“Война миров” 2.0

Следует привыкать к тому, что о Китае придется говорить все чаще. 

После недавнего выступления Дональда Трампа на Генеральной Ассамблее ООН, где он ни разу не упомянул Россию, однако обвинил Китай во вмешательстве в ноябрьские промежуточные выборы в Конгресс, а также в воровстве технологий, это стало окончательно ясно. Похоже, нынешняя администрация США определилась с новой “осью зла”. Теперь она проходит через Пекин.

С одной стороны, в этом нет ничего удивительного. Если вспомнить знаменитую доктрину Рейгана, то вроде бы место одного “коммунистического” государства, СССР, просто заняло другое — Китай. Однако это крайне поверхностный взгляд. Теперь не только и не столько идеология определяют уровень противостояния. Вот лишь один пример. Во всем мире уверены, что современный толчок развитию электромобилестроения сделала компания “Тесла” и ее легендарный — до недавних пор — глава Илон Маск. На самом же деле двадцать лет назад отцом электромобилей стал Ваг Ганг, в прошлом — изобретатель, инженер, министр науки и технологий Китая. Он никогда не был членом КПК, однако сумел в свое время убедить Госсовет КНР разработать и реализовать правительственную программу развития индустрии, которая бы опередила западных автомобилестроителей. Ныне каждый второй электромобиль в мире продается в Китае, и самый быстрый электромобиль выпущен там же. В нынешнем году в КНР будет произведено 1 млн единиц 100 моделей электромобилей, на 26% больше, чем в предыдущем. За пять лет количество электромобилей в КНР выросло практически с нуля до 500 тысяч. И если в СССР гордились копированием “Фиатов” под маркой “Жигулей”, а также производили самые большие микрокалькуляторы в мире, то Китай на сегодня поставляет на рынок США 60% мобильных телефонов, 55 — компьютеров, 50% мебели, не говоря уж о текстиле, игрушках и велосипедах. И все это — высочайшего качества. Китай является главным торговым партнером США и главным держателем валютных резервов — 3,6 трлн долларов. Такую страну не победишь одной гонкой вооружений и критикой идеологии.

Между Китаем и СССР есть и еще одно отличие. Руководство КНР многократно заявляло об одном из ключевых принципов своей внешней политики — невмешательстве в дела других стран, об исключительно оборонительном характере Вооруженных сил, об отсутствии планов на экспорт идеологии. О глобальных амбициях в КНР говорят только в контексте поддержания глобалистских тенденций в мировой торговле и “твердом продвижении создания общества единой судьбы человечества”, чтобы, говоря словами Белой книги “Факты и позиция Китая относительно китайско-американских торговых отношений”, вместе с другими странами совместно строить “чистый и прекрасный мир, где будут господствовать продолжительный мир, всеобщая безопасность, совместное процветание, открытость и инклюзивность”. Если Китай не намеревается насаждать коммунизм в сопредельных странах, поддерживать международный терроризм и приводить к власти антиамериканские, антинатовские режимы, то в чем заключается столь последовательная антикитайская политика Трампа? После обмена визитами в прошлом году, когда, казалось, Дональд Трамп и Си Цзиньпин нашли общий язык по ключевым вопросам, нынешнее обострение двусторонних отношений, именуемое не иначе, как торговая война, выглядит несколько неожиданно. Причин такому положению вещей, как минимум, две. Одна — это желание Трампа “переключить” внимание собственных и мировых СМИ с расследования спецпрокурора Мюллера и “российской” темы на Китай. Сначала Трамп как бы намекал, что во вмешательстве в американские выборы были заинтересованы и “другие страны” (не называя — какие именно), затем эта тема в его твиттах и выступлениях окрепла, и вот, наконец, Россия уже вовсе не упоминается в подобном контексте, ее место занял Китай. Вторая причина, разумеется, лежит в сфере экономики. Положительное торговое сальдо в торговле США с Китаем в 275 млрд долларов в пользу Поднебесной не могло пройти мимо внимания “очень стабильного гения”, который пришел к власти с лозунгом “Америка прежде всего”. По его мнению, все торговые соглашения США с другими странами (такие как НАФТА, Транстихоокеанское торговое соглашение, договоры с ЕС и т.д.) были заключены неверно, так, что создавали другим странам преимущества в торговле с США. Некоторые из них удалось пересмотреть (НАФТА, договор о свободной торговле с Южной Кореей), из некоторых США просто вышли. Что касается Китая, то Трамп решил пойти традиционным путем — давления. Только последний раунд введения торговых пошлин затронул 5745 торговых позиций китайского экспорта в США на сумму в 200 млрд долл., на что Пекин ответил пошлинами на 5207 торговых позиций на импорт американских товаров в Китай на сумму 60 млрд долл. Ответ не является пропорциональным: если американские пошлины составляют 10% в этом году и 25% в следующем, то китайские варьируют от 5 до 10%, в зависимости от доли на рынке. Тот факт, что введение тарифных ограничений осуществлено крупнейшими экономиками мира вне механизма разрешения торговых споров ВТО, является плохим примером для остальных стран. Развал системы ВТО теми, кто должен ее поддерживать, будет означать хаос.

Нет никакого сомнения в том, что через введение торговых пошлин администрация Трампа намеревается не столько сократить торговый дефицит с США, сколько затормозить рост китайской экономики, который и в этом, очень удачном для США году, почти вдвое превышает американские показатели. При этом в Белом доме утверждают, что пошлины на китайские товары не отразятся на американских потребителях, а также на критических отраслях промышленности. Офис торгового представителя США предусмотрительно изъял из списка китайских товаров, на которые были введены пошлины, 297 наиболее важных позиций. И даже при этом, как заявил президент корпорации “Форд” Джим Хакетт в интервью “Блумберг”, его компания потеряет из-за введенных Трампом тарифов более 1 млрд долл. Ожидается, что тарифы, введенные Трампом на 260 млрд долл. китайского экспорта все же ощутимо скажутся на розничных ценах в США, но уже после ноябрьских выборов. Тем временем Китай принял решение сократить с 1 ноября тарифы на импорт отдельных категорий товаров (например, текстиль, изделия машиностроения и продукцию металлургии) в дополнение к уже сниженным тарифам на ряд товаров, начиная с июля. Тем самым правительство КНР демонстрирует “добрую волю” и “открытость китайской экономики” для импорта, а также стремится смягчить торговые ограничения со стороны США для китайских потребителей. 

В одном из ключевых секторов глобальной конкуренции — телекоммуникациях и искусственном интеллекте — американские компании уже заявляют о прогнозируемом проигрыше китайским конкурентам. Гонка за 5G, скорее всего, будет выиграна Китаем.  В Китае уже начитывается 800 млн пользователей интернета, и КНР опережает США в таких областях, как дроны, мобильные системы платежей, робототехника. Совершенно справедливые опасения Вашингтона, что Китай охотится за новейшими американскими технологиями, уже только часть реальности. В КНР разработчики во многих отраслях ушли далеко вперед собственными продуктами по сравнению с американскими аналогами Groupon, е-Bay и AOL. По оценкам Pricewaterhouse Coopers, к 2030 году Китай прибавит 7 трлн долл. к своему ВВП только благодаря системам искусственного интеллекта. На сегодня из 10 “единорогов” (венчурных стартапов, капитализация которых превысила 1 млрд долл. за пять лет) всего три американских, одна индийская компания и шесть китайских. Китай далеко опережает США по технологиям “big data”. Идеологическая подоплека китайского общества не ставится под сомнение, однако Коммунистическая партия не то что не мешает, но всячески способствует через государственный протекционизм выходу Китая в мировые лидеры технологий будущего. 

Тем временем обострение торговых отношений, и особенно введение со стороны США санкций против управления вооружений Объединенного штаба Центрального военного совета КНР за приобретение российских вооружений (10 истребителей Су-35), привело к политическим последствиям. Важнейшая двусторонняя встреча министров обороны и иностранных дел двух стран, намеченная на октябрь, была отменена. Каждая их сторон утверждает, что по ее инициативе. Китай также выразил протест в связи с решением Вашингтона продать Тайваню оружия на 330 млн долл. Еще раньше Китай отозвал из США своего командующего ВМФ, который должен был принять участие в консультациях со своим американским коллегой. В то же время Китай настаивает на продолжении диалога, а государственный советник Ван И (министр иностранных дел КНР) заявил, что “нет причин для паники” из-за трений между Пекином и Вашингтоном. Глава КНР Си Цзиньпин, в свою очередь, заявил, что рост односторонних протекционистских мер в мировой торговле вынуждает Китай рассмотреть пути снижения зависимости от импорта технологий. В КНР подобные заявления могут означать еще больше правительственных инвестиций в исследования и разработки, а также привлечение человеческого капитала из других, более дружественно настроенных стран, чем США. Во время пребывания на Генассамблее ООН Ван И встретился в США с ветераном американской политики и дипломатии Генри Киссинджером и заявил, что “США и Китай должны прекратить рассматривать соперничество в духе холодной войны”. Киссинджер же повторил свою известную позицию о “потенциальном союзничестве двух стран в создании мирового порядка”, поскольку альтернативой сотрудничеству будет “позиция конфликта”.

Со свойственным конфуцианской культуре символизмом Пекин сформулировал восемь пунктов относительно американо-китайских торговых отношений. Кроме призывов к переговорам и сотрудничеству, обращают внимание такие заявления, как “Китай не хочет начинать торговую войну, но не боится и готов встретить ее в случае необходимости”. “Переговоры невозможны под угрозой введения пошлин и ценой права Китая на развитие”. Пекин также заявил о приверженности многосторонним форматам и переговорам по сравнению с односторонними действиями и конфронтацией, а также о готовности всемерно защищать права интеллектуальной собственности, подписать инвестиционные соглашения с США и ЕС. Увы, есть обоснованные сомнения, что эти призывы будут услышаны в Вашингтоне. Пока дружба с Пекином в планы Трампа не входит. Судя по опросам общественного мнения, среди американцев довольно глубоко укоренилось представление о КНР как о конкуренте и сопернике, и Трамп не без пользы с точки зрения мобилизации избирателей будет эксплуатировать это мнение. Для мировой экономики это означает замедление в развитии. Но для тех, кто сможет воспользоваться ситуацией, например, в контексте перераспределения производственных и логистических цепочек, она может оказаться выигрышной. Любопытно, в числе каких стран окажется Украина?

Сергей КОРСУНСКИЙ