Прыгнуть выше головы. Как Гончарук будет поднимать ВВП на 40% и при этом снижать тарифы

Пятилетку за три года

В отношении роста экономики конкретные показатели озвучены на период 2020-2022 гг. В 2020-м валовой продукт разгонится до 5%, а в последующие два года — до 7%. То есть за оставшиеся два года нужно будет набрать еще 21%. В принципе динамика роста свыше 7% в год не является экономическим фэнтези. Этого можно достичь с помощью активации новых бизнес-процессов и раскрытия альтернативных рынков сбыта продукции с более высоким уровнем добавленной стоимости на фоне увеличения емкости и платежеспособности внутреннего рынка и спроса. Для этого Украине нужно постепенно отказаться от факторной модели развития (на которой базируется добывающая промышленность, металлургия и сельское хозяйство) и перейти вначале к модели продуктивного производства, основанной на росте производительности труда, а затем и к инновационному формату роста ВВП, то есть к постиндустриальной экономике творческого типа. Последняя фаза невозможна без существенных инвестиций государства в науку, образование и медицину.

Период динамичного факторного роста мы уже успешно проходили. С 2001 по 2008 гг. реальный ВВП Украины увеличился суммарно на 56,5%, или в среднем на 7% в год. Максимальный рост экономики был зафиксирован в 2003-2004 гг., на 9,5 и 11,8% соответственно. Если же посмотреть на динамику цены на нефть в этот период, то можно увидеть, что “золотой век” нашей экономики совпал с ее галопирующим ростом, в результате чего также динамично росли все остальные сырьевые котируемые товары.

В нынешних условиях экзогенный фактор в виде высоких мировых цен на сырье приведет к ежегодному росту ВВП Украины на 7% лишь при условии нового роста нефтяных котировок до уровня выше $100 за баррель и фиксации этой цены на протяжении не менее пяти лет. Только при таких условиях нас ждет приток инвестиций в сырьевые отрасли и высокие мировые цены на металл и прочее сырье и полуфабрикаты. Вот только у мировой экономики на этот счет свои планы: баррель нефти котируется на уровне $55 и не спешит двигаться вверх, при этом движение вниз более вероятно.

Проблема, требующая отдельного анализа, выходящего за рамки данной статьи, — что делать с варрантами восстановления стоимости (VRI), которые были выпущены в процессе реструктуризации внешнего госдолга “имени Яресько” в 2015 г. и по идее должны были компенсировать внешним кредиторам сумму списанной нам задолженности. Согласно действующему соглашению Украина обязана платить по VRI в течение 20 лет, а размер выплат зависит от темпов роста нашего ВВП. Если валовой продукт увеличится в диапазоне 3-4% в год, то заплатить придется 15% от суммы прироста ВВП, а если динамика роста украинской экономики превысит 4%, то 40% от увеличения ВВП сверх этих 4%. Лишь на первые пять лет сумма выплат кредиторам ограничена планкой в 1% ВВП. Начисление начинается с 2019 г. при условии достижения нашим ВВП валютного эквивалента $125 млрд. А непосредственно выплаты стартуют с 2020-го и заканчиваются в 2040-м. При таком отменном механизме блокировки роста нашей экономики достичь того, о чем говорит Гончарук, невозможно. А нужны для начала новые переговоры с нашими кредиторами.

Итак, мировые сырьевые цены не обеспечат нам условий для динамичного роста ВВП, как это было в начале нулевых, и инвестиции в сырьевые секторы экономики тоже не придут. Равно как при подобном экономическом профиле страны никого не будут интересовать украинские газопроводы и железная дорога. Выход один — переходить к более сложной модели экономического развития. Что же предлагают нам новые политики и приведут ли их намерения к искомому?

Пазл реформ не собран

На данный момент определены следующие точки роста: легализация игорного бизнеса; массовая приватизация, включая нефтегазовый комплекс и железную дорогу; открытие рынка земли; льготное ипотечное кредитование; IT-сектор. К сожалению, все они не вполне коррелируют с общей динамикой ВВП по причине их низкой капитализации. К примеру, сектор строительства, который можно стимулировать с помощью доступной ипотеки, составляет пока 2-3% ВВП и даже его удвоение не приведет к заметной динамике в масштабах всей экономики. Точно так же либерализация игорного бизнеса, по расчетам авторов реформы, увеличит годовые доходы госбюджета лишь на 10 млрд грн, чего явно недостаточно для качественного улучшения социальной политики государства. Что касается IT-сектора, то экспорт его услуг составляет примерно $6 млрд в год, а с учетом импортного софта итоговое сальдо для экономики составляет около $4 млрд. С таким уровнем капитализации данная отрасль и через десять лет не сможет быть драйвером экономики, тем более что у нас есть чисто демографические ограничители роста в виде верхней планки кадрового потенциала, что и отбрасывает нас в четвертый десяток стран по уровню развития IT-отрасли. Индия и Китай с их количеством населения будут всегда находиться далеко впереди нас. Для поддержания хотя бы нынешних темпов развития IT-индустрии Украине необходимо обеспечить ежегодный приток 20-30 тыс. специалистов, а предложение украинских вузов составляет 16 тыс. студентов-выпускников в год.

Для исправления ситуации Гончарук предложил создать квазифискальный фонд IT Creative. Наполняться он будет взносами IT-компаний сначала в размере 1% от дохода, а к 2024 г. ставка вырастет до 5%. Расходование средств фонда должно пойти на создание кампусов и курсов для молодых специалистов, финансирование стипендий и грантов. Данное предложение выглядит как компромисс власти и бизнеса: последний смирился с увеличением ставки налога, но взамен потребовал целевое использование средств, чтобы деньги направлялись на развитие отрасли. За пять лет фонд может быть пополнен на 2,5-3 млрд грн.

С другой стороны, глава Государственной налоговой службы Сергей Верланов предложил снизить налог на доходы физических лиц. На данный момент украинцы уже платят в бюджеты всех уровней примерно 220 млрд грн, это более чем в два раза превышает корпоративный налог на прибыль. Опыт стран, которые стимулировали внутренний платежеспособный спрос, показывает, что прямые налоги нужно снижать. С другой стороны, это приведет к бюджетным потерям: 1% снижения подоходного налога в контексте фискальных поступлений в центральный и местные бюджеты оценивается в 20 млрд грн. Нужен баланс интересов государства и налогоплательщиков. Здесь можно изучить опыт РФ, где применяются две формулы: если годовой доход не превышает 512 тыс. рублей — ставка подоходного налога составляет 13%, в противном случае — 23%. У нас таким медианным уровнем мог бы быть годовой доход в размере 120 тыс. грн.

Акцентируя внимание на политике стимулирования роста доходов населения, невозможно обойти тему тарифов. Вначале премьер успел заявить, что государство не будет вмешиваться в определение цены на газ. С другой стороны, президент поставил премьеру достаточно четкую задачу — отработать модель снижения тарифов. Учитывая, что премьер абсолютно зависим от поддержки президента в политическом плане, задача должна быть выполнена хотя бы формально, когда базовые тарифы будут снижены на символический процент. Добиться этого можно двумя путями. Естественным — если цена на газ на европейском рынке будет оставаться на минимальных значениях и газовый блэк-аут со стороны РФ так и останется на уровне угроз (будет подписан хотя бы временный газовый пакет по транзиту на 2020-й). В этом случае даже снятие режима ПСО с “Нафтогаза” и перевод коммунальной сферы на рыночные отношения позволит снизить тарифы, но не более чем на 5-10%. Если же цена на газ будет расти, снижение тарифов наверняка станет предметом переговоров с МВФ, ведь фонд будет традиционно настаивать на рыночных ценах на газ. Возможно, смягчения позиции удастся добиться, увязав вопрос тарифов с открытием рынка земли в максимально либеральном режиме, в котором заинтересованы иностранные инвесторы.

Отдельный блок посвящен таможенной политике: здесь будут подхвачены прежние законопроекты о совместном транзите и об уполномоченном экономическом операторе. В первом случае украинское таможенное пространство станет более интегрированным с европейским, бизнес получит удобные сервисы, а государство — необходимый простор для контроля и анализа не в ущерб трансграничному товарообороту. Создание уполномоченного экономического оператора поспособствует упрощению логистики для большого бизнеса. К сожалению, данные новации работают лишь на стимулирование легального бизнеса, но не дают ответа касательно преодоления системной контрабанды.

Полноценная налоговая реформа откладывается до весны следующего года, в то же время нас ждет усиление фискализации. В частности, предлагается ввести так называемый фискальный кэш-бек. Любой покупатель товара или услуги сможет по специальному коду проверить наличие оного в открытой базе, и в случае, если предприниматель выдал так называемый “предчек” и не провел его в своем учете, бдительный гражданин получит 100% стоимости оплаченного товара/услуги, а нерадивый предприниматель — заплатит штраф в размере 200%. Данная новация должна изменить ситуацию, при которой такой вид деятельности по КВЭД, как “организация временного размещения и питание”, то есть рестораны и отели, приносят в бюджет в виде налогов всего 2,5 млрд грн в год. С другой стороны, намного важнее бороться с налоговой оптимизацией, проходящей через сеть контролируемых иностранных компаний (КИК). Ежегодно отмывание доходов с помощью международного структурирования бизнеса уменьшает налогооблагаемую базу страны, по разным оценкам, на $10 млрд и более. Депутаты от “Слуги народа” подготовили ряд изменений в Налоговый кодекс в части введения отчетности по КИК, однако есть определенные сомнения, что предлагаемые меры будут эффективными.

В Украине государство никогда не умело собирать налоги, в этом заключается ключевая проблема нашего развития. В этом контексте спор о том, что первично, а что вторично, фискализация или налоговая либерализация, выглядит как производная от проблемы более высокого уровня. И точечные изменения Налогового кодекса уже ничего не изменят. Хоть рыбу и чистят с хвоста, но повышение собираемости налогов все же необходимо начинать с головы, то есть с крупных ФПГ, а не ФОПов.

Итак, динамичный рост на базе новой модели возможен в случае удачного раскрепощения частной инициативы и открытия новых точек роста (новой капитализации) для иностранных инвестиций. Пока озвученные властью инициативы направлены лишь на развитие вспомогательных направлений, которые в обозримом будущем не станут драйверами экономики. То же можно сказать и о зарождающейся государственной политике, которая балансирует между либертарианством и моделями социального патернализма. Цельный пазл реформ пока не собран.

Алексей КУЩ