Горячая точка больницы

Госмужи спросили, в чем мы нуждаемся. А я возьми, да и скажи — кровати на воздушных подушках нам нужны.

“Кто работал в ожоговом отделении, тот войны не боится...”, — говорят медсестры ожогового отделения Запорожской клинической больницы скорой помощи, которым приходилось работать в Афганистане

У бестолковой матери — дитя с ожогами

И действительно, не каждый человек даже с крепкой психикой смог бы выдержать такую работу. Когда ежедневно к тебе привозят обожженных людей, жизнь которых зависит только от твоего мастерства и от Бога...

Петр Тимошев работает в ожоговом отделении уже 35 лет. Сегодня он -заведующий этим отделением, врач вые-I шей категории и , главный специалист области по ожогам в одном лице. Такого медика тяжело разжалобить. Кажется, что у него стальные нервы.

Но нет, бывают ситуации, когда этот врач не в состоянии сдержать эмоции в себе. “Вы себе не представляете, какие бывают бестолковые мамы, -говорит Петр Николаевич. -Они могут место ожога у своего ребенка засыпать содой или солью, замазать его яйцом с головы до ног, постным маслом или гусиным жиром... А потом малыша привозят сюда на 2-е-3-е сутки, когда уже очень сложно помочь ребенку”.

В домашних условиях, какими-то глупыми псевдонародными способами люди могут до смерти залечить пострадавшего от огня.

В палатах — “воздушные” кровати

Петр Николаевич решил организовать мне экскурсию по отделению. Я боялась, долго сопротивлялась, но тщетно. “Вот у этого парня в руках взорвалась бутылка с растворителем, рядом с этим парнем — газовая установка, — рассказывает заведующий отделением о своих пациентах. — А недавно у нас был очень тяжелый случай. Молодой человек красил изнутри большую цистерну. Там из-за ядовитых паров взорвалась лампочка. Парень получил 90% ожогов тела. Казалось, такой процент ожога не совместим с жизнью. Но мы его спасли. И таких ситуаций очень много”.

Тяжелые больные лежат на особенных кроватях — воздушных. Они были подарены больнице еще в 1986 году, но до сих пор считаются самыми лучшими. “Больше 20 лет назад, когда в Запорожье был взрыв на домне, нам привезли полтора десятка пострадавших, — вспоминает Петр Тимошев. — Пока мы их лечили, к нам наведалась комиссия из Министерства черной металлургии. Госмужи спросили, в чем мы нуждаемся. А я возьми, да и скажи — кровати на воздушных подушках нам нужны. Оказывается, они стоили 35 тыс. долларов. Тем не менее нам привезли три таких кровати прямо из Парижа. До сих пор пользуемся”.

А сегодня отделению явно не хватает государственного финансирования, да и спонсорского внимания хотелось бы больше. Даже доноров сегодня днем с огнем не сыщешь. Только родственники больных помогают в этом вопросе. Ведь добровольного донорства сегодня практически не существует.

Холод против кипятка

Однажды в Запорожье трехлетняя девочка упала в выварку с кипятком. Ее мама не растерялась и окунула малышку в холодную воду. Это спасло кроху. Когда ребенка привезли в ожоговое отделение Запорожской городской клинической больницы, девочка была вся багрового цвета. Зато на следующий день на малышке не было ни одного волдыря.

“Холод — это единственное, что лучше всего спасает от ожога, — говорит Петр Тимошев. — Раньше, когда нам был доступен жидкий азот, мы распыляли его на место ожога, пока оно инеем не покроется. Это очень помогало”. Свертывание любого белка, соответственно и белка в тканях человека, происходит при температуре плюс 56 градусов. Если успеть охладить тело, не дать тканям прогреться, можно спасти кожу от глубинного ожога.

“Горячий” сезон

В работе врачей ожогового отделения, как и в любой другой работе, существует сезонность. Зимой, например, в больницу попадают в основном пострадавшие от пиротехники и... холодца.

“Благо, с каждым годом люди все меньше страдают от праздничных фейерверков, — говорит Петр Николаевич. “Взрывная” продукция стала более безопасной. От петарды, к примеру, сложно пострадать. Разве что засунуть ее в бензобак... Опасны больше ракеты, которые летят в разные стороны: то на балкон полетит, то под одежду”. Порой более печальный сюжет разворачивается на кухнях у запорожских хозяюшек, которые в спешке готовят к новогоднему столу холодец и другие “горячие блюда”. Они обжигаются чаще остальных.

Весной пациенты в ожоговое отделение прибывают прямо с пикников. Там их обжигают костры и шашлыки. Летом — солнечные ожоги. Ведь наш брат не умеет загорать в меру. Шоколадный загар их не устраивает, им, как у негров, подавай! Осень, консервация — и опять многочисленные ожоги.

В отделении наблюдается своеобразный “бум” пострадавших даже по дням недели и по часам. Много пациентов — в понедельник и вторник. В эти дни поступают те, кто обжегся в выходные дни, но надеялся, что все само заживет. Днем — приезжают травмированные на производстве. “А вечером мамы с детьми начинают пить чай..., — рассказывает Петр Николаевич. — И в 9-10 часов вечера везут к нам детей. Ну почему родители дают своим малышам кипяток в руки, ставят чайники на край стола?”

Мы — одни, а вас — много

Петр Тимошев признается, что работа у них действительно тяжелая. Ведь отделение одно на всю область. Да и вообще, в Украине подобных центров осталось совсем мало. Их почему-то постепенно расформировывают. Как будто люди стали аккуратнее обращаться с огнем, кипятком и легковоспламеняющимися предметами...

Самый мощный ожоговый центр в стране — Донецкий. В их лаборатории — единственной в Украине — есть все условия для того, чтобы выращивать человеческую кожу. “Слава Богу, у нас нет такой ситуации, как на Донбассе, когда люди сотнями в шахтах обгорают, — говорит Петр Николаевич . — Тем не менее, и у нас бывают тяжелые массовые случаи. Вот автобус недавно горел с пассажирами. Так вот те, кому удалось спастись, уже оправились от ожогов с нашей помощью”.

Анна БОНДАРЕНКО