Война в Ливии: дипломатия инстинктов

До последнего момента казалось, что западные державы на этот раз заболтают необходимость помощи ливийским повстанцам — и помогать уже будет некому: миллионный Бенгази падет, как пали другие восставшие города, а войска Муамара Каддафи уничтожат тысячи отказавшихся выносить его диктатуру людей.

Но еще большее удивление вызывает позиция, которую заняла Россия. После того как Европейский союз признал власть Каддафи нелегитимной, стало ясно, что его власть рано или поздно падет. Ведь ливийская нефть нужна Европе, а торговать ею с нелегитимным лидером вряд ли возможно. Понимая это, России было бы выгодно принять активное участие в содействии повстанцам. Ведь именно они, скорее всего, сформируют новое руководство и будут благодарны тем, кто оказал им помощь. Так российские интересы в Ливии, в том числе и нефтяные, были бы сохранены и даже приумножены. При этом можно было бы получить взамен некоторые уступки со стороны Запада, например, по грузинскому вопросу или ВТО.

Имеет право на существование и другой расчет. Предположим, Москва приходит к выводу, что Каддафи сохранит власть. Тогда логично было бы блокировать резолюцию Совета Безопасности ООН и оказывать Триполи поддержку. Такая позиция представляется морально неприемлемой и практически малообоснованной, но ее хотя бы можно было бы понять.

Чего совершенно нельзя понять, так это нынешнего сидения на двух стульях. С одной стороны, Россия не блокировала военную операцию, но с другой — тут же подвергла ее критике. Политолог Сергей Караганов назвал это “изящным лицемерием”. Однако никакого изящества я здесь не вижу. Эта позиция проигрышна в обоих случаях: и при победе повстанцев, и при их поражении. В Германии, исходившей из собственных соображений, уже начались демонстрации ливийских эмигрантов с плакатами, на которых Ангела Меркель обнимается с Каддафи. Такое же отношение будет в новой Ливии и к российским лидерам.

Позицию Германии можно понять. На территории Ливии и Египта велось одно из крупнейших сражений Второй мировой войны — битва при Эль-Аламейне, и появление здесь немецких военных самолетов можно сравнить только с такой же бомбардировкой Волгограда. Но позицию России можно объяснить только одним — решение принималось исходя из инстинктов российской элиты, а не реальных интересов страны. Инстинктов этих два: остаточный советский антиамериканизм и реальные постсоветские интересы, которые находятся на Западе. Ведь без Запада рушится вся инновационная стратегия, да и финансовые интересы большей части российской элиты тоже не на арабском Востоке. Сочетание этих двух инстинктов и дали политику, проигрышную при любом раскладе.

Серьезно отношений с Западом она не испортит, но и ничего для их развития (даже при условии, что за санкцию на бомбежки от США удалось добиться каких-то уступок — например, по ВТО) не даст. А вот российские позиции в Ливии и в арабском мире могут пошатнуться, ведь Лига арабских государств поддерживает акцию и ненавидит Каддафи, жестко преследовавшего ислам. По тем же причинам не вызовет она энтузиазма и у российских мусульман.

Сегодня, когда уход Каддафи более или менее предопределен, встает вопрос о постреволюционном устройстве Ливии. В интересах как России, так и Запада создание в этой стране стабильного и светского режима, с которым можно было бы развивать экономическое сотрудничество. И здесь Россия, заняв более конструктивную позицию, может еще оказать серьезное содействие и попытаться сохранить свои интересы.

Александр ЛУКИН