Репортаж из Сирии: сколько осталось Асаду

По сути, после начала беспорядков он вообще перестал их выдавать. Теперь единственный способ попасть в страну — это в составе группы иностранных журналистов по специальному приглашению сирийских властей со всеми вытекающими ограничениями.

Оказавшись в Дамаске, с удивлением обнаруживаешь, что город живет совершенно нормальной жизнью, как будто нет в регионе никакой “арабской весны”. Это впечатление не проходит даже после того, как внимательно и придирчиво вглядываешься в окружающую действительность в течение недели. На улицах не воют сирены, не видно солдат и блокпостов, никого нигде не обыскивают и, тем более, не расстреливают.

Но если отъехать из столицы в провинцию, например, в Хаму, то картины сирийской жизни становятся гораздо менее благостными. Укрепления из мешков с песком на углах улиц, расставленные повсюду вооруженные солдаты и напряженная атмосфера подсказывают, что большой поддержкой президент Асад в этом городе не пользуется.

По словам префекта Хамы Абдула Разака Амаса, особенно тяжелое положение в городе по ночам: “Случались похищения людей, перестрелки, атаки на правительственные здания. Иногда ситуация складывается так, что мы не можем выслать скорую помощь на место происшествия, потому что подъезды заблокированы. Но вообще мы контролируем ситуацию где-то на 90%”.

Префект Разак пользуется репутацией одного из самых открытых и честных представителей сирийских властей. Он признает, что в стране есть серьезные проблемы, а власти не всегда реагируют на них адекватно. Но когда речь заходит о причинах этих проблем, чиновник тут же сбивается на стандартный официоз: “Мы имеем дело с вооруженными отрядами”. И дальше уже невозможно добиться подробностей, что это за отряды и кто в них входит.

Тем не менее, некоторых предполагаемых участников этих отрядов власти уже задержали. Кого-то из них до сих пор допрашивают в Хаме, кого-то отослали в Дамаск. В зависимости от того, насколько активно задержанные, по мнению властей, участвовали в заговорах по свержению правительства и созданию в Сирии хаоса и анархии.

В третий по размеру город Сирии Хомс, который стал чем-то вроде столицы оппозиции, власти иностранцев вообще не пускают ни под каким видом. Мне удалось посмотреть на него только издалека, с шоссе, соединяющего Дамаск и Хаму. Видны совдеповские многоэтажки без особых признаков жизни внутри. Что там за ними — можно только догадываться по грозному виду блокпостов, которые перегораживают въезды в город. Десятки солдат, заграждения, баррикады из мешков с песком и длинная очередь машин, ожидающих возможности выехать на шоссе.

У сирийских властей своя версия происходящего. Замминистра иностранных дел Абдул-Фатах Амура объясняет ситуацию так: “Вначале люди вышли на улицы, требуя лучшей жизни и повышения качества государственных услуг. Руководство страны согласилось, что эти требования — справедливые, и начало реформы. Но потом в дело вмешались Запад и Израиль, разжигая конфликт с помощью денег, оружия, агентов и пропаганды в СМИ”.

По мнению властей, Запад хотел утроить в Сирии еще один переворот в стиле “арабской весны”, но просчитался, сделав ставку на армию, как в Ливии, Тунисе и Египте. Но сирийская армия не предала президента Асада. Еще Запад надеялся, что президент Сирии не сможет адаптироваться к изменившейся ситуации, и будет сметен. Но он достойно ответил на вызовы времени своевременными и важными реформами.

После начала массовых протестов президент Асад действительно предпринял серьезные шаги в либерализации политической жизни в Сирии. Были приняты новые законы, разрешающие создание политических партий, местные выборы, уличные акции протеста. Создана комиссия по пересмотру конституции.

Руководство страны уверено, что за последний год сирийцы получили больше свобод, чем жители стран, где победили революции. И все бы уже давно успокоились, если бы не происки Моссада. Представители спецслужб уверяют, что находили у бунтовщиков израильское оружие, а израильские агенты пытаются проникнуть с Сирию по всему периметру границ.

Когда речь заходит о количестве жертв беспорядков, показания сирийских чиновников расходятся. Префект Хамы говорит о примерно 3000 погибших солдат, гражданских лиц и террористов. Министр информации Аднан Махмуд называет “более тысячи пострадавших военных и полицейских”. Точное количество жертв среди гражданского населения, по словам министра, назвать невозможно, потому что тела погибших воруют и прячут террористы, чтобы власти не могли составить ясную картину происходящего.

Для пущей убедительности власти разрешают поговорить с одним из террористов, арестованных в ходе беспорядков. Он сидит без наручников, с парой охранников. Говорит примерно следующее: “Да, я убивал за деньги, потому что у меня не было выбора. Иначе мне пришлось бы обокрасть своего отца, а это страшный грех”.

Можно поговорить и с военными, которые пострадали во время тяжелых боев с террористами и теперь месяцами лечатся в больницах. Только в палатах, где они лежат так подолгу, почему-то нет даже намека на личные вещи больных.

А на вопрос, если все обстоит именно так, то почему иностранным журналистам не дают въездные визы, замминистра иностранных дел отвечает, что Сирия — страна терпимая ко всем религиям и колыбель цивилизации.

Но назвать выступления в поддержку президента Асада дешевой постановкой режима тоже нельзя. В Дамаске можно свободно гулять по улицам, разговаривать с прохожими. Большинство из них, даже молодежь отзываются о правительстве вполне позитивно и, судя по всему, искренне поддерживают президента.

Один молодой торговец долго расписывал мне безответственность протестующих против президента. Вот уйдет Асад, а вместе с ним исчезнут правительственные субсидии на хлеб, бензин и многое другое — сколько тогда народ протянет без государственной поддержки. Но это — Дамаск. В Хаме таких речей не услышишь. Там вообще никаких речей не услышишь, потому что улицы пустынны, а редкие прохожие шарахаются от иностранцев, отказываясь разговаривать. Осталось только выбрать, какой из этих городов — настоящая Сирия.

Ирина КРИСТЯ