Безоружный человек без маски и перчаток с несвежим носовым платком в грязных руках входит в отделение банка и громко чихает. До зубов вооруженные охранники в ужасе падают ниц. Человек делает еще пару контрольных чихов в воздух, после чего спокойно выносит из банка столько денег, сколько может унести. По состоянию на 3 июля 2020 года такая безумная сцена в нашем мире кажется вполне правдоподобной.
Модные еще месяц назад рассуждения про “мир после пандемии, который никогда не будет прежним”, постепенно уходят в прошлое. Мир оказывается прежним в первый же миг после ослабления локдаунов и даже во время ограничений. Ни штрафы, ни механизмы запугивания больше не помогают удержать людей от привычной им нормальности. А те, кто реально боится и/или имеет финансовые возможности, продолжает находиться в самоизоляции, независимо от государственных мер. Вольному воля, спасенному рай.
Люди устроены так, что в какой-то момент в большинстве своем непременно устают бояться, даже если их не устают пугать, а сама опасность абсолютно реальна и никуда не исчезла.
Эта способность уживаться с печальными обстоятельствами непреодолимой силы, неизбежный переход коллективного ужаса в усталое безразличие — важный защитный механизм человечества. Неслучайно, несмотря на “ужас пандемии”, с начала года в мире родилось на 40 миллионов человек больше, чем умерло. А доля смертей от COVID-19 в их общем количестве с начала года хотя и медленно растет, но все еще не больше 1,75%.
Сейчас главный вопрос для человечества — как закончится пандемия коронавируса. Не “когда”, а именно “как”. Сингапурский университет технологий и дизайна, к слову основанный в сотрудничестве со знаменитым MIT, Массачусетским технологическим институтом, весной сделал себе пиар на весь мир. Он пытался вычислить точный день окончания пандемии в каждой стране (в том числе в России), исходя из математических моделей.
СМИ всего мира каждый божий день бодро публиковали эти прогнозы. И каждый день сингапурские “товарищи ученые, эйнштейны драгоценные, ньютоны ненаглядные” корректировали свои прогнозы, отодвигая этот счастливый момент все дальше и дальше. А потом просто сняли все прогнозы со своего сайта. Честно признав свое бессилие: математика против “короны” не работает.
Честный ответ науки в ее нынешнем состоянии на вопрос о дате окончания пандемии точно описывается двумя русскими буквами: “ХЗ”.
Один из главных уроков пандемии состоит в полном крахе экспертности. Мир убедился, что нельзя принимать политические и социальные решения критической важности для всех без исключения людей только на основании “мнений экспертов” в одной области в ситуации, особенно когда настоящих экспертов в данном конкретном случае просто не существует.
В борьбе с коронавирусом, как выяснилось — никто не эксперт. Мы не умеем лечить вирус. Мы не знаем точно, как он мутирует. Мы не понимаем порога достижения коллективного иммунитета. Вот буквально на днях появилась обнадеживающая статья трех математиков, которые оценили нижнюю границу достижения коллективного иммунитета в 43% переболевших. У вакцины этот показатель обычно не меньше 60%. То есть, если математики правы (доказать это пока, как вы понимаете, никак невозможно), вакцина может вообще не понадобиться. Пока, впрочем, ее нет.
Но даже если бы вирусологи и эпидемиологи твердо знали, что делать с этим коронавирусом, все равно никогда нельзя принимать комплексные политические и социальные решения с грандиозными последствиями для миллиардов людей исключительно на основании мнений узких специалистов в одной конкретной области.
Выражение “ВОЗ рекомендует” вообще, похоже, надолго станет ругательством — организация меняет свои рекомендации, как перчатки (вот вам невольный каламбур), показав полную организационную и медийную беспомощность в борьбе с пандемией.
В результате, сражаясь с вирусом, человечество, доверившись “экспертному мнению” при отсутствии сколько-нибудь достоверных знаний, параличе воли и остром дефиците здравого смысла у политиков, принимавших решения, нарушило собственные базовые установки и решительно сломало нормальную жизнь, не получив взамен победы над болезнью и даже никоим образом не приблизив эту победу.
В уставе самой ВОЗ здоровье определяется как “состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов”.
Теперь уже совершенно очевидно, что локдауны, исходя из этого совершенно официального определения ВОЗ, стали всего лишь явной дополнительной угрозой здоровью людей.
Спустя семь месяцев после начала пандемии каждый из тех, кто пока не переболел (а таких в мире, по официальной статистике, все еще 998,5 тысячи человек из каждого миллиона), по-прежнему может заразиться вирусом и умереть в любой момент.
Мы имеем все моральные основания искренне говорить: “Спасибо врачам”. Они — настоящие герои и спасители. Но эпидемиологам и вирусологам в целом пока совершенно не за что говорить “спасибо”. Эти люди объективно не в состоянии просчитать экономические, социальные, политические и даже медицинские последствия тотальных карантинов — у них просто нет таких возможностей и знаний. У политиков могло бы хватить ума или способности слушать не только вирусологов, чтобы просчитать такие последствия. Но не хватило воли и смелости смотреть правде в глаза.
Задача политиков состояла в том, чтобы реагировать на опасность, исходя из всего комплекса проблем государств и людей. Потому что вся сложность жизнь человека, общества, государства, человечества в принципе не может быть сведена к борьбе с одной болезнью, какой бы страшной эта болезнь ни была. Что мы и видим сейчас по всему миру. Пандемия не отступает, а строить жизнь людей так, будто бы других проблем у них нет, невозможно.
“Эксперты” прогнозировали 40 миллионов смертей в мире от “короны” до конца года, если ничего не предпринимать. За семь месяцев пандемии смертей, по официальным данным, пока случилось чуть больше 520 тысяч. Это тоже очень много, но в десятки раз меньше прогнозов. Эти цифры могут стать моральным оправданием карантинов — надо же их как-то оправдывать. Хотя все продолжается и нет ни единого корректного доказательства, что без локдаунов жертв было бы больше. По крайней мере, до сих пор по всем эпидемическим показателям заражений и смертей в тройке лидеров исключительно страны с карантинами, а не без них.
Тем не менее, сейчас, несмотря на долгие изнурительные карантины в подавляющем большинстве стран мира, мы видим рекордное количество новых ежедневных выявленных заражений на планете — около 200 тысяч. При этом новых смертей каждый день в разы меньше, чем было в некоторые дни в апреле. То есть, сам по себе рост количества выявленных заражений не умножает масштабы катастрофы. Скорее, наоборот.
Смертность от COVID-19 неуклонно последовательно падает в течение всей пандемии именно по мере роста количества заражений — и это пока единственное, что можно утверждать про вирус, исходя из всей доступной нам статистики, достаточно уверенно.
В конце марта от вируса из каждых 100 заболевших в мире в закончившихся случаях в среднем умирало 22 человека. Сейчас — примерно 8. Притом что самих закончившихся случаев болезни сейчас уже в тысячи раз больше, чем тогда, и значительно больше, чем активных. Даже несмотря на рост этих новых заражений. То есть, если ход пандемии не изменится драматическим образом (пока такой смены тренда за семь месяцев не произошло), смертность будет угасать и дальше.
Вся доступная мировая статистика показывает нам, как коронавирус медленно, но верно уживается с человечеством. Так обычно поступают все порядочные вирусы. Даже если в своей статистике “врут” все страны — они врут исключительно в эту сторону.
При этом в лечении вируса и в понимании его природы мы пока не совершили прорывных открытий. Зато уже появились исследования, что вирус за считанные секунды уничтожается в воздухе обычной ультрафиолетовой лампой дальнего света. Что лысые мужчины переносят его гораздо тяжелее, чем волосатые. Что первая группа крови дает вероятность заболеть в среднем на 9-18 процентов меньше, чем все остальные. Что афроамериканцы в США или Великобритании умирают гораздо чаще, чем белые. Но при этом собственно в “черной” Африке вирус пока почему-то не свирепствует.
Кстати, по критериям самой ВОЗ формально пандемии до сих пор вообще нет ни в одной стране мира. Нижний эпидемиологический порог — 5% зараженного населения (или 50 тысяч на миллион популяции) все еще не достигнут ни в одном государстве. Как ни странно, больше всего случаев на миллион популяции не в США или Бразилии, лидирующих по общему количеству выявленных заражений с гигантским отрывом, не в России и не в Индии. Самая сильная (по официальной статистике) заболеваемость в Катаре: но и там она пока меньше 35 тысяч случаев в пересчете на миллион популяции.
В некоторых странах (Иран, Израиль, США), где вроде бы началось то, что на обывательском языке называется “второй волной” — на самом деле это одна волна, естественный ход единого глобального эпидемического процесса — смертей в среднем меньше, чем при первом всплеске. При этом в тех же США вспышка сейчас идет в тех штатах, где ее раньше не было. А в Нью-Йорке, например, пока новой вспышки нет, несмотря на массовые акции протеста.
Новые случаи заражений каждый день выявляются в странах, которые считались отличниками карантинов и примерами для подражания — Австралии, Новой Зеландии, Исландии, Греции, Вьетнаме, Черногории.
Вводить постоянные “мерцающие карантины” при каждой новой вспышке ни денег, ни моральных сил ни у одной страны мира не хватит: вечно жить как на пожаре, не умея его тушить, нереально. Придется смириться с тем, что где-то рядом с нами постоянно “подгорает”, но большинству пожар все-таки явно не угрожает.
В последние годы одной из самых модных тем футурологических рассуждений был так называемый “реванш гуманитариев” в новой цифровой цивилизации. Сторонники этой точки зрения (гуманитарии, в основном, конечно — но не только они) рассуждали примерно так: все, что можно подчинить алгоритмам, за нас непременно будут делать алгоритмы. Но математики и сисдамины, мол, не в состоянии делать то, что никаким алгоритмам неподвластно — простраивать контексты, находить и формулировать сложные взаимосвязи между разными явлениями. То есть, демонстрировать системное мышление. Это, мол, лучше всего делают гуманитарии.
И вот это драгоценное “системное мышление”, которого не добиться никакими QR-кодами и бигдатой, должно стать главным конкурентным преимуществом на новом рынке труда цифровой цивилизации. Если ты, конечно, не курьер по доставке еды на велике — главная символическая фигура великого прогресса человечества прямо сейчас.
Информацией мало обладать. Критически важно уметь ее правильно интерпретировать и использовать. Еще более важно разумно действовать в условиях нехватки информации о конкретной угрозе.
Пандемия COVID-19 обнажила поистине вселенскую катастрофу нехватки системного мышления в мире. “Ну, мы тупые!”. Люди, принимавшие государственные (не медицинские) решения по борьбе с вирусом, не смогли просчитать даже самых очевидных, лежащих на поверхности последствий своих действий.
Когда генеральный секретарь ВОЗ, специалист по борьбе с малярией и большой друг Китая (к слову, пока благоразумно отказавшегося от идеи повторения тотального локдауна по типу уханьского при вспышке в Пекине) Теодор Гебрейсус сетует, что мир во время пандемии не смог сплотиться, он сильно ошибается. Мир еще как сплотился: почти все дружно сделали одно и то же. Хотя и не одновременно (это было невозможно физически) закрыли границы. Заморозили национальные экономики. Запретили массовые мероприятия. Ввели масочно-перчаточные режимы. Начали наращивать медицинские мощности для лечения тяжелых больных, в том числе за счет остальной медицины и… ждать, пока оно само рассосется или появится вакцина.
Хотя анализ статистики по ходу пандемии и экономических последствий локдаунов уже в конце марта — начала апреля не оставлял ни малейших сомнений в том, что карантины при отсутствии вакцины и лекарства не спасут сотни тысяч, если не миллионы инфицированных и гарантированно везде укокошат экономику.
Даже вирусологи прекрасно знали и говорили, что вакцина в принципе не может появиться до неизбежного окончания локдауна в любой стране мира. Ведь ни одна экономика не способна прожить в тотальной изоляции больше трех месяцев, а вакцину быстрее чем за год в промышленных масштабах никак не внедришь, даже если удастся ее создать и успешно провести клинические испытания. Было очевидно, что даже если вы введете расстрелы за отказ от ношения масок и перчаток, носить их круглосуточно все без исключения люди все равно не будут. Что угроза голода и отсутствие средств к существованию по любому заставит сотни миллионов человек забыть про угрозу вируса и добывать себе эти средства. Что невозможно ради борьбы с COVID-19 надолго полностью прекратить лечить больных раком, туберкулезом, инфарктом миокарда, делать плановые хирургические операции.
Понимание всего этого не требовало от нас какого-то великого ума, глубоких знаний и божественной прозорливости. Но мы все равно не справились.
Конец пандемии, несмотря на рекордный рост ежедневно выявляемых случаев во многих государствах и в мире в целом, вырисовывается все отчетливее. Человечеству в какой-то момент придется просто ментально обнулить эту пандемию. Отменить ее в головах явочным порядком, даже без публичного объявления, причем независимо от количества новых заражений и смертей. Придется признать очевидное, неизбежное и неотвратимое: у нас просто есть еще одна новая болезнь, от которой можно умереть. И при этом продолжать жить совершенно обычной жизнью. Что не мешает всем желающим носить маски и соблюдать социальную дистанцию. Или даже больше никогда не выходить из комнаты, не совершать ошибку.
А реванш гуманитариев, если он и случится, будет состоять в том, чтобы всеми возможными способами убеждать власть имущих никогда ни при каких обстоятельствах больше не принимать в критических ситуациях решения, исходя исключительно из рекомендаций экспертов в какой-то одной сфере человеческой деятельности. “Узкий специалист подобен флюсу” — когда еще написал Козьма Прутков. Как в воду глядел.
Иначе с каждым годом все более усложняющуюся, технологичную, тонкую жизнь человека и человечества можно почти моментально свести к простоте каменного века. Что мы успешно и проделали в считанные месяцы этого странного 2020 года.
