Рука рынка и рука государства

Украинская приватизация никогда не была честной и прозрачной. Ни тогда, когда населению предложили стать собственниками и инвестфонды — кто за бесценок, кто "за так" — консолидировали сертификаты. Ни тогда, когда местные власти в ходе "малой" приватизации, по сути, спекулировали государственным имуществом. Ни тем более тогда, когда на аукционы и конкурсы начали выставляться действительно привлекательные объекты. Случаи, когда директор фирмы "сражался" на таких аукционах со своим заместителем, а то — и шофером, исчисляются сотнями.

А когда в дело вступили молодые акулы украинского бизнеса, приватизаторы забыли даже о необходимости соблюдать внешние приличия. Вся страна знала, что судьба конкурсов решается загодя, в администрации главы государства. Конкурс по продаже крупнейшего меткомбината Украины — завода "Криворожсталь" — один из наиболее ярких примеров заказной приватизации. Реальные конкуренты треста "Пинчук-Ахметов" просто не были допущены к решающему этапу конкурса. Понятно, что если в условиях сказано, что победитель должен быть натуральным блондином, брюнетам и шатенам можно не беспокоиться.

Особое ожесточение оппонентов вызвало то обстоятельство, что продажа была организована явно в спешке, перед выборами, а одним из покупателей оказался зять уходящего президента.

Нынешний президент заявил о возможности пересмотра особо одиозных приватизационных сделок.

И все же бороться с тараканами с помощью атомной бомбы нельзя. Именно такой бомбой может стать реприватизация "Криворожстали" и, не дай Бог, других предприятий. Совершенно не важны мотивы и схемы, по которым она будет проводиться. Важен сам факт: в Украине такое возможно. И все — доверия инвесторов, как внутренних, так и внешних, уже не восстановишь. Лучшее, что может сделать новая власть, — организовать несколько образцово-показательных конкурсов по продаже крупных и интересных объектов, которых в госсобственности еще предостаточно. Такой шаг не только засвидетельствовал бы чистоту намерений, но и дал бы реальный сигнал инвесторам, которые, как утверждают представители власти, стоят вдоль границ Украины с бумажниками наготове.

Цари, генсеки и президенты неспроста правление начинали с символического акта прощения грехов — помилования осужденных или амнистии. Этим они как бы дистанциировались от прошлого, сигнализировали обществу, что жизнь отныне начнется "на новых и теперь уже справедливых началах".

Чего ждать от украинской приватизации в дальнейшем? Некоторого повышения прозрачности конкурсов — безусловно. Четкой ориентации на интересы зарубежного (причем, западного) инвестора — очень возможно. Реформы системы управления госсобственностью — не исключено.

Не стоит ждать одного — цивилизованного и размеренного приватизационного процесса. Уже первая информация о негласных переговорах вокруг дальнейшей судьбы "Криворожстали" подтверждает нежелание власти полагаться на "невидимую руку рынка" и ее стремление регулировать приватизационные процессы своею собственной рукой.

О проблемах и перспективах приватизации корреспонденты "Эксперта" беседовали с председателем Фонда госимущества Украины Михаилом Чечетовым.

— Как скоро будут разблокированы приватизация и вообще операции с госсобственностью?

— Как только будет сформировано правительство, фонд выйдет с предложением о возобновлении массовой приватизации. По крупным же объектам решения, как и раньше, будут приниматься Кабмином и депутатами отдельно по каждому. В целом же приватизация в этом году будет осложнена перспективой парламентских выборов 2006 года. Еще ни один депутат, ни одна партия не шли на выборы с лозунгами о необходимости ускорения приватизации. Наоборот, тезисы о неправильной или даже преступной приватизации являются самыми распространенными. Естественно, это не стимулирует приватизационный процесс.

— Уже принято политическое решение о необходимости реприватизации “Криворожстали” и, возможно, еще некоторых объектов...

— Думаю, что новый президент, как экономист, прекрасно понимает, что такое массовая реприватизация. К счастью, ни в одном заявлении представителей новой власти тезис о необходимости масштабной реприватизации или национализации не звучал. Что же касается решений, принимаемых по отдельным объектам, то они едва ли приведут к заметным негативным последствиям. Ведь реприватизация у нас проводится постоянно, так сказать, в рабочем режиме. Если покупатель не выполняет условий договора продажи, инвестиционных обязательств, мы через суд разрываем договор. За весь период приватизации уже разорвано более 130 договоров.

Отмечу, что те единичные случаи реприватизации, которые запланированы, должны проходить в правовом поле, для чего необходимо сначала принять соответствующее законодательство. Чем в большем соответствии с законом произойдет реприватизация, тем меньший ущерб потерпит инвестиционная репутация Украины. В соответствующий закон должен быть обязательно вмонтирован алгоритм справедливой компенсации собственнику.

— Фонд госимущества обвиняют в том, что конкурс по продаже “Криворожстали” выиграла структура, которая предложила за предприятие не самую большую сумму...

— Наша программа приватизации не предусматривает максимальной конкуренции. Она предусматривает допуск к конкурсу промышленного инвестора, то есть компаний, которые работают в том же, что и продаваемый объект, сегменте. В программе приватизации заложена идея, что при приватизации промышленных гигантов поступления в бюджет — не главное. Главное — чтобы новый собственник развивал предприятие. Конкурсная комиссия должна была учитывать также интересы смежников, которые не должны страдать от приватизации...

Вообще, в комиссии было только два представителя Фонда — председатель и секретарь. Остальные — представители министерств, местной администрации и другие.

— Наверно, на вас постоянно давят сверху?

— Давят, но, как правило, не из Кабмина или администрации президента, а из Верховной Рады. Там собраны представители экономической элиты страны. Естественно, им время от времени что-то бывает нужно. Вот и пытаются давить.

— Сейчас у ФГИ в управлении масса мелких пакетов акций приватизированных предприятий. Эти пакеты не дают возможности участвовать в управлении предприятиями и, как правило, не приносят дивидендов. Зачем они государству?

— Эти пакеты только отнимают ресурсы — финансовый и человеческий. От таких акций мы будем избавляться. Все, что ниже блокирующего пакета, должно быть продано.

— А почему до сих пор не сделали? Как получилось, что в распоряжении государства осталось много убыточных “хвостиков”?

— Они накапливались разными путями. Кое-что осталось еще со времен сертификатной приватизации, что-то появилось в результате льготной приватизации... Эти акции могут стать ресурсом для развития фондового рынка.

— Остались ли госпакеты акций в управлении министерств и обладминистраций?

— Нет, за немногими исключениями все пакеты переданы в управление фонда.

— Как вы относитесь к практике передачи корпоративных прав государства в управление частным компаниям?

— Конечно, квалификация государственных менеджеров зачастую ниже частных. Это объясняется прежде всего разницей в оплате труда. Нужно или на госслужбе вводить серьезные материальные стимулы, или нанимать менеджеров со стороны. Фонд уже подготовил предложения о создании хозрасчетной структуры, которая нанимала бы классных менеджеров и гарантировала им достойную оплату труда. В зависимости от результатов работы, конечно. В ближайшее время с этим предложением мы выйдем на Кабмин.

— Для управления какими пакетами имеет смысл нанимать менеджеров с рынка?

— Естественно речь идет о контрольных или блокирующих пакетах. И, конечно, этим управленцам будут ставиться задания по перечислению дивидендов в бюджет.

— Как вы относитесь к перспективам приватизации украинского ВПК?

— Это сложный вопрос. Во-первых, министерства не заинтересованы расставаться с предприятиями, которые находятся в их управлении. Ведь если предприятий будет мало, может возникнуть вопрос о штате министерства, о целесообразности его существования... А госзаказа нет, финансовых ресурсов у министерств нет, льготное кредитование они обеспечить не в состоянии. Не удивительно, что такие предприятия нередко начинают потихоньку умирать и банкротиться. И только после этого министерства пытаются передать их на приватизацию. Но тогда кто ж их купит?

Во-вторых, программа приватизации предусматривала принятие программ рыночной трансформации отраслей. Должна была пройти инвентаризация собственности, должны были определиться предприятия, пребывание которых в собственности государства не имеет смысла, и т.д. Ничего этого не сделано. А ведь в ОПК есть масса предприятий, которые с обороной почти не связаны. Например, многочисленные ремонтные заводы. Их вполне можно было бы продавать, тем более что у Минобороны нет средств на поддержку этих предприятий. Надо соразмерять наше желание управлять с возможностями помогать.

— Говорят, что украинская приватизация была насквозь коррумпированной...

— Она соответствовала условиям, в которых проходила. Могу сказать только, что такого беспредела, как в России, у нас не было.

— Вы входите в партию “Регионы Украины”, которую возглавляет Виктор Янукович. Оказывалось ли на вас какое-либо давление по партийной линии?

— Когда я только стал главой фонда, я заявил, что никогда не буду загонять все шары в одну лузу. И никто меня в этом не упрекнет. Другое дело, что при приватизации крупных объектов три-четыре года назад круг претендентов был узок, поскольку у нас было мало мощных ФПГ. Сейчас их шесть. Но даже тогда я бы не сказал, что побеждали только донецкие. Побеждали и киевляне, и днепропетровские структуры, и харьковчане. Даже если бы я захотел подыгрывать кому-то из претендентов, мне просто не дали бы этого сделать.

Андрей ВОЛЧЕНКО, Ирина БЕРЕЗОВСКАЯ