Русский — значит рентабельный

Малый бизнес — это хорошо. Но крупный — еще лучше! Если первый создает новые рабочие места, избавляя тем самым малоимущих от бедности, то именно во втором создается большая часть прибыли и накапливается богатство. Например, в Китае и США совокупный объем продаж 400 крупнейших компаний превышает 70% ВВП. В России выручка 400 ведущих компаний сейчас составляет около 55% ВВП. Но вклад гигантов продолжит расти, приближаясь к уровню Штатов и Поднебесной, утверждает экономист из “Сколково” Джон Гонг в своем новом исследовании.

Российские компании проигрывают по размеру своим американским и китайским соперникам, но зато начисто бьют их по темпам роста выручки и рентабельности (см. график). Их рост в четыре раза обгоняет рост “американцев” и в полтора раза — “китайцев”, а рентабельность — в два раза выше тех и других.

С Америкой понятно: темпы роста и рентабельность компаний США типичны для развитой экономики, вот только в последнее время их подкосил кризис. Но почему при сравнительно быстром росте корпорации из КНР малорентабельны? Есть несколько традиционных объяснений: они производят продукцию с не самой большой добавленной стоимостью (“полуфабрикаты”), не могут брать наценку за бренд и много денег вкладывают в расширение деятельности.

С Россией сложнее. Первое соображение, которое приходит в голову: выдающиеся рост и рентабельность связаны с быстрым подорожанием нефти. Однако Джон Гонг утверждает, что компании из других отраслей показывают сравнимые показатели, а значит дело не в нефти. А в чем?

Выручка десяти крупнейших компаний России составляет 40% выручки всех компаний из списка 400 лидеров, тогда как на долю крупнейших компаний Китая приходится только 25% совокупной выручки компаний из аналогичного списка. Это наводит на мысль, что все дело в монополизме: в России корпорации могут получать повышенные прибыли, потому что не встречают конкуренции. Причем это касается не только государственных, но и частных компаний. Так, доля в ВВП 400 крупнейших частных корпораций из КНР в 2008 году составила почти 11%, а 300 (т.е. на сотню меньше) крупнейших отечественных фирм — около 40%.

Сильно различается и распределение компаний по отраслям. В России по сравнению с Поднебесной хорошо представлены нефтегазовые гиганты, торговля, энергетика, ИТ и телеком. В Китае — машиностроение, текстиль, металлургия.

Из исследования ясно, что не стоит преувеличивать рост роли государства в крупных компаниях. Да, она росла последнее время, но это происходило отчасти потому, что было необходимо спасать тонущие корпорации во время кризиса, а в России еще и потому, что нефтяные госкомпании автоматически росли вместе с ценой нефти. Реальный вызов для России состоит в том, что ее экономика слишком зависит от сырья: в топ-10 — 6 нефтегазовых компаний и две металлургические.

В Китае сложнее — в топ-400 входит много производителей, работающих на конкурентных рынках. По мере открытия экономики преимущество в цене будет исчезать, зато начнет сказываться недостаток собственных научно-технических разработок, необходимых для создания конкурентных продуктов. Впрочем, при нынешних темпах роста это не помешает Китаю к 2020 году увеличить свою долю в мировом списке крупнейших корпораций Fortune Global 2000 с нынешних 114 компаний до половины.

Николай ДЗИСЬ-ВОЙНАРОВСКИЙ