а те, кто имеет доступ к телу, подкладывают то, что хотят. А человек верит только ограниченному кругу тех, с кем общается. Тут же много не нужно. Например: из СБУ, вот, нам передали распечатку разговора Тимошенко. А это ведь просто распечатка, я вам сейчас сам такую же, с сохранением стиля речи Тимошенко, сделаю. Приносят, и говорят: а она же параллельные переговоры ведет, а она же вас “кидает”, вот тут план расписан, как вас “кинуть”. Может, так это было сделано. Может, сам поддался, без какого-то давления, а из-за обмана…

— В такой ситуации есть ли у Януковича шансы победить в президентских выборах?

— Думаю, что уже нет. Свои не пустят. Состоялось очень сильное слияние элит, бизнес-элит, да и партийных элит, с Ющенко, с его средой. Этим элитам Янукович не нужен. Он все-таки в определенной мере волюнтарист. Он смог допустить 2 сентября. Сам факт, что он это мог сделать, я думаю, ему в жизни никогда не простят. Причем — не Ахметов. Из тех мощных, сильных “регионалов” самым последним бросит Януковича Ахметов. Легенда об их борьбе… Ахметов не предает. Он не хотел идти к Януковичу, не хотел его поддерживать, но если пришел, — он взял на себя моральные обязательства, и он их будет придерживаться до последнего. Но там намного более сложная структура, там не один Ахметов. Срастание этих структур привело к тому, что партией руководят с улицы Банковой, давайте будем откровенны. И не первый раз это подтверждается. И когда выборы досрочные происходили — всё же они готовили. Мы еще удивлялись, почему мы такие идиотские вещи делаем…

— Кто из коллег в Партии регионов поддержал Вашу позицию, хотя бы на словах?

— Я ожидал, что меня начнут долбать, и настрой уже соответствующий был, как у боксера перед поединком: сейчас нападут. А мне начали сыпаться телефонные звонки: Тарас, ты молодец, ты уж извини, я не могу поддержать, но, ты пойми, я тебя поддерживаю морально, в душе… Знаете, мне было приятно. И подходили очень многие, я не буду их называть.

Те, кто хотел бы сказать что-то противоположное, лично не подходят, они через секретарей обращаются. Их помощники меня ищут, чтоб организовать встречу. Но, извините, я такой же депутат, как и вы все. И — когда меняли на 180 градусов позицию партии, со мной не хотел никто встретиться.

12 сентября нужно было встречаться, объяснять. Если бы меня позвали, если бы мне сказали: Тарас, мы понимаем, как ты увлекаешься это идеей, мы понимаем, как ты не любишь Ющенко, Балогу и всех других, но нет другого выхода. Мы тебе не можем сказать всех нюансов, но ситуация такова, пойми, по-другому сделать просто невозможно. Возьми отпуск, съезди куда-нибудь, чтоб тебе не пришлось это комментировать. Просто тебе сообщаем, что вынуждены это сделать. Я бы вышел из партии? — Да никогда! Я закрыл бы рот, плевался бы тут тихо в кабинете, но я бы остался, просто отказался бы на какой-то период давать какие-либо комментарии.

А когда даже не изволят ни мне, ни кому другому из членов партии сообщить, что мы внезапно изменили позицию, в доктринальном вопросе… Вопрос не в том, с БЮТ мы или с Ющенко, вопрос — будет ли вообще парламент или не будет? И какая у нас будет следующая Конституция, и кто ее будет принимать. Верховная Рада или так называемая Конституционная Ассамблея, избранная двухступенчатым способом в апреле следующего года. Должна была кого-то интересовать моя точка зрения, и точка зрения Табачника, и точка зрения Клюева, и точка зрения Ахметова? Я не знаю, чьей точки зрения спросили. Я даже не знаю, кто это придумал. И что мне делать в партии с ничейной точкой зрения?

Вот мы хвалимся, что у нас больше миллиона членов партии. А кто-то поинтересовался точкой зрения членов партии? Союз с БЮТ, в принципе, готовы воспринять около 80 % наших избирателей. 20 % не одобряют, а только 3-4 % готовы были плюнуть на все и уйти от нас к коммунистам или к Витренко. У БЮТ 70 % избирателей готовы были это поддержать. Так у меня вопрос: если наши избиратели это акцептировали, а их никто не спросил, то это партия или это что?

— Руководство Партии регионов как-то отреагировало на Ваш поступок?

— А что теперь реагировать? Я же предупреждал. Начать меня атаковать? Я не хочу лезть в грязь, но я же буду защищаться. Я же плохой христианин. Меня бьют по правой щеке, я левую не подставляю. Я не больно, но сдачу дам. И вспомню много вещей. Я политических мемуаров писать не собираюсь, так что там могут быть спокойны, но часть из этого, одну-две страницы — легко…

Юлия АБИБОК