Закрытое письмо по поводу одного производственного конфликта

Здравствуйте, товарищи из руководства страны, а также все неравнодушные люди!

Пишет вам группа рабочих одного предприятия. Обращаемся к вам потому, что чувствуем: с нашим предприятием надо что-то делать. Может, вы подскажете, что?

Вкратце о нашей истории. В давние-стародавние времена мы были частью большого завода и жили не сказать, чтобы очень хорошо. Как-то 20 лет назад наш завод развалился, и директора подразделений решили на месте одного создать несколько.

Нашему предприятию достались металлургический цех, большое подсобное хозяйство, немножко оборонки, дома отдыха и санатории, прочая социальная сфера. Еще (что важно) на нашей территории были заводские ворота.

Мы очень обрадовались. Мы сразу выбрали директора (тогда как раз начали выбирать директоров) — нашего бывшего секретаря парткома. Мы считали, что, имея подсобное хозяйство, которое работало на другие цеха, а также ворота, мы сможем продавать свои товары и услуги, и заживем как люди.

Но, оказалось, наш директор был специалистом в идеологии и ничего не понимал в рыночной экономике. Мы стали жить хуже, и через два года выбрали себе другого директора. Он, как нам показалось, больше понимал в производстве.

Жизнь вроде стала налаживаться. Спустя два года правление приняло новый Устав. Но как-то так получилось, что в процессе перехода к рыночной экономике наше предприятие тихо стали делить на участки, и у них начали появляться новые неформальные хозяева. Мы уже потом поняли, что началось акционирование. Нам, правда, раздали какие-то бумажки, чтобы мы тоже приняли участие в акционировании, но они ничего не стоили, и многие поменяли их на еду и водку.

А купили по частям наше предприятие в основном шустрые ребята из отдела материально-технического снабжения и отдела сбыта.

Короче, спустя несколько лет выяснилось, что у нас уже не коллективное предприятие, как нам обещали, а открытое акционерное общество. И наш новый директор акционировать его помогал!

Нет, вы не подумайте, мы не идиоты какие-нибудь, и понимаем, что против жизни не попрешь, тем более что у наших бывших коллег случилось то же самое: большой цех (у него еще теплоэлектроцентраль была) стал обществом с ограниченной ответственностью, а который поменьше (там вообще ничего не было, только часть подсобного хозяйства) — частным предприятием.

Нам просто казалось, что жить в связи с конкуренцией и рынком мы должны лучше. Но директор нам объяснял, что мы теперь сами по себе, что другие цеха нашего бывшего завода не хотят у нас ничего покупать. Что теплоэлектроцентраль осталась в соседнем цеху, и он нам теперь руки выкручивает. Что ворота наши — не единственные. Что наше подсобное хозяйство все равно самое мощное, и с голоду мы не умрем.

Короче, выбрали мы его еще раз. Но поскольку дальше ничего не менялось, на следующих выборах мы решили выбрать не начальника одного из участков, которого нам предложил директор, а бывшего главного бухгалтера.

Нам казалось, что он лучше понимает в экономике, чем начальник одного участка, пусть и горно-металлургического. Правда, перед тем правление приняло новый Устав, где перетянуло на себя часть полномочий. В итоге у нас был Генеральный директор, правление и исполнительный директор (женщина, которая раньше была замом исполнительного директора по теплоснабжению).

И что тут началось! Они начали разбираться, кто из них главный. Генеральный распускал правление, правление не расходилось и назначало исполнительного директора, потом возвращалась та самая женщина.

С утра до вечера мы были заняты митингами, дискуссиями и выборами правления. А те, кто не митинговал, слушали целый день дискуссии по нашей заводской радиоточке.

Выяснилось, что Генеральный работать не очень любит, и исполнительный директор стала руководить всем. Правда, у нас на предприятии открыли много сберкасс, и нам начали предлагать кредиты. Мы набрались кредитов, и жили, в общем, неплохо. Мы не знали, откуда деньги. Это потом оказалось, что они нам поступали с других заводов.

Тем временем акционировали почти все наше предприятие. Иногда к нам приходили новые люди и покупали то мастерские, то пионерлагеря... Правда, на том месте, где они появлялись, у нас открывались почему-то сберкассы, магазины и казино. Потом покупать перестали, и один юрист нам объяснил, что у нас теперь не открытое акционерное общество, а закрытое. В смысле, новые акционеры могут появиться только с согласия старых.

Спустя несколько лет деньги с других заводов приходить перестали, у них там что-то случилось. Поэтому у нас перестали застраивать заводской микрорайон, стройуправление закрылось, металлургический цех почти остановился. Мы надеялись на подсобное хозяйство, но его продукция куда-то уходила, а мы ели почему-то невкусную еду с других заводов.

Мы, само собой, переизбрали Генерального и выбрали того самого директора участка. Он первым делом отменил изменения в Устав. Точнее, суд отменил (у нас на предприятии свой суд есть). Теперь исполнительного директора, его замов и начальников отделов стал назначать Генеральный.

Скандалы прекратились, в заводоуправлении стало тихо, там сокращения прошли, клумбы разбили на территории, в радиоточке закончились дискуссии и заиграла музыка. Короче, начались реформы.

Служба безопасности нашего предприятия разобралась и рассказала нам, что предыдущий менеджмент у нас много чего украл. Да мы и так это знали. Точнее, чувствовали, что наше руководство всегда было нечисто на руку. Все-таки подсобное хозяйство, ворота, цеха разные, а живем не так, как соседи. Ну нет теплоэлектроцентрали, так у многих же нет!

Нам говорят, что мы виноваты в том, что не все расчеты внутри проводим через бухгалтерию. Но она же у нас забирает столько, что у нас тогда ничего не остается. Нам говорят, что в бухгалтерии нет денег, чтобы платить пенсию уволившимся на пенсию. Но, на наш взгляд, можно было бы посмотреть, что с нашей продукцией происходит, сколько за нее нам платят другие заводы, а главное — кому. Но как это посмотреть, если в заводоуправление мы не зайдем, в правление не зайдем, а главбуха мы и не видели никогда?

Теперь, как мы понимаем, будут приватизировать наше подсобное хозяйство. Может, оно и правильно, только что-то у нас нет уверенности, что новые его собственники будут его улучшать, а не просто продавать ту же продукцию, только деньги не передавать на завод, а оставлять себе. К тому же, говорят, что купить его смогут только акционеры нашего предприятия. И есть опасность, что деньги за него в кассу они не внесут.

А еще ходят слухи, что скоро у нас будет уже не закрытое акционерное общество, а частное предприятие. И вроде менеджмент собирается потихоньку забрать у акционеров их доли. Или передать их доли каким-то новым собственникам.

Сразу скажем: нам все равно. Потому что нам неважно, акционеры торгуют нашей продукцией или один собственник.

Поэтому у нас к вам вопрос. Что надо сделать, чтобы на нашем предприятии жизнь наладилась? Может, нам наблюдательный совет из акционеров учредить и чтобы туда вошел кто-нибудь от вас? А то, получается, акционеры у нас сами по себе, директор сам по себе, они там о чем-то договариваются, цены в заводском магазине все выше, а зарплаты все те же. Правление... вообще непонятно, есть оно или нет.

Тем более что, как мы знаем, вы нам периодически помогаете кредитами и от вас приезжают делегации. Только уменьшение зарплаты — это не выход. А численность сократить, как у вас говорят, быстро невозможно, потому что другие заводы сотрудников не набирают, и наших пенсионеров вы тоже не возьмете.

Если вы скажете, что нам надо профсоюзы создать, так они у нас есть. Их где-то 150. Но все наши профбоссы почему-то стремятся или попасть в правление, или стать начальником отдела. А когда садятся в заводоуправление, мы их уже не видим, и они о нас не помнят.

Выбрать нового директора? Ну и где гарантия, что у нас опять все мимо кассы не пойдет?

Мы слышали, что на других заводах где-то на юге иногда рабочие заходят в заводоуправление, выносят оттуда директора и сажают нового. Но у нас так уже было, и чем закончилось, мы уже написали. К тому же тогда уже надо и с акционерами разбираться, а это, говорят, у вас не принято. Да и нам не хочется.

Или, может, действительно, нам попроситься в состав соседнего завода — там хоть ТЭЦ есть? И правы те, кто говорит, что отделились мы преждевременно, что жить нормально нам не на что? А откуда тогда “мерседесы” у заводоуправления?

Хотя нам бы очень хотелось сохранить наше предприятие. Все-таки мы давно уже тут живем и работаем, у нас тут целые рабочие династии образовались.

Как родное оно нам.

P.S. Письмо руководству завода не отсылайте. Они и так обо всем этом знают.

Александр МАКАРОВ