Знакомьтесь: оппозиция

От правящего режима зависит, будет ли оппозиция радикальной или конструктивной, уличной или парламентской. И если власть чересчур самонадеянна и неосмотрительна, оппозиционное детище может уничтожить своего творца — совсем как в прославленном романе Мэри Шелли.
Украинский оппозиционный гомункул еще слишком слаб, чтобы умертвить деспотичного доктора Виктора Федоровича Франкенштейна. Но внешний облик этого несчастного создания внушает мало оптимизма.

Сегодняшнее лицо оппозиции определяют бывший премьер Юлия Тимошенко и бывший лидер Социал-националистической партии (sic!) Олег Тягнибок, неожиданно оказавшиеся равновеликими фигурами.

Одного этого факта достаточно, чтобы обозначить три основные тенденции, возобладавшие на оппозиционном фронте.

Во-первых, президент Янукович вытеснил своих противников на улицу.

В парламенте оппозиционерам не светит ничего, кроме черепно-мозговых травм и возможного снятия депутатской неприкосновенности. Ближайшие выборы отсрочены, и в каких условиях они пройдут, можно только догадываться.

Эпоха свободной политической конкуренции и электоральных рейтингов постепенно уходит в прошлое. Теперь не суть важно, набрал ли ты 45 % или полтора процента.

Главный оппозиционер — уже не тот, за кого готовы проголосовать жители отдаленных сел, а тот, кто может вывести на столичные улицы несколько тысяч своих сторонников.

Во-вторых, под напором власти украинская оппозиция радикализируется.

Законы Ньютона игнорировать сложнее, чем Конституцию, и сила действия по-прежнему равна силе противодействия. Бульдозерная политика Банковой порождает спрос на радикальных и бескомпромиссных борцов с режимом. Любые попытки поиграть в “конструктивную оппозицию” воспринимаются как соглашательство и предательство.

Даже умеренные политики оказались невольными заложниками радикалов. Если экзальтированные активисты “Свободы” полезут на рожон и ввяжутся в драку с милицией, у здравомыслящих оппозиционеров не останется иного выбора, как защищать пострадавших коллег.

Наконец, третья и главная тенденция — жесткая привязка оппозиционности к определенной этнокультурной среде. Нынешние оппозиционеры начинают с того, чем бесславно закончила прежняя власть.

Все неоднозначные и скандальные инициативы президента Ющенко, расколовшие страну, вошли в золотые скрижали украинской оппозиции. Борец с режимом Януковича-Азарова просто обязан защищать геройство Бандеры, геноцидальный характер Голодомора, обязательный украинский дубляж и участников Волынской резни. От ритуальных этнокультурных заклинаний не может отказаться даже рассудительный Анатолий Гриценко и связанное с ним издание, некогда стоявшее на либеральных позициях.

Поневоле напрашивается сравнение с легендарным 2004 годом. Оранжевая оппозиция завоевала широкую общественную поддержку, оперевшись на гражданские добродетели. Украинцам обещали честную власть, европейские стандарты, борьбу с коррупцией, экономические реформы, водворение бандитов в тюрьмы и дележ богатых с бедными.

Националистический дискурс на Майдане был выражен слабо: даже убежденным национал-патриотам хватало благоразумия не афишировать свои взгляды. Никто не восхвалял лидеров ОУН. Никто не ратовал за признание Голодомора геноцидом этнических украинцев. Никто даже не заикался об украинизации телеэфира, кинопроката или высшего образования — наоборот, возможность чего-либо подобного категорически отрицалась.

Наверное, многие помнят пиар-ход с виртуальным указом Ющенко “О защите прав граждан на использование русского языка и языков других национальностей Украины”.

Стал бы возможен оранжевый триумф, если бы в 2004-м на щит были подняты нынешние оппозиционные ценности? Вряд ли. Все-таки Киев — это не Львов и не Тернополь...

Майдан воспринимался как противостояние власти и общества, и оппозиция боролась с попытками перевести конфликт в плоскость “Запад vs Восток”. Не все получалось, но надо отдать должное тогдашним оппозиционерам — они старались не заострять внимание на борьбе “сознательных украинцев” с “донецкими украинофобами”.

В 2004 году полевой командир Юрий Луценко свидетельствовал: “Захват администрации мог быть даже мирным, я это допускаю, но это не означало бы, что мы заполучили администрацию президента всей Украины. Этот акт был бы подтверждением распространяемого на востоке страны вранья об агрессивности “западенцев”, которые захватили Киев. Я был против такого сценария, во-первых, из-за возможного кровопролития, а во-вторых, из-за непонимания Восточной Украиной подобных методов борьбы”.

Ныне бывший полевой командир Тарас Стецькив без обиняков рекомендует жителям Восточной Украины садиться в поезд и уезжать в Россию.

Шесть лет назад господин Тягнибок был для оранжевых оппозиционеров этаким анфан террибль, которого родители запирают в детской, дабы он не позорил почтенное семейство перед гостями. Сегодня Олег Ярославович — ценный союзник, восходящая звезда украинской оппозиции.

В 2004-м борцы с Кучмой и Януковичем делали основной акцент на коррумпированности, некомпетентности и криминальном характере власти. В устах сегодняшних оппозиционеров такие обвинения звучат неубедительно — ведь они сами руководили страной пять лет, проявив себя не лучшим образом.

Остается обличать пророссийский курс Януковича и “антиукраинскую гуманитарную политику”, апеллируя к одной из двух этнокультурных общностей. Гневные оппозиционные филиппики все больше напоминают брошюры о вреде табака, распространяемые некурящими среди некурящих.

К сожалению, подобная оппозиция заставляет сторонников действующей власти еще активнее консолидироваться вокруг Януковича и Ко.

Глупо рассчитывать, что со временем Юго-Восток разочаруется в правящем режиме и будет бесстрастно наблюдать за попытками его свержения. Нет, власть будут защищать лишь потому, что ей противостоят оппозиционеры вроде Тягнибока, Лукьяненко или Кириленко.

Власть может быть бездарной, коррумпированной, не выполняющей социальных обязательств, и все же она своя, в то время как оппозиция — не просто чужая, но и сделавшая эту чуждость боевым знаменем. Гипотетический успех такой оппозиции чреват не менее разрушительным ударом по целостности страны, чем инициативы радикальных русофилов, обосновавшихся на Банковой и Грушевского.

Стараниями президента Януковича и его противников в Украине побеждает модель, при которой оппозиционная или провластная позиция гражданина обусловлена этнокультурной идентичностью и только ей.

В принципе, ничего нового и оригинального тут нет. Перед нами типичная трайбалистская практика, характерная для Уганды, Конго, Руанды, Бурунди и других передовых африканских стран. Перечисление тамошних политических сил может навести на мысль о жарких идеологических спорах и становлении гражданского общества — “Движение за конголезскую демократию”, “Руандийский патриотический фронт”, “Демократический фронт Бурунди”, “Союз конголезских патриотов”, “Фронт националистов и интеграционистов” и т. п.

Но за этими громкими названиями скрываются обычные племенные группировки хуту и тутси, хема и ленду, ведущие борьбу друг с другом. Классический формат отношений “гражданин — государство” полностью замещен системой координат “свой — чужой”.

Похоже, на девятнадцатом году независимости мы наконец-то определились с цивилизационным выбором.

Еще незабвенный Леонид Данилович установил, что Украина — не Россия. С европеизацией у нас также не сложилось. Добро пожаловать в Африку?

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ