Рыбку съела Турция

Биологическая продуктивность Черного моря ниже впятеро по сравнению с Каспийским морем и в 30 раз с Азовским и составляет около 300 кг/км2. К тому же живые организмы обитают лишь на 20% его площади (из-за наличия сероводородной зоны), а большинство рыб относятся к постоянно мигрирующим. Тем не менее Черное море является важным промысловым районом для России, Украины, Болгарии, Румынии, Турции и Грузии. Но если для прибрежных территорий всех причерноморских государств рыболовство и аквакультура до сих пор играют немаловажную роль (торговля, занятость населения, продовольствие), то их рыболовецкая промышленность развивается очень по-разному. 

Как  появился лидер

До начала 90-х в Азово-Черноморском бассейне действовала отлаженная система международного взаимодействия в сфере рыболовства, координировавшая деятельность причерноморских стран — СССР, Румынии и Болгарии, за исключением Турции. Однако официальный международный договор о совместном развитии рыбного хозяйства в Черном море заключен не был. После распада СССР вместе с изменением списочного состава “хозяев Черного моря”, а следовательно и морских границ изменились и правила игры. В том смысле, что появилась возможность сыграть без правил, чем успешнее других воспользовалась Турция. По данным FAO, за последние двадцать лет эта страна нарастила объем добычи всех промысловых объектов в Черном море до 554 тыс. т, что составляет 84% от общего объема вылова.

Укрепление рыболовецких позиций Турции в Черноморском бассейне произошло благодаря сочетанию двух факторов. Во-первых, турецкое правительство реализовало масштабную госпрограмму по поддержке рыбопромышленности, которая позволила увеличить рыболовецкий флот с нескольких сотен до более чем полутора тысяч современных судов. (Для сравнения: на сегодня в Черном море выловом рыбы занимаются порядка 70 украинских промышленных коммерческих судов.) Во-вторых, туркам удается блокировать процесс создания единой международной правовой базы для развития рыбохозяйственного сектора и регулирования рыболовства в Черном море (по аналогии с тем, как действует комиссия, распределяющая квоты на вылов рыбы в Мировом океане). Турция прекрасно понимает, насколько ей это невыгодно, и настойчиво сопротивляется, игнорируя предложения стран-соседок. Между тем периодически появляется информация о том, что турецкие рыболовецкие шхуны отнюдь не ограничиваются выловом рыбы во внутренних территориальных водах и осуществляют вылов в территориальных водах соседних стран (преимущественно Украины и Грузии). К примеру, в начале марта Гагаринский районный суд Севастополя вынес решение о наложении штрафа в 17 тыс. грн. на турецкое рыбопромышленное судно, которое было задержано в феврале в 80 милях от мыса Тарханкут (Крым) в исключительной морской (экономической) зоне Украины. На борту находилось рыболовное снаряжение — 141 емкость для хранения рыбы и орудие для незаконного лова черноморской камбалы-калкана. Суд также вынес решение о конфискации орудий лова и самой рыболовецкой шхуны. Но этот пример является скорее исключением, недели правилом. Наша береговая охрана не справляется с нагрузкой и физически не успевает “отлавливать” все браконьерские суда. 

Крохи со стола

Между тем совместное использование водного пространства и исчерпаемых ресурсов позволило бы причерноморским странам разработать мероприятия, направленные на сохранение и восстановление водных биологических ресурсов Черного моря и среды их обитания. Еще полвека назад ситуация с биологическим многообразием черноморских рыб внушала оптимизм. По данным Института биологии южных морей им А.О. Ковалевского (ИнБЮМ), в шестидесятых годах более 50% выловленной в Черном море рыбы составляли ценные промысловые виды, в том числе 37% приходилось на долю крупных пелагических хищников — пеламиду, скумбрию, ставриду, луфаря. А доля массовых пелагических видов (хамсы и шпрот) составляла 31—33%. Значительными также были уловы камбалы-калкана, кефали и барабульки. Однако за прошедшие пятьдесят лет добыча пеламиды, луфаря, скумбрии, крупной ставриды, кефали, камбалы-калкана и барабульки значительно сократилась. Сейчас из 104 видов и подвидов рыб, насчитывающихся в водах Черного моря, лишь треть являются промысловыми.

По информации FAO, в 2011 году в Черном море было выловлено порядка 660 тыс. т рыбы. При этом в структуре вылова Украины в 2001—2011 годах на такие массовые виды, как шпрота, хамса и тюлька, в совокупности приходится порядка 86%, в том числе 70% на шпроту, 10% на хамсу и 6% на тюльку. Остальной объем делят между собой кефаль, барабулька, мерланг, камбала-калкан, пиленгас, пеламида и катран.

По словам заместителя директора ИнБЮМ Александра Болтачева, при планировании рыбопромышленной деятельности странам Черноморского бассейна нужно учитывать такие особенности, как сезонность рыбного промысла и подвижность водных биологических ресурсов. К примеру, черноморская хамса постоянно мигрирует — она приплывает весной на откорм и нерест к крымскому побережью, а в октябре-ноябре уплывает обратно в Турцию. Однако проблемы, связанные с несообщаемым и нерегулируемым рыбным промыслом, причерноморские страны решают каждая по-своему. Российская Федерация, имеющая в своем распоряжении ресурсы более богатого и разнообразного Дальневосточного бассейна, в последние годы очень мало задействует черноморские биологические ресурсы для собственных нужд — на РФ приходится всего 2,5% (16,5 тыс. т) в общем объеме вылова рыбы. Болгария и Румыния вылавливают не более чем по 2—2,5% (13,2—16,5 тыс. т) каждая. Причины невысокого интереса этих стран к черноморской рыбе — разные. Так, Болгария в последнее время делает ставку на выращивание собственных аквакультур (ценных пород рыб). У Румынии же часть морской зоны расположена в заповеднике Дунайской дельты, где действуют ограничения на рыболовство (в частности, траулеры там запрещены).

Нашей стране из общего годового улова в Черном море стабильно достается около 6% (40 тыс. т). Такой низкий уровень добычи объясняется двумя причинами. Во-первых, в Украине более десяти лет действуют ограничения для внутренних рыбопромышленников, регламентирующие вылов рыбы в бассейне Черного моря. Так, квоты на вылов черноморской хамсы (анчоуса), занимающего в структуре вылова порядка 18%, до недавних пор являлись величиной постоянной и мизерной — всего 5 тыс. т. После многолетней переписки только в начале нынешнего года ученым из ИнБЮМ наконец-то удалось убедить отечественных чиновников отменить внутренние квоты на черноморскую хамсу. (Для сравнения: Турция ежегодно вылавливает по 300—330 тыс. т черноморской хамсы.) Во-вторых, отрасли мешает развиваться внутренняя конъюнктура украинского рынка. “Отечественная продукция (та же черноморская шпрота) не всегда оказывается востребованной потребителями. На нашем рынке представлены более дешевые импортные аналоги рыбы (каспийской и европейской) с лучшими качественными характеристиками, и большинство украинцев не желают переплачивать за местный свежевыловленный продукт”, — объясняет Александр Болтачев.

Светлана ПОПЕЛЬ