Повторение 2008 года: чем закончится кризис на Кипре

На Кипре такая же средняя температура в январе, как в Исландии — в июле. Но в последнее время два острова все чаще сравнивают из-за, на первый взгляд, похожих проблем кипрских и исландских банков.

“Может, в омывающих их берега водах содержится что-то не то — в любом случае банкам в таких местах нужно выставлять в витринах плакаты “Caveat insula investor” (“Берегись, островной инвестор”)”, — написал недавно датчанин Якоб Функ Киркегард из Петерсоновского института международной экономики.

В Исландии банки — в первую очередь три крупнейших, Kaupthing, Glitnir и Landsbanki, — аккумулировали активы, в 10 раз превышающие ВВП страны. На Кипре тоже три банка-монстра: Bank of Cyprus, Marfin Popular и Hellenic. Их суммарные активы превышают ВВП Кипра в пять раз, а вся банковская система страны больше национальной экономики в 8,35 раза.

Когда у банков в любой стране начинаются проблемы, они в первую очередь обращаются за помощью к своему правительству и ЦБ. Те решают, что тот или иной банк слишком большой, чтобы рухнуть, и организуют спасение.

Но когда банки в 8-10 раз больше страны, под юрисдикцией которой они работают, они попадают в другую категорию: слишком большие, чтобы спасти.

Исландские банки вели себя крайне неосмотрительно: привлекали огромные суммы на межбанковском кредитном рынке под сравнительно небольшие проценты и вкладывали в долговые бумаги, приносившие более высокий доход, но потом оказавшиеся мусором. А также закредитовали собственную страну до полного умопомрачения, взвинтив цены на недвижимость безоглядной раздачей ипотеки. Эту историю прекрасно описал Майкл Льюис в серии статей о странах-банкротах 2008 года, ставшей впоследствии книгой “Бумеранг”.

Кипрские банки были гораздо консервативнее. Они работали по классической модели — привлекали депозиты и выдавали кредиты. Рискованными операциями с ценными бумагами увлекались не слишком. В середине 2011 года из €152 млрд суммарных активов кипрской банковской системы в ценные бумаги было вложено €28,7 млрд, из них в греческие гособлигации всего €7,2 млрд.

Депозиты привлекать было легко: Кипр традиционно использовали в качестве офшора крупнейшие российские сырьевые компании. А кредитовались киприоты охотно, но не так безоглядно, как исландцы. Несмотря на кризис, здесь не будет массовых дефолтов по ипотеке. Столкнувшись с понятными трудностями для расширения бизнеса в маленьком островном государстве, кипрские банки двинулись в самом понятном направлении — в Грецию, где живут такие же греки, как в Республике Кипр. На середину 2011 года кредиты этих банков греческим клиентам составляли €23,4 млрд, и 14% этих кредитов были просрочены более чем на 90 дней.

Греческий коллапс подкосил вполне патриархальную, не склонную к излишнему риску банковскую систему Кипра. Теперь ей нужно €10 млрд для рекапитализации.

Несмотря на очевидную разницу в поведении банков, многие эксперты предлагают Кипру варианты исландского решения. Потому что, каковы бы ни были причины крушения двух банковских систем, факт остается фактом: для своих стран они слишком разрослись, и сделали это в большой степени за счет иностранцев.

Исландия позволила крупнейшим банкам рухнуть, предоставив кое-какую защиту только местным вкладчикам. Правда, страна не входит в ЕС, а Кипру при таком варианте придется защищать и вкладчиков из других стран Евросоюза. Но есть ведь еще русские, на которых эта защита распространяться вовсе не должна! В пассивах кипрских банков €35 млрд — это средства нерезидентов ЕС, в основном “наши” деньги.

“В 2008 году исландское правительство отказалось гарантировать вклады британских и нидерландских клиентов обанкротившегося Landsbanki, составлявшие 60% ВВП Исландии, — пишет Киркегард. — В результате британские и голландские власти вмешались в интересах финансовой стабильности и компенсировали потери своим гражданам. Пусть Россия сегодня сделает то же самое для русских вкладчиков и кредиторов, которые могут потерять деньги в процессе реструктуризации кипрских банков”.

Ту же самую точку зрения можно изложить гораздо менее спокойно, например, так, как это делает Джереми Уорнер в блоге на сайте британской газеты The Daily Telegraph: “Почему бы не пустить русским кровь? Если, как многие подозревают, речь идет в основном о деньгах мафии, кому еще до них есть дело, кроме самих русских?”

Логика в таком подходе, несомненно, есть.

Если российские власти не мешали российским компаниям и частным лицам выводить деньги на Кипр, не предупреждая об опасностях такого поведения и не вводя никаких серьезных ограничений, они и должны отвечать, как ответили британцы и голландцы в 2008 году. В конечном счете, отток капитала из России — именно вина властей. Если бы они были способны обеспечить соблюдение прав собственности и приличные условия для бизнеса внутри России, Кипр был бы не нужен российским компаниям, в том числе государственным и близким к правящей элите. Европа долго казалась русским капиталистам, и госкапиталистам в том числе, удобным местом для операций, которые в России были невозможными или рискованными. Но за все когда-нибудь приходится платить. Теперь у Европы проблемы, и от России ждут денег на их решение. И в Москве это, конечно же, понимают и раскошелятся. Вот только сделают ли выводы?

Леонид БЕРШИДСКИЙ