Евгений Кушнарев: “Ринат Ахметов — это выдающийся человек”

Евгений КУШНАРЕВ не знает, кто из партийного руководства вписал Пискуна в предвыборный список. Он не смог назвать даже приблизительную стоимость выборов для партии.

— Расскажите, как развивались события вечером во вторник, когда в Харьковском штабе партии произошел взрыв?

— Я выходил из офиса штаба примерно в 19.40, планировал заехать домой, переодеться и отправиться на теледебаты с губернатором Арсеном Аваковым. Впереди шел первый охранник, затем я, позади второй охранник. Штаб Партии регионов находится на втором этаже пятиэтажного здания, где находится порядка 50-70 фирм, и постоянный поток огромного количества людей. Центральный выход из офиса на первом этаже на улицу Сумскую, а черный выход во двор, на промежуточном уровне между первым этажом и подвалом. Это двойная дверь с тамбуром сантиметров 40-50. Вот здесь все и произошло. Когда охранник собирался открыть электронный замок, отворилась дверь со двора, и в здание вошла какая-то женщина. Охранник и я отступили, пропустив ее. После этого сразу прогремел взрыв. Охранника отбросило на меня, мы вместе отлетели на полтора-два метра, я ударился в стену. Дальше плохо помню, на какое-то время практически потерял слух, страшно звенело в голове, мельтешило в глазах, меня подхватили под руки, все в черном дыму, голова в саже. Поднялись назад в кабинет, где понемногу начал понимать происходящее.

— Какие у вас версии, кто заказчик?

— Никаких версий пока нет. Хочется верить, что это было не покушение на убийство, а попытка напугать. Не знаю, связано ли это с дебатами, куда я направлялся, или с избирательной кампанией в целом. По информации правоохранительных органов, взрывное устройство находилось в черном полиэтиленовом пакете в тамбуре между дверьми. Представляло оно из себя одну или две металлические трубки диаметром 28 мм, с глухими металлическими гайками на торцах, наполненные легкой взрывчаткой, плату управления, батарейки. Если бы охранник или я в момент взрыва находились в тамбуре, думаю, что последствия были намного тяжелее, а так отделался ушибами и психологическим потрясением.

—  Некоторые иронизируют, что взрыв был неубедительным.

— Слава Богу, что неубедительным. Если бы “убедительным”, я бы уже с вами не разговаривал.

— Намерены ли вы подавать заявление в милицию по поводу покушения?

— Собираюсь рассказать свою версию происшедшего. Для окончательных оценок мне не достает нескольких фактов, которые я ожидаю услышать от милиции.

— Объясните, как в рядах Партии регионов оказался господин Пискун?

— Я не был участником переговоров с ним, переговоры вело руководство партии. О включении Пискуна в список партии узнал, как и все, на заседании политсовета за день до съезда.

— Кто вел с ним переговоры?

— Не могу сказать, это происходило на уровне высшего руководства партии.

— Хотелось бы еще немного о деньгах поговорить. Какие средства партия потратила на эти выборы? Сколько тратят ваши оппоненты?

— Как руководитель кампании я отвечаю исключительно за открытую публичную часть избирательной кампании. Есть избирательный фонд, который формируется согласно закону, из добровольных пожертвований физических и юридических лиц. Через неделю после выборов мы обязаны предоставить ЦИК официальный финансовый отчет. Он будет проверяться налоговыми органами и будет опубликован.

— Сколько денег внесли вы?

— Мой вклад в избирательную кампанию партии исключительно политический.

— Кто в штабе отвечает за финансирование избирательной кампании?

— Этот вопрос в компетенции высшего руководства партии.

— Какова роль Рината Ахметова в партии?

— Никто не отрицает, что Ринат Ахметов — это выдающийся человек в украинском бизнесе, пройдет время, и многие поймут почему. Но мало кто знает его как политика. И Украине предстоит узнать его в этой роли. В партии он недавно, и я никогда не замечал у него желания занимать какую-то штатную позицию во внутрипартийной жизни. Его влияние на партию определяется его личным авторитетом. Его авторитет очень велик — и в этом ответ на ваш вопрос. Что касается его финансовой поддержки партии, то лучше всего этот вопрос задать самому Ринату Леонидовичу.

— Обсуждаются ли уже варианты распределения должностей в будущем правительстве?

— Если бы кто-то из нас запустил эту тему, и мы последовали дурному примеру наших противников (до окончания выборов заняться увлекательной темой дележа портфелей), то, я думаю, мы получили бы такой же результат, что и партия власти. Борьба всех против всех, раскол и брожение.

—  На какой стадии находится расследование по вашему делу?

— Если коротко, то объединенное дело о “метро-сепаратизме” сейчас уменьшилось наполовину. Тема метро закрыта за отсутствием состава преступления. Осталась тема пресловутого сепаратизма, и это дело усилиями самой власти загнано в тупик. Доказательств нет, устраивать показательный процесс не на чем. Все обвинения строятся исключительно на произвольном толковании научно-правовой экспертизы, которую, к тому же, делали почему-то отнюдь не профильные специалисты. Сепаратизм как термин у нас вообще отсутствует в уголовном праве. Статья 110 УК — угроза территориальной целостности Украины. Думаю, даже самые ярые наши оппоненты прекрасно понимают, что ни я, ни мои товарищи никогда не вынашивали планов отсоединения Харьковской области от Украины.

—  Власти даже не удалось подкопаться под ваши бизнес-интересы.

— У меня нет бизнес-интересов. У меня нет бизнеса, и это знают все. Всю карьеру я был государственным менеджером, был губернатором, был и главой Администрации президента. Бизнесом заниматься было некогда.

— И даже не стали акционером какой-нибудь компании?

— Нет, нигде абсолютно. Бизнес мне профессионально не то, чтобы неинтересен, это не моя сфера. Никто даже на пике преследований в прошлом году не пытался меня обвинять в каких-то незаконных экономических или финансовых действиях. Все, что мне пытались навесить, это превышение служебных полномочий. А при этой власти превышение служебных полномочий можно предъявить даже телеграфному столбу — в любое время дня и ночи.

— Была информация, что вы являетесь акционером одного из харьковских хлебозаводов.

—  Если бы был — сказал бы об этом открыто. Но говорить не о чем.

—  Есть ли бизнес у кого-то из членов вашей семьи?

— Моя семья — это я и жена. Никто из нас бизнесом не занимается.

— Что вам стало известно о том, кто влияет на президента?

— Закулисье “оранжевой” власти сегодня нам открывается все больше и больше. Придет время, и я расскажу много интересного. Помните заявление Пискуна о списках, с которыми бегал по Генпрокуратуре Луценко? Мы имеем все больше и больше информации о том, как готовились эти списки, кем они готовились, в каких кабинетах они рассматривались. А также кто определял, кого арестовывать в первую очередь, кого во вторую и так далее. После выборов мы будем инициировать создание комиссии Рады, которая должна будет дать политическую оценку событиям ноября-декабря 2004 года.

Подготовил Юрий ЛУКАШИН