Выборы со скольжением

Состояние максимально высокой неопределенности политической системы, возникшее после выхода Виктора Януковича из переговоров с БЮТ, не позволяет ПР и БЮТ не только принять какие-то изменения в Конституцию, но и вообще не позволяет принять ни одного сколько-нибудь важного совместного решения.

Неопределенность долго лишала ВР возможности назначить дату президентских выборов. В состоянии неопределенности невозможно примерить такие изменения ни на себя, ни на соперника. А без этого в украинском политикуме ничего не принимается. Какой смысл что-либо принимать, если не сможешь затем сам этим воспользоваться? Нейтральных законов не бывает. За пару месяцев до выборов любое решение обретает политический подтекст.

Шараханье депутатов ВР при принятии этого важного решения из одной крайности в другую (от самой ранней даты выборов к самой поздней), когда выборы президента наконец-то были назначены на 17 января 2010 г., тоже ничем другим, кроме ощущения состояния максимальной неопределенности, объяснить невозможно. А ведь по вполне заслуживающей доверия информации Николая Азарова, БЮТ настаивал на более близкой дате — 25 ноября. И даже готов был в качестве платы за согласие ПР приблизить выборы согласиться совместить их с досрочными выборами в ВР. Учитывая же динамику электоральных рейтингов (и исходя из сугубо партийных интересов) “регионалам” действительно спешить было некуда. Но это кажется только на первый взгляд, поскольку в максимальной отсрочке президентских выборов немедленно обнаруживаются негативные моменты и для ПР. Сегодня невозможно однозначно сказать, кому пойдет на пользу новая дата выборов 17 января. Но сперва — о негативе общего порядка.

Во-первых, дата 17 января тоже является неконституционной, поскольку грубо нарушает один из главных демократических принципов — ограничение пребывания президента на выборной должности свыше обусловленного законом пятилетнего срока. Если бы было уместно сравнивать неконституционность (по мнению КС) предыдущей даты выборов (которая якобы сокращала срок президентства Виктора Ющенко) с неконституционностью вновь принятой даты (которая незаконно продлевает пребывание президента на выборной должности), то степень этой последней неконституционности как бы намного выше.

Ведь на самом деле никакого сокращения срока полномочий президента при любой другой более ранней дате выборов не было бы. Для предотвращения этого достаточно было всего лишь назначить именно на 17 января передачу полномочий вновь избранному президенту. И зафиксировать ее как постоянную дату. Не только действующая Конституция, общепринятые принципы демократии, но и простое здравомыслие требует закрепить в календаре дату президентских выборов. Выборы могли бы происходить когда угодно, но 17 января должно было бы стать последним днем пребывания президента в Доме с химерами. При этом мы довольно легко достигали бы нескольких позитивных целей. По крайней мере счастливо избежали бы очевидных негативных последствий, цену которых окончательно определить очень трудно. Сегодня негативные моменты, возникшие от назначения ВР даты 17 января, можно только перечислить.

Первое: устанавливается скользящая система выборов, при которой дата будет постоянно смещаться на неизвестное количество месяцев. Уже следующие выборы вполне могут попасть на штилевые летние месяцы, когда не исключено возникновение проблемы с явкой избирателей.

Второе: нарушается один из главных демократических принципов — ограничение пребывания на выборной должности. Причем это пребывание может затянуться на неопределенный срок. Для чего существует множество возможностей самого разного характера.

Просто невозможно допустить, чтобы те, кто дружно принимал это решение, не видел этих потенциальных возможностей для злоупотребления. Единственное разумное объяснение того факта, что они вполне сознательно допускают возможность злоупотреблений, состоит в том, что каждый из кандидатов уже примеряет эти потенциальные возможности на себя.

Из этого следует, что все кандидаты в президенты (и все депутаты, голосовавшие за дату выборов 17 января) считают для себя выгодным продление состояния максимальной неопределенности в законах и в политической системе. Хотя очевидно, что для страны максимальная неопределенность несет в себе и максимальные риски. Иными словами, интересы власти предержащей входят в открытое противоречие с интересами общества.

Если бы еще речь шла о пролонгации какого-то успешного президентства, то на незаконность и недемократичность этого факта можно было бы как-то закрыть глаза (хотя Конституционный Суд не может и не должен закрывать глаза на нарушение закона ни при каких обстоятельствах), но какой же смысл продлевать время этой убогой, беспомощной и безответственной власти? Какой смысл стране максимально продлевать свое состояние максимальной неопределенности? И тем самым накапливать максимальные риски.

Теперь возвращаемся к негативным последствиям именно для Партии регионов, которые, несомненно, возникают при сохранении и продлении ситуации максимальной неопределенности в политике и экономике.

Кроме того, что соображения партийной конъюнктуры оттягивают время создания определенности в политике, они оттягивают и время создания ответственного и эффективного правительства, которое смогло бы проводить максимально оправданную во время кризиса политику.

За счет продолжения хаоса ПР, конечно, может еще как-то совсем незначительно увеличить свой рейтинг (поскольку он все-таки объективно ограничен), но в то же время возрастает риск большого ущерба для всей промышленности юго-востока, являющейся, как известно, к тому же экономической базой “регионалов”. Какой смысл будет в победе для ПР, если мы потеряем украинскую промышленность? Как это уже произошло, например, с Польшей или Прибалтикой.

К тому же вопреки обнадеживающим ранее заявлениям ЮВТ страна практически вошла в состояние скрытого дефолта. За российский газ уже платить нечем. Европа в кредите отказала. Россия предложила рассматривать как кредит уплату за транзит до конца года. “Нафтогаз” не в состоянии собрать внутренние долги.

При сильном правительстве это был бы очень удобный случай для БЮТ обанкротить много чего на юго-востоке, но при фактическом правительстве меньшинства это означало бы прекращение всякого диалога с ПР. А диалог с ПР БЮТ все-таки явно или тайно вынужден поддерживать.

Если еще в мае ЮВТ ориентировалась на скорый выход экономики из кризиса, а через два месяца вдруг заявила о том, что это были напрасные надежды (и кризис продлится не менее полутора лет), то это говорит только о том, что у правительства на самом деле нет ни экономической тактики, ни экономической стратегии. Ни простой логики поведения правительства в условиях кризиса. Нет представления даже о приблизительной модели тех процессов, которые сегодня принципиально меняют картину мира. И которые со всей очевидностью носят долговременный характер.

Еще недавно украинская власть ориентировалась на сообщение мировых рейтинговых агентств о выходе из кризиса ведущих экономик мира уже летом 2009 г. Однако сегодня всем понятно, что эти прогнозы оказались типичным спекулятивным приемом, нацеленным на достижение крупными мировыми игроками каких-то своих меркантильных целей. Почему мы ведемся на участии в этих взрослых играх — сказать трудно.

А ведь любой экономист вам скажет, что в зависимости от нашего представления о долговременности или кратковременности постигшего нас кризиса должна принципиально меняться и финансовая политика страны.

К примеру, если бы были оправданны ожидания на скорое окончание кризиса, тогда правительству и НБУ имело бы смысл расходовать ресурсы (увы, очень ограниченные) на поддержку сильной национальной валюты. В расчете, предположим, на то, что после окончания кризиса при более высоком курсе национальной валюты в страну охотнее придут иностранные инвестиции. Хотя это тоже не факт.

Если же такие надежды не оправданны ни в ближайшее время, ни в ближайшие даже полтора года (как об этом сегодня заявляет премьер), то политика поддержки любой ценой сильной гривни будет не только неоправданной, но и невозможной. Просто губительной.

Но нельзя же менять свои экономические представления на прямо противоположные каждые два месяца. И даже каждые полгода. Цена такого непостоянства (или непрофессионализма) может оказаться неподъемной. Хотя с точки зрения преследования каких-то корыстных интересов такое поведение и будет наиболее оправданным. Дескать, хотели, как лучше, а оно вот как вышло.

Следствием искусственного и неоправданного удержания высокого курса гривни может быть лишь обвальная ее девальвация. Как уже случалось в недавнем прошлом. И Украина, отягощенная бременем непрерывно растущих долгов, будет вынуждена пойти на распродажу земли и прочих активов. Хотя сейчас в условиях продолжительного кризиса ни земля, ни промышленные предприятия особенно никому не нужны.

По мнению авторитетных экономистов, из системного кризиса, который мы наблюдаем на самом деле, нет выхода, подобно тому, как это бывает при циклическом кризисе экономики. Поскольку для выхода из системного кризиса потребуется ни много ни мало — изменить систему.

Вопрос только, кто и когда это сумеет сделать? Смогут ли это сделать американцы, экономика которых и породила системный кризис, — неизвестно. Скорее всего нет, поскольку это означало бы для США отказаться от всех преимуществ глобальной американской экономики и преимуществ мировой национальной валюты. Потому они будут удерживать нынешнюю систему (и соответственно нынешний кризис) до последнего патрона.

Мы знаем в истории множество системных кризисов, из которых совсем не было никакого выхода. Если не считать таковым крушение системы.

Распад Советского Союза, который нам пришлось пережить, — далеко не единственный пример разрешения системного кризиса. И в определенном смысле нынешний системный кризис глобальной экономической системы — не что иное, как логичное продолжение все того же системного кризиса, жертвой которого пал СССР. Это один и тот же не замкнутый, не завершившийся логически процесс.

Сегодня идет как бы соревнование по выживанию за счет накопленных ранее резервов. Однако шанс благополучно пережить крушение системы зависит не только от размеров имеющихся запасов, но и от величины минимально необходимых затрат, которые все-таки приходится постоянно расходовать для поддержания жизнедеятельности инфраструктуры. Но когда им думать о таких вещах, если они не думают об очевидных рисках максимально неопределенной системы? Вместо этого они думают только о том, чтобы максимально использовать неопределенность в свою пользу.

И наконец. Главная проблема состоит в том, что наша власть (и оппозиция в том числе) игнорирует интересы общества, руководствуясь в лучшем случае корпоративными интересами. И им за это как бы ничего не грозит. Они думают, что досрочные выборы им тоже не грозят. Они просто плохо знают историю, которая надежно свидетельствует о том, что такая власть всегда заканчивает плохо. В этом смысле они все для того и делают. Но кто и как сможет объяснить им то, что им должны были объяснить еще в школе?

Александр ЛЕОНТЬЕВ