Кризис желаний

Мы сотканы из желаний.

Желания — это двигатель нашего развития и инструмент познания Мира. Осваивая желания от уровня к уровню, мы поднимаемся в своем внутреннем развитии. Наш внутренний мир меняется, соответственно, меняется и мироощущение. Новый уровень восприятия мира порождает новые виды и формы желаний. Они тоже требуют удовлетворения.

***

Сначала я желаю просто жить, делать что-то своими руками для нормального существования, поддерживать жизнь свою, жизнь семьи и рода. Я отдаю свои усилия и энергию и получаю достаток и спокойствие.

Я удовлетворен, я нахожусь в равновесном состоянии и испытываю наслаждение…

Через некоторое время я обнаруживаю, что мне интересно создавать нечто, что могу делать только я. И поскольку интерес к тому, что я сделал, проявляют другие люди, мое желание просто жить меняется на желание жить так, чтобы люди проявляли интерес ко мне.

Я решаю, что для этого мне нужно много золота, поскольку наличие такого универсального эталона в моем распоряжении служит залогом интереса общества к моей персоне. И чем больше золота, тем больше интереса. При этом происхождение золота и способ его приобретения мной (моральный или аморальный) для меня не имеет значения. Я желаю богатства. Для себя.

Иногда, конечно, я отдаю немного своего золота другим людям. Но я это делаю исключительно для того, чтобы через некоторое время от них получить золота значительно больше, чем отдал.

Для этого я придумываю разные схемы поведения. Особенно мне нравятся такие схемы, когда мое золото приносит мне новое золото в чистом виде — без затрат моих собственных усилий на создание материальных благ.

Иногда от моих удач на этом пути мне становится немного страшно. Поэтому я отдаю часть своего золота на благотворительные цели. Но и это действие я рассматриваю лишь как способ получить индульгенцию от общественного негатива и своего собственного внутреннего голоса, который пытается нашептывать мне, что это еще не предел моих желаний.

Я доволен, я наслаждаюсь своим богатством и безопасностью…

Однако вскоре я начинаю замечать, что в действительности интерес общества ко мне лицемерен, лишен внутреннего позитивного наполнения и обусловлен только фактором моего богатства.

Это интерес не ко мне, а к моему золоту. И при любом удобном случае люди, которые мыслят и воспринимают мир подобно мне, отнимут у меня мое золото. А в результате интерес общества ко мне пропадет.

И не успокаивает даже благотворительность, поскольку я чувствую, что она только усиливает презрение и зависть общества ко мне.

Мое желание получить интерес общества постепенно трансформируется в желание управлять. Управлять этим обществом. Только тогда, полагаю я, интерес общества ко мне будет неподдельным и наполненным уважением. Потому что я уверен, что знаю, что нужно людям.

Им нужно то, чего я уже достиг — благосостояние и безопасность. А я желаю получить славу и влияние. Для себя.

Правда, пока я не знаю каким должно быть мое поведение в этом состоянии. Но зато я знаю правила поведения при собирании сундуков с золотом.

И я применяю эти правила для наполнения своего нового желания. Я лгу и подкупаю. При этом я искренне верю в свою ложь и в свою правоту.

Поэтому люди выбирают меня своим вождем. Или не выбирают. И тогда я могу стать их вождем, применяя силу. В любом случае я стану вождем, потому что у меня есть желание славы и ресурс в виде золота.

Этот же ресурс дает мне возможность создавать в головах людей мифы. Главная задача созданных мною мифов — внушить людям, что я славен и могуч и что я для них — самый лучший вождь.

Но мои славу и влияние нужно поддерживать, а часто — и удерживать. Я чувствую, что созданных мною мифов явно недостаточно.

И я создаю армию. У каждого вождя есть армия, не так ли? Это люди, которые говорят, что они мои единомышленники, и которым я вынужден отдавать. Отдавать часть своей славы и влияния. Часто — и золота. Золото я уже рассматриваю не как самоцель, а лишь как инструмент достижения мной славы. Я отдаю не безвозмездно.

Моей целью в этой отдаче является приумножение моих собственных славы и влияния. Я хочу получить, удержать и приумножить их для себя.

Я счастлив, я наслаждаюсь всеобъемлющим ощущением собственной значимости, я купаюсь в лучах своей славы…

Но проходит время и вновь во мне что-то меняется. Мое доверие к окружающим оставило меня. Подозрения овладевают мной.

Люди, которым я отдаю, чтобы приумножить свою славу, перестали удовлетворяться малым. Они сами хотят всей полноты славы и влияния.

Я часто меняю состав своей армии, но это не помогает. Я бросаю все больше своих ресурсов на создание все более грандиозных мифов, но люди только смеются надо мной.

Стараясь усилить внутри себя ощущение собственной значимости, я лишь стремительно ее теряю и в глазах общества и в глазах собственной армии. Пустота охватывает мое сердце.

Мое мироощущение становится иным.

Я понимаю, что я хочу истинного авторитета: доверия и уважения общества. Но для этого не нужны сила власти и сила золота. Нужно лишь желание отдавать. Отдавать безвозмездно, без намерения и, даже, без самой мысли получить что-либо взамен. Необходимо мое желание со знаком “плюс” — для других.

Но я не знаю, как это сделать…

***

Это достаточно примитивная и неполная схема развития желаний и прохождения нами их уровней.

В действительности многообразие эгоистических желаний миллиардов людей и конкуренция их между собой порождает бесчисленное множество наших собственных внутренних противоречий. А они, в свою очередь, вносят возмущения в созданную нами социальную среду. Для упорядочивания этих возмущений мы придумали право.

Но эгоизм всегда сильнее, так как он — наш инструмент познания и самосовершенствования. Поэтому человеческое право — это и фетиш и фикция.

Фетиш — потому, что мы наивно думаем, что путем создания правил поведения в обществе мы усмирим все эгоистические желания всех и поставим процесс удовлетворения эгоизма каждого в некую иерархическую очередь.

Фикция — потому, что, ощущая в себе достаточную силу, любая социальная группа или отдельная личность (за редким исключением) для удовлетворения своего эгоизма наплюет на общепризнанные правила поведения.

Как говаривал незабвенный персонаж “Литературной газеты” Евгений Сазонов: “Если нельзя, но очень хочется, — то можно”.

Так всегда начинались войны. Война (или — в мягкой форме — принуждение) — это когда уже не работает право.

Впрочем, оно везде практически не работает. Объяснить иначе наличие огромного количества судов и правоохранителей во всех странах невозможно. Не работает оно потому, что подавляющее большинство желаний людей — это эгоизм, желания “со знаком минус” — получать для себя.

Для удовлетворения желания с противоположным вектором — отдавать для других — не нужно ни право, ни принуждение.

И когда массив “минусовых” желаний в определенной социальной группе или в целом в социуме достигает некой критической величины, а принуждение уже не в состоянии упорядочить их хаотическое существование, возникают кризисы.

Сегодняшний финансовый кризис — это результат действия мирового массива “минусовых” желаний, в котором доминирует цель собирать сундуки с золотом.

В результате действия этого намерения на мировом уровне деньги — мировой эквивалент человеческого богатства — оторвались от того, эквивалентом чего они являлись.

Человечество заставило деньги жить собственной жизнью.

Более того, в погоне за сундуками оно начало развивать в качестве эквивалента уже денег обязательства людей. Но эквивалент, основанный на духовной категории — доверии — не может долго существовать в условиях действия мирового эгоизма.

Потому, что эгоизм и доверие в духовном плане не совместимы. Они не способны уравновешиваться.

Ситуация напоминает пирамиду, стоящую не на грани, а на остром конце. Она упадет в любом случае. Это падение будет тем разрушительнее, чем больше ее размеры.

Впрочем, корень нынешнего кризиса мировой финансовой системы был заложен не сегодня, не вчера и не позавчера. Его заложили еще члены Ордена Тамплиеров, запустив в гражданский оборот долговые расписки. А яркими примерами его развития впоследствии были, с одной стороны — ростовщичество венецианцев и неаполитанцев, с другой — продажа индульгенций Римской церковью.

Но сейчас это уже не важно.

Сегодняшний кризис власти в Украине — это результат действия массива “минусовых” желаний людей, которые еще не вышли из состояния собирания сундуков. Желаний, в которых, тем не менее, доминирует намерение обрести славу, влияние.

Они создают мифы и на какое-то время получают ресурс доверия общества. Но поскольку далее они действуют исключительно по правилам собирания сундуков, они, естественно, не доверяют друг другу.

Они не доверяют и нам. Они, часто не доверяют себе, чем, в общем-то, объясняются постоянные противоречия в их действиях и заявлениях. В результате у общества пропадает доверие к ним, их авторитет тает как весенний снег на солнце.

Власть отрывается от своего базиса — общества — и существует сама по себе.

Яркая иллюстрация этого — эпопея героической борьбы наших вождей “с последствиями мирового финансового кризиса”. Потому, что эгоизм в форме гипертрофированного чувства собственной значимости и доверие к его носителю несоединимы.

Впрочем, корень нынешнего кризиса власти в Украине был заложен большевиками. Это они уничтожили людей, собирающих сундуки, как класс, как уровень проработки желания.

А пустота требует заполнения. И когда появляется такая возможность, она заполняется быстро растущим суррогатом. Это они подняли искусство создания мифов о власть предержащих на недосягаемую высоту и передали эти навыки нашим вождям. Но это сейчас тоже уже не важно.

Наши кризисы будут множиться, развиваться и усиливаться до тех пор, пока мы не поймем, что мы должны изменить наше мировосприятие. В первую очередь это касается изменения вектора наших желаний и обретения ощущения единства всех людей в глобальной системе нашего мира.

Все сейчас говорят о восстановлении доверия. К финансовой системе, к власти, друг к другу. Полагают, что это вопрос психологии личности или психологии масс.

В действительности, доверие — категория духовная, корень которой лежит в глобальном духовном состоянии, называемым “верой”. Производными этого состояния являются состояния уверенности и верности.

Эти состояния невозможны, пока люди реализуют свои желания со знаком “минус”. И наоборот, если человек меняет вектор своего желания с “получать для себя” на “отдавать для других”, он автоматически входит в состояние уверенности, восстанавливает у других доверие к себе и обретает веру. По крайней мере — веру в свои возможности.

***

У нас такой опыт есть. Думается, что в духовном смысле роль событий осени 2004 года значительно важнее и глубже, чем содержится в утверждениях типа “народ поднялся с колен”, “люди уничтожили страх в себе” или “мы заставили власть к себе прислушаться”.

Главное приобретение общества заключается в том, что состояние людей, стоявших на Майдане холодной осенью 2004 года определялось альтруизмом — ощущением их всеобъемлющего единения и желанием “отдавать для других”.

Любой участник этих событий может вспомнить десятки, если не сотни примеров работы этого состояния.

Мощное ощущение единства этого состояния проявилось и в том, что в ноябре — декабре 2004 года уровень преступности в Киеве снизился практически до нуля. А что такое преступление, как не наиболее яркое проявление реализации эгоизма?

Тогда с кризисом мы справились главным образом потому, что использовали именно этот инструмент. Мы можем справиться с любым кризисом и сейчас.

Нам нужно только вспомнить то наше духовное состояние. И, восстановив его в себе, постараться удержать как можно дольше.

Николай ПОЛУДЁННЫЙ