Революция в УПЦ: разорвет ли церковь связь с Москвой

С началом широкомасштабного вторжения россии Украинская православная церковь (Московского патриархата) оказалась в сложном положении. Глава РПЦ Патриарх Кирилл (Гундяев) в своем рвении по идеологическому обслуживанию путинского режима пустился в откровенную ересь, оправдывая агрессивную войну. Тем не менее, официально УПЦ не спешит разрывать своих связей с Москвой несмотря на то, что сотни священников и тысячи верующих уже требуют этого. Что происходит в УПЦ, возможен ли в самой многочисленной конфессии страны новый раскол и сможет ли епископат усидеть на двух стульях — разбирался “Апостроф”.

Баланс рухнул

Все 8 лет вооруженного конфликта Украинская православная церковь находилась под стрелами критики за свою связь с РПЦ.

Что это за связь? Она “зашита” в самом уставе УПЦ, где с одной стороны сказано, что Украинская православная церковь самостоятельна и независима в своем управлении и устройстве, но с другой стороны признается, что УПЦ — самоуправляемая часть Русской Православной Церкви и в своем управлении руководствуется постановлениями Архиерейского Собора РПЦ, и с другими поместными церквями соединена через РПЦ.

Почему связь с РПЦ так опасна?

“Да потому что на этом выстроена идеология “русского мира”, которая связана с тем, что православие должно быть объединительной структурой. А разрыв будет разрушительным ударом по идеологии “русского мира” и будет означать определенный разворот. На этот разворот епископат не хочет идти. Для государства главная цель в том, чтобы УПЦ разорвала связь с РПЦ. А как они будут дальше строить свою церковную жизнь — это их внутрицерковное дело”, — пояснил “Апострофу” известный украинский религиовед Игорь Козловский.

Кроме того, УПЦ мягко продвигала в Украине кремлевские нарративы: война, начавшаяся в 2014 году, конечно, признавалась большим горем, бедой, грехом, но официальной позиции “россия — агрессор” не было. Вместо этого звучал тезис о том, что в войне виноваты политики (украинские, конечно же), а простые-то люди, дескать, хотят мира.

За такую синергию с Москвой УПЦ, в общем-то “попадало” регулярно: парламент принимал невыгодные для УПЦ законы, приходы на западе страны один за другим переходили в УПЦ КП, а потом в ПЦУ, да и само получение томоса во многом стало возможным именно благодаря тому, что верующим нужна была каноническая альтернатива без влияния Москвы.

В то же время в УПЦ пытались до последнего сохранять хрупкий баланс между недовольством и лояльностью внутри украинского общества по отношению к УПЦ. Но 24 февраля 2022 года все изменило. “Петлять между струйками” после широкомасштабного вторжения уже стало невозможно. И с каждым новым военным преступлением рф, ненависть к Москве у украинцев только усиливалась. Да и патриарх Кирилл не то, что не осудил или хотя бы отмолчался, а напротив поддержал решение путина развязать большую войну в Украине. В такой ситуации сохранять какие-бы то ни было связи с Москвой стало совсем неприлично.

Из стана УПЦ потекли робкие осуждения россии.

“Случилась беда. К величайшему сожалению, россия начала военные действия против Украины. Отстаивая суверенитет и целостность Украины, мы обращаемся к президенту россии и просим немедленно прекратить братоубийственную войну”, — заявлял предстоятель УПЦ митрополит Онуфрий.

Но одних осуждений уже было мало. Нужны были конкретные практические действия. И часть духовенства УПЦ их предприняла. Около 600 священников УПЦ подписались под инициативой осудить патриарха Кирилла и лишить его патриаршества. Свое обращение священнослужители направили в Собор Предстоятелей Древних Восточных Церквей. Кроме того, сотни священников отказались поминать имя Кирилла во время литургии. И ведь это все “свои” священники, а не какие-то там “раскольники”.

Параллельно с этим активизировались процессы новых переходов парафий от УПЦ к ПЦУ. Да еще и нардепы зарегистрировали ряд законопроектов о запрете деятельности УПЦ в Украине. Впрочем, в Броварах и Конотопе даже не стали дожидаться принятия нового закона и простыми решениям местных советов запретили деятельность УПЦ до конца войны (правда, юридическая основа таких решений оставляет желать лучшего).

В общем, земля под ногами епископата УПЦ начала гореть. И стало очевидно, что внутри церкви назревает серьезный кризис.

“Ситуация действительно непростая. Да, есть переходы в ПЦУ, но есть и немало священников, которые хотели бы иметь свою самостоятельную каноническую структуру, но без единения с ПЦУ. Среди священников, среди тех, кто на земле, кто беспокоится о своих прихожанах, немало тех, кто хотел бы независимой структуры, а не просто перейти в ПЦУ”, — уверяет Козловский.

Странное решение

Первой попыткой к разрешению кризиса стал созыв 12 мая Синода УПЦ — первого с начала войны. Накануне проведения Синода в СМИ появилась информация, что епископат УПЦ примет решение об изменении устава церкви с тем, чтобы отделиться от РПЦ. Но так просто автокефалия не обретается.

“Да, часть епископата хочет автокефалию от Московского патриархата. Но такие решения на Синоде конечно же не принимаются. Синод может только принять решение провести Собор”, — пояснил “Апострофу” источник в УПЦ.

И Синод решение принял, но, откровенно говоря, странное.

Итак, в УПЦ признали “проблемы церковной жизни, которые возникли вследствие войны” и для их обсуждения Синод постановил в ближайшее время созвать “собрание при участии епископов, священников, монахов и мирян”.

Собрание, а не Собор! Это принципиальный момент, так как Собор УПЦ — это официальный высший орган церковной власти, а вот что такое “собрание” и какую власть оно имеет — неизвестно. При этом, судя из заявления Синода, по форме собрание будет похоже на Собор, в котором тоже участвуют епископы, клирики, монахи и миряне, но все же это не Собор.

Затрудняются с определениями и в самой УПЦ.

“Это фактически будет Собор, но формально мне сложно сказать, как это будет выглядеть”, — добавил источник “Апострофа”.

Почему это так важно? Собор есть смысл созывать в том случае, когда есть намерения принимать какие-то решения. А собрание можно созвать и просто для поговорить.

“От собрания в любой момент можно будет потом отказаться, заявить, что это самодеятельность верующих, их заставили и так далее”, — поясняет “Апострофу” религиовед Людмила Филипович.

“Фактически будут собирать круглый стол. Это собрание верных, но это не Собор, так как не будет решения. Будут какие-то пожелания, варианты развития. Это говорит о том, что епископат не готов к решительным действиям и достаточно сильно зависит от РПЦ”, — добавляет Игорь Козловский.

“При этом подчеркиваем, что мы должны сделать все, чтобы дискуссия по тому или иному вопросу не вывела нас из канонического поля и не привела к новым разделениям в Церкви”, — отмечается в заявлении Синода.

Но уход от Москвы — это, конечно же, “новое разделение”, и выход из “канонического поля”. Таким образом, несложно догадаться, что ни к какой революции в УПЦ не готовы.

“Чтобы осуществить какое-то действие: революцию или переворот, должна быть критическая масса. Она должна составлять около 5%. 600 подписантов из 12,5 тысяч — это приблизительно 2,5%. Явно не хватает”, — отмечает Филипович.

А вот поговорить на собрании — да сколько угодно. Для чего?

“Это делается для успокоения, вот они показали, что отреагировали на обращение прогрессивных священников и поэтому собрались. То есть кость кинут, а принципиальных решений принимать некому. Успешные священники это те, которым около 50. Откуда все они родом? Из коммунистического прошлого. Все они учились в Московской патриархии. Чему их там учили? Что мать-церковь — это Московский патриархат. А переосмыслить все это у них нет ни желания, ни времени, — добавляет Филипович. — Я думаю, что они будут “петлять”. Переходов не так много и понятно почему: при переходе им запрещают служение. И чем они будут заниматься, если останутся без паствы и благословения своего епископа? Да и переходят в основном молодые, да и то под омофор Александра Драбинко (архиерей ПЦУ, который в прошлом входил в УПЦ, — “Апостроф”). Они же не идут под правящего епископа, так как не хотят иметь связей с ПЦУ, а идут под омофор Драбинко, то есть под своего”.

Впрочем, по словам экспертов, все должно проясниться на собрании-соборе.

“Все ждут голоса епископата. Голос священников уже есть, голос мирян тоже, а вот голоса епископата пока нет”, — резюмировал Козловский.

Артур ГОР