Зачем Платон Лебедев подавал на УДО и почему ему отказали

Каждое УДО в России — это либо лотерея (для большинства) либо лицемерное вручение уже выигравшего билета (для тех, кто его оплатил). Только УДО по делам “Юкоса” — это всегда провинциальный кукольный театр, где сторонние наблюдатели почему-то пытаются себя убедить, что именно в этот раз Чапаев все-таки переплывет Урал. Что-то есть в этом от праздника святого Йоргена: “Чудо, чудо! Яви нам чудо!”. Сегодня нам показали, что если чудеса в Вельске и случаются, то только в передвижном цирке с эмблемой спонсора — “Единой России”. Ну, а все-таки, могло ли оно быть?

Главный заложник “ЮКОСА”

Какова роль Лебедева в деле “Юкоса”? Предельно проста: он — основной заложник. Его брали под стражу с двумя примитивными целями: а) Ходорковский испугается, сломается и на все согласится б) если Ходорковский все-таки не сломается, то от Лебедева мы узнаем ТАКОЕ, что Ходорковского все равно сломаем. Не получилось. Ни в первом процессе, ни во втором. Главная ошибка Бирюкова и Каримова — по мнению многих моих бывших коллег, посади они кого “послабже” из собственников-руководителей компании, и дело “Юкоса” пошло бы совсем по другой дорожке. Но уголовные дела, как и история, не знают сослагательных наклонений, как результат — Лебедев находится в некоем юридическом тупике: принципиально-политически он не нужен, но отпустить его, особенно после того, чего он наговорил об ответственных товарищах, тоже не комильфо.

Однако время и тюрьма меняют даже таких сверхстойких людей, как Платон Лебедев. Когда-то Платон Леонидович считал попытку получения УДО по делу “Юкоса” не чем иным, как открытой капитуляцией перед “бандой Сечина, Бирюкова, Каримова..”. Но так уж получилось, что надо или сидеть от звонка до звонка, или просить УДО. А что, у кого-то есть сомнения, что у либерально-эппловского Дмитрия Анатольевича хватит юридического такта не вмешиваться в это дело? Он же уже ясно всех послал: “Все — в суд, а ко мне, если только с помилованием”. Про весьма вероятный возврат же “на трон” Владимир Владимировича (читайте СМИ) и про открывающиеся в связи с этим перспективы для “сидельцев” по делу “Юкоса” уже никто и не говорит — там все яснее ясного. Таким образом, расклад простой: амнистии не видать, помилования не просим, ходить не с чего — подавай на УДО.

Надо сказать, что, несмотря на резкое изменение своей позиции безо всяких пояснений, ход Платона Леонидовича (читай — и Ходорковского) был более чем логичен. Независимые обозреватели давно уже подметили, что, несмотря на грозные и громкие слова в Басманном, Хамовническом и иных судах нашей необъятной Родины в адрес различной “прокурорской гопоты”, Лебедев в период пребывания в зоне ведет себя, практически как образцовый заключенный: упорно и молча вяжет колючую проволоку или что еще там, взыскания получает только в силу понятной политической необходимости (хотя за восемь лет их уже набралось два десятка), жалоб и заявлений на руководство ИТУ не пишет, голодовки особо не устраивает. Не потому, что не может или не хочет, просто со всей очевидностью считает это ниже своего достоинства.

Дан приказ ему на УДО…

Попытка нынешнего УДО Лебедева — несомненно хорошо спланированная не юридическая, а скорее политическая и PR-операция. Вместо Ходорковского, известного своими многочисленными жесткими разборками с ФСИН, в качестве “паровоза” идет обычно корректный в отношении вертухаев Лебедев. Понятно, что путем подобной атаки защита пробовала текущую позицию топ-менеджеров процесса “Юкоса” на зуб: какие трюки будут применены ими после второго процесса. Все-таки этот процесс существенно измотал ряды верных бирюково-каримовцев, представив всю их деятельность в крайне неприглядном свете. “Может, враг устал, уполз в нору и зализывает раны, а мы тут, раз — ему и УДО, а он уже расслабился и сил нет, и политическая поддержка сверху уже не та, а мы и проскочим…” — вот приблизительная логика защиты. С одной стороны, PR-страсти вроде как улеглись, и не сотни, а всего лишь десятки корреспондентов приехали в Вельск, но, с другой стороны, образовался некий общественный консенсус, что Ходорковский и Лебедев “социально не опасны” и нет препятствия их выходу по УДО. Причем основы этого консенсуса были заложены лично Дмитрием Анатольевичем на памятной пресс-конференции. Надежда либералов всея Руси господин Прохоров тоже не устает повторять при каждом удобном случае: “да, достойны УДО, не вижу препятствий”. Ситуация типично российская: все согласны, ничего не препятствует, но УДО нет. Как у нас любят часто повторять, “поскольку нет политической воли”.

Всякий интересующийся жизнью российских мест заключения знает, насколько затейливым и неоднозначным является институт российского УДО. Множество формальностей и туманных формулировок закона оставляют триумвирату “ФСИН-прокуратура-суд” поистине гигантскую свободу усмотрения и маневра, вынуждающую в 99% случаев лицо, стремящееся на свободу, вступать в тайные переговоры или прямые коррупционные отношения с ответственными и уполномоченными товарищами. Случай Лебедева, как и остальные УДО по “Юкосу”, — особый. Любому ясно, что в его выходе по УДО закон, вне всякого сомнения, — дело даже не второе, а самое последнее. Некое покрывало, которым просто задрапируют уже принятое решение, куда дальше будет поворачивать дело “Юкоса”: к дальнейшей эскалации или к какой-никакой, постепенной, но все-таки развязке.

На фоне общей неопределенности дела “Юкоса” многие пытаются доказать существование сложных подковерных договоренностей и схем выхода сидельцев: Лебедев выйдет, Ходорковского пока (до выборов) оставят; нет, оба выйдут, но против них возбудят новое уголовное дело, чтобы держать “на поводке” и т.д. Однако дело “Юкоса” уже неоднократно доказало, что в нем принимаются исключительно простые и незатейливые решения в рамках двоичного кода: посадить-выпустить, дать УДО-отказать и т.п. Система сложно не работает. Поэтому подавляющее большинство маневров вокруг УДО нужны только тем, кто их организовывает, и если они и служат чему, так это поддержке общего интереса к делу. По сути же, подать на УДО Лебедеву после второго процесса — это все равно как снова постучать в дверь сегодняшней власти: “Тук-тук, Владимир…хм… Анатольевич… у вас, господа, ничего не поменялось? Может, уже хватит, а?” Не поменялось. Печально, но факт. Сидим дальше, ждем отмашки.

УДО и тапочки

В завершившемся процессе режиссёры и продюсеры дела “Юкоса” решили не создавать сложной интриги. Все было культурненько и пристойненько: и пикет дали провести, и съёмке не мешали, ходатайства удовлетворяли, даже часть подписей за освобождение Лебедева суд, перекрестясь, очевидно, принял. Но то, что никакого УДО у Лебедева не будет, стало понятно уже в тот момент, когда расползлась информация, что за какой-то месяц ретивая администрация спокойной вельской зоны смогла накрутить опытному и битому Лебедеву аж два взыскания. Потом, правда, выяснилось, что все-таки одно, но, как в случае с ложечками, осадок остался. Формально, характеристика — вроде и не основание, чтобы не дать УДО… но ведь просто так в случае Лебедева подобных характеристик не пишут. Особенно после той, похожей на представление к ордену, что ему в “Матроске” по рассеянности Фикрет Тагиев подмахнул. А тут, говоря незатейливым языком, кислород перекрыли. Не по собственной инициативе, как все понимают. А Ходорковского на первом сроке и с меньшим не отпускали. Можно повспоминать, как отпускают и с нарушениями, и с непогашенным ущербом, и не раскаявшихся, и вообще непонятно кого — на следующий день после наступления минимального срока. Только это не в деле “Юкоса” и без царственной отмашки.

Прецедентом, от которого, хочешь не хочешь, меряются все процессы по УДО в “большом деле” “Юкоса”, является дело Бахминой. УДО Лебедева выглядит, да простят меня его адвокаты и PR-менеджеры, явно “пожиже”: и общественная поддержка не та, и свидетели из людей, давно и прочно ассоциирующихся у публики с делом “Юкоса”, а не независимые знаковые фигуры, и отсидела Бахмина относительно большую часть срока (4,5 из 6,5), чем Лебедев, да и аргументы про детей на фоне ужаса дела Светланы не так уж убедительны.

То, что имело место в вельском суде, может быть суммировано в предельно кратком цинично- юридическом изложении:

Адвокаты и свидетели защиты: Отпустите Платона. Он — очень хороший человек!

Лебедев: сижу две Отечественные войны, здоровье ни к черту, хочу к семье.

Прокуроры и ФСИН: Нарушал и нарушает правила распорядка. Не платит ущерб. Не кается. Не согласен с приговором суда. А хорошим человеком он был ДО посадки. А какой сейчас, мы еще не поняли. Не пущать!

Суд: А ведь прокуроры формально правы. Отказать!

Да, кстати, о судье. Постоянно повторяющиеся патетические обращения к судье (уже какому по счету), что дескать он здесь и сейчас может немедленно прославиться на века и стать героем народного эпоса — не устали ли мы от них? Ни одного судьи-героя за почти 9 лет жизни дела “Юкоса” в судебной системе Российской Федерации так и не нашлось. Повод, конечно, удивиться, кого только туда понабрали — но, перефразируя Иосифа Виссарионовича, других судей у нас нет. Так что не стреляйте, господа, в “человека исключительного обаяния” судью Распопова — он судит, как умеет. Да и не его дело, если уж подойти честно и чисто юридически, разбираться: политическое дело “Юкоса” или нет, совершал что-то Платон Леонидович или и рядом не стоял. Его задача — только определить, можно ли на основании строго перечисленных в законе обстоятельств считать, что Лебедев не нуждается в дальнейшем исправлении в условиях ИТУ. Так что плюнуть в судью можно только за учтенные им в качестве серьёзных прегрешений Лебедева потерянный халат и тапочки, но никак не за политику, разожравшуюся “Роснефть”, запрет на финансирование оппозиционных партий и разгром “Юкоса”.

Затейливый юридический перфоманс, имевший место в Вельске, не может не оставить ощущения, что вырвать УДО, вернее, заставить власть согласиться с ним, как фактически произошло в деле Бахминой, в деле Лебедева, да и в деле Ходорковского, очевидно, не удастся. Более того, шансы Лебедева, как, впрочем, и Ходорковского на УДО не имеют никакой тенденции к росту: погашенные и непогашенные взыскания будут только множиться, 17 миллиардов ущерба никто и не подумает погасить, а ко всем воспитательным мероприятиям Лебедев относился и будет относиться одинаково. Да и тапочки терять, скорее всего, не перестанет. А остальное же есть, увы, лишь адвокатская суета и написание новых статей на тему “беспредел продолжается”. То, что произошло, ясно показывает, что те, кто сверху, еще и хотят, и могут (держать Ходорковского и Лебедева в местах не столь отдаленных), и их очень рано списывать со счетов. Дело “Юкоса” живет, и если не побеждает, то уж точно продолжается. Точка.

Конечно, по всем последним событиям адвокаты будут еще долго судиться: по самому решению суда об отказе в УДО, по плохой характеристике, по взысканиям и прочему. Дело может, как в случае с УДО Бахминой, неторопливо месяцами перемещаться из одного суда в другой, откладываться, пересматриваться, жить, короче говоря, собственной УДОшной жизнью. А потом, через 6 месяцев будет легче подать на УДО заново, чем оспаривать то, что протухло. И так до бесконечности. То есть до тех пор, пока тот, кому положено, не скажет: “Ладно, хватить, выпускаем потихоньку”. В политическом деле не может быть неполитических решений об УДО.

Вместо эпилога: недоудовлетворение

Не знаю, будет ли после провала УДО Лебедева настойчиво подавать на УДО Ходорковский или сочтет это в настоящее время абсолютно бесперспективным и отзовет болтающееся не пойми где заявление. Ясно только, что “время УДО” для всего дела “Юкоса” и всех его соучастников пока не наступило. Наступит ли? Рано или поздно — да. Только “рано” оно разное — по ту и другую сторону ограждения зоны. Так что главное, что можно пожелать Платону Леонидовичу в этой ситуации, — это терпения.

Дмитрий ГОЛОЛОБОВ