Россия нарушила право на жизнь

Европейский суд по правам человека обязал Россию выплатить больше 1 млн евро пострадавшим во время теракта в Театральном центре на Дубровке. В Страсбурге считают, что именно по вине российских властей 26 октября 2002 года погибли 130 человек, пришедших на мюзикл “Норд-ост”.

Точку в судебной эпопее 64 пострадавших и родных жертв теракта в Театральном центре на Дуброве Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) поставил во вторник. До Страсбурга многие из них дошли еще в 2003 году, четыре года спустя ЕСПЧ признал, что 53 жалобы подлежат рассмотрению, а затем к ним добавились еще 11 истцов. До этого они безуспешно пытались добиться компенсаций в рамках гражданского судопроизводства, но главное — привлечения к ответственности участников спецоперации в театральном центре в России.

Теперь у пострадавших при захвате “Норд-оста” снова появилась такая возможность.

Как говорится на официальном сайте ЕСПЧ, судьи признали Россию виновной в нарушении ст. 2 Европейской конвенции о защите прав человека, гарантирующей право на жизнь для каждого. Теперь российским властям предстоит выплатить истцам от 9 тысяч до 66 тысяч евро компенсаций.

В многостраничном решении Страсбургского суда по пунктам изложено, почему и из-за кого 26 октября 2002 года в Театральном центре на Дубровке, захваченном террористами, погибли 130 человек. По мнению судей, у российских силовиков, медиков и других сотрудников экстренных служб было достаточно времени с 23 октября, когда в здание, где шел мюзикл “Норд-ост”, оккупировали 40 террористов под предводительством Мовсара Бараева, чтобы тщательно спланировать спецоперацию по освобождению 912 заложников. Однако, говорится в решении Евросуда, этого сделано не было.

В разделе “Применение смертельной силы” в мотивировочной части решения, в частности, говорится, что “члены антикризисного штаба, принимая решение о штурме, основывались на том, что здание может рухнуть, если находящиеся в нем террористы используют бомбы”, из-за чего могут погибнуть все заложники.

“Однако, как становится ясно из последующих экспертиз, а также анализа взрывчатки, правительство России интерпретировало заключения экспертов неверно. Теоретический риск обрушения здания мог возникнуть лишь в том случае, если бы все бомбы взорвались в одном месте одновременно, а именно в центре зала. В реальности же взрывчатка была рассредоточена по всему залу, а сами взрывные устройства не были подключены к батареям”, — говорится в документах суда. Также, отмечают в ЕСПЧ, члены штаба не озаботились поиском профессиональных переговорщиков, способных минимизировать необходимость применения силы, тем более что заявления террористов об их готовности умереть “не стоило воспринимать всерьез”, так как они были настроены именно на торг с властями. В оцепленный спецслужбами театральный центр заходили и депутат Асламбек Аслаханов, и Иосиф Кобзон, и известные журналисты, но, по мнению суда, их роль в основном сводилась лишь к тому, чтобы “транслировать их требования властям”.

“Впрочем, в своих жалобах истцы указали, что российские власти не раз говорили, что ни под каким видом не собираются вести переговоры с террористами. В частности, об этом официально заявляли тогдашние президент Владимир Путин и министр обороны Сергей Иванов, чтобы “избежать потери престижа России на международной арене”, отмечают в ЕСПЧ.

Не обошли вниманием судьи и историю с газом, который применялся при штурме и на который возлагают ответственность за такое количество погибших и пострадавших. Российские власти до сих пор отказываются называть его состав и категорически отрицают, что он вообще мог стать причиной смерти людей. Путин на последующих встречах с журналистами, например, говорил, что люди стали жертвами “ряда обстоятельств: обезвоживания, хронических заболеваний, самого факта, что им пришлось оставаться в том здании”. “Согласно данным истцов, о смертоносности газа говорилось в интервью бывших сотрудников КГБ, которые публиковались в ходе штурма. Однако российское правительство так и не предоставило информации о том, кто принял решение его применять. Также неизвестно, были ли проинформированы о его применении участники штурма. Как следует из заявлений департамента здравоохранения Москвы, врачи узнали о применении газа за несколько минут до того, как он был подан, а также не были снабжены антидотами заранее”, — считают в ЕСПЧ.

Работа медиков на месте ЧП также подверглась критике в решении Страсбурга. В частности, судьи указали, что многие бригады “скорой помощи” не были подготовлены к штурму, а также не были экипированы должным образом. “Отсутствие внятных инструкций серьезно снизило эффективность медпомощи. Многие заложники так и не получили адекватной помощи, а некоторые потерявшие сознание погибли, потому что их клали на спину и они задыхались из-за завалившегося языка”, — указали судьи.

Подробности штурма узнать уже практически невозможно, пишет ЕСПЧ в разделе “Расследование”. “Все террористы были убиты во время штурма, поэтому им уже нельзя задать вопросы относительно обстоятельств штурма, а также невозможно ответит на вопрос, почему ни один из них так и не активировал взрывчатку, чтобы понять оправданность действий властей”, — указано в документе. Напомним, что единственным, кто был привлечен к уголовной ответственности по итогам трагедии в театральном центре, стал чеченец Заурбек Талхигов. В 2003 году он был признан виновным в пособничестве терроризму и осужден на восемь с половиной лет колонии строгого режима, хотя он сам и многочисленные свидетели настаивали на его невиновности. Сам Талхигов говорил, что пришел на Дубровку после телевыступления депутата Аслаханова, призвавшего всех чеченцев окружить здание живым кольцом. Впоследствии Талхигову дали телефон Бараева, чтобы тот попробовал провести с ним переговоры, но спустя некоторое время без объяснения причин его задержали сотрудники ФСБ.

Возможно, после решения ЕСПЧ многие пробелы в деле “Норд-оста”, в том числе и этот, удастся рано или поздно устранить, считает один из адвокатов потерпевших Игорь Трунов.

“Решение прецедентное, оно влечет за собой пересмотр вообще всех предшествующих решений по компенсациям, оно обязывает расследовать нарушения со стороны должностных лиц, те случаи мародерства, о которых не раз говорилось. У нас есть огромная кипа документов на тех должностных лиц, кто грабил мертвых заложников”, — сказал Трунов “Газете.Ru”. Теперь, говорит адвокат, он и его клиенты рассчитывают привлечь к ответственности и тех, кто принимал решения, сидя в антикризисном штабе, и тех, кто работал, допуская нарушения, на месте. “Были факты злоупотребления должностными полномочиями, тот же газ, людей медики грузили штабелями в автобусы, где они и умирали, — во всем этом надо разбираться, так что работа только начинается. Не хочу сказать, что все было плохо, людей все-таки спасали, но давать оценку действиям всех, кто участвовал в спецоперации, надо обязательно”, — сказал Трунов.

Одна из потерпевших, Татьяна Карпова, потерявшая сына во время штурма, говорит, что сегодняшнее решение ЕСПЧ важно для них в первую очередь с психологической точки зрения. “Понимаете, в следующем году будет уже десять лет с момента трагедии, а перед нами никто ни разу за все это не извинился. Я отлично помню, как с нами себя вели в судах, как было видно, что нас хотят оттуда выжить, как была установка на то, чтобы отказывать по всем нашим искам”, — сказала Карпова “Газете.Ru”.

Впрочем, восторг решение ЕСПЧ вызвало не у всех. Президент ассоциации ветеранов подразделения “Альфа” Сергей Гончаров, сейчас занимающий кресло депутата Мосгордумы от “Единой России”, считает, что в Страсбурге не имели права давать оценки действиям силовиков. “Я думаю, что ЕСПЧ погорячился и не ему судить о том, что произошло у нас десять лет назад”, — сказал он “Газете.Ru”. Депутат считает, что претензий к работе силовиков, участвовавших в штурме, быть не может: “Многие эксперты высоко оценили их работу и говорили, что в таких обстоятельствах подобный штурм можно считать успешным на 90%”. “Вот что касается того, что было после штурма, то здесь стоит разделять. Да, наше медицинское сообщество, хоть и оказывало помощь, не смогло оказать ее всем вовремя, там были недостатки. Видимо, за это государство действительно должно нести ответственность, но в целом говорить, что операция по спасению заложников была провальной, я бы не стал”, — сказал Гончаров.

В аппарате официального представителя России в ЕСПЧ Георгия Матюшкина “Газете.Ru” сообщили, что решение ЕСПЧ по делу “Норд-оста” получено только во вторник и требует внимательного изучения. “ЕСПЧ не поставил под сомнение необходимость проведения спецоперации. Претензии есть к организации оказания медицинской помощи и отдельным мероприятиям, связанным с расследованием”, — резюмировал представитель ведомства.

На принятие решения об обжаловании решения ЕСПЧ у российских властей есть три месяца, сказал собеседник “Газеты.Ru”. Решение будет приниматься после изучения решения не только Минюстом, но и другими заинтересованными ведомствами, уточнили в аппарате Матюшкина.

Хроника Норд-Оста

23 октября 2002 года во время второго действия спектакля в здание ворвались около 40 одетых в камуфляж и маски людей, увешанных оружием. Среди них было несколько женщин-смертниц, на каждой из которых был начиненный взрывчаткой пояс шахида. Открыв стрельбу в воздух, они захватили здание центра, а вместе с ним 912 человек. Среди заложников оказались как россияне, так и граждане 13 других стран: 62 человека из Австралии, Азербайджана, Армении, Белоруссии, Болгарии, Великобритании, Германии, Грузии, Канады, Латвии, Молдавии, Нидерландов, США, Туркмении, Украины, Швейцарии, Югославии. Пятеро заложников были вскоре расстреляны.

Захватив здание, террористы заминировали его. Разрешив заложникам сделать по одному телефонному звонку с мобильных телефонов, отобрали у всех аппараты.

Как только весть о захвате дошла до спецслужб, их подразделения были стянуты к зданию на Дубровке и блокировали его с помощью бронетехники и живой силы МВД. Туда же были подтянуты и подразделения спецназначения “Альфа” и “Вымпел”. За внешним кольцом оцепления стали собираться родные и близкие заложников.

Спустя какое-то время террористы вступили в переговоры с властью, потребовав вывода российских войск из Чечни. Признав требования террористов неприемлемыми, но продолжая переговоры с ними, власти начали подготовку к штурму. Было найдено похожее здание, в котором бойцы “Альфы” начали тренировку.

На третий день захвата была дана команда к штурму здания. Примерно в 1.15 мск в театре раздались три взрыва и несколько выстрелов. В 5.40 мск в здании раздались еще три сильных взрыва. В 7.14 мск власти официально объявили, что здание захвачено, над ним установлен полный контроль, а все заложники освобождены. Как они рассказали журналистам, в ходе операции главарь террористов Мовсар Бараев и все боевики были убиты, начато разминирование театрального центра. Здание оказалось буквально начинено взрывчаткой. Всего там было обнаружено 30 взрывных устройств, 16 гранат Ф-1 и 89 самодельных ручных гранат. Общий тротиловый эквивалент взрывчатки составлял порядка 110—120 кг.

Как оказалось позднее, в ходе захвата здания и нейтрализации террористов спецслужбами был использован усыпляющий газ. 40 террористов были уничтожены, отчитались спецслужбы.

Расследование уголовного дела по факту террористической акции в театральном центре было передано Московской городской прокуратуре. По версии следствия, вся операция была подготовлена Шамилем Басаевым, Гериханом Дудаевым и Хасаном Закаевым. Позже им заочно были предъявлены обвинения, а они объявлены в международный розыск.

По данным следствия, во время захвата здания террористы убили пять заложников. 125 человек умерли в больницах от отравления неизвестным газом, примененным спецслужбами при штурме. По словам следователей, только спустя почти полгода, в начале июня 2003 года, им удалось реабилитировать одного из погибших заложников, которого вначале они считали 41-м террористом: Геннадий Влах по ошибке был тайно похоронен вместе с боевиками.

Вслед за освобождением заложников и ликвидацией террористов в Москве и Подмосковье начались массовые аресты и обыски лиц чеченской национальности, которые могли быть причастны к терактам. Через два дня после штурма, 28 октября, сотрудники МУРа задержали члена группы Асланбека Хасханова — Ахяда Межиева. Его вычислили по телефонным разговорам с Абу-Бакаром. В автомобиле чеченца оперативники обнаружили автомат и два гранатомета. Межиев подробно рассказал о своих контактах с террористами. В том числе о двух приобретенных им “под теракт” машинах.

Еще через два дня, 30 октября, у Концертного зала имени Чайковского оперативники нашли “восьмерку” с заложенной в ней взрывчаткой, затем еще две машины на автостоянке на Звенигородском шоссе. В тот же день в Иванове, у родственников, был задержан брат и предполагаемый сообщник Ахяда Межиева — Алихан Межиев. Тогда же был задержан и Аслан Мурдалов. Они не принимали участия в непосредственном захвате заложников, а лишь сопровождали террористов.

Благодаря показаниям Межиевых и другим оперативным данным, 22 ноября в подмосковном поселке Черное Балашихинского района следователи нашли базу боевиков — там был задержан 30-летний уроженец села Ведено Хампаш Собралиев, которому Алихан Межиев передавал “пояса шахидов”. Во время обыска у него изъяли пистолеты Макарова и Стечкина с глушителем и 80 патронами, два аппарата полевой контактной связи военного образца, две радиостанции иностранного производства, ваххабитскую литературу и конспекты по взрывному делу. Взрывчатка и заготовки для “поясов шахида”, по оценкам экспертов, были идентичны тем, что использовались на “Норд-Осте”. Выяснилось, что оружие и взрывчатка везлась в Балашихинский район Подмосковья из Чечни в ящиках с яблоками.

Житель Урус-Мартана Асланбек Хасханов был задержан в Ингушетии в начале мая этого года. его обвинили в соучастии в захвате заложников, а также в подготовке взрыва у ресторана “Макдоналдс” на юго-западе Москвы, когда погиб один и были ранены восемь человек.

В итоге из общего дела о захвате заложников были выделены несколько — в том числе против пятерых членов банды Хасханова. Его самого суд направил на психиатрическую экспертизу, которая признала его временно невменяемым и отправила на принудительное лечение, а пособников отправил за решетку на сроки от 15 до 22 лет тюрьмы. Отдельно расследовалось дело в отношении 25-летнего Заурбека Талхигова, которого осудили на 8,5 лет за ведение телефонных переговоров с членами банды Бараева. Кроме того, было выделено в отдельное производство “дело московских паспортистов”, незаконно оформивших регистрацию в Москве террористам, захватившим ДК (в итоге по делу проходил только один милиционер Игорь Алямкин). Наконец, в Карачаево-Черкесии на сроки от 2 до 6 лет тюрьмы осудили сотрудницу паспортного стола Риту Биджиеву и двух ее сообщников, незаконно выдавших паспорт Руслану Эльмурзаеву (Абу-Бакару).

Как судились пострадавшие в России

Оставшиеся в живых заложники и некоторые родственники погибших подали судебные иски к властям о возмещении им морального и материального ущерба. Суды Москвы рассмотрели 64 иска, из них удовлетворено 42 (речь идет о компенсации материального вреда, в основном — в связи с потерей кормильца). Некоторым это дало основания говорить, что государство выполнило перед заложниками — живыми и погибшими — свои обязательства. Суммы компенсации невелики: от 300 рублей до 9 тыс. рублей ежемесячной пенсии, максимальное единовременное пособие составляет 200 тысяч рублей.

Ни одного иска о возмещении морального вреда судом удовлетворено не было, его переадресовали причинителям вреда — террористам.

Григорий ТУМАНОВ,  Светлана БОЧАРОВА