Почетная капитуляция узбекского президента

То, что Ислам Каримов нанес официальный визит в Москву вскоре после драматичной смены власти в Киргизии, может быть случайностью — теоретически. Визит тщательно готовили глава МИДа РФ Сергей Лавров, вице-премьеры России Игорь Шувалов и Сергей Иванов, которые побывали в Ташкенте в декабре прошлого и марте-апреле нынешнего года. Но в последнее время отношения двух стран были весьма далеки от радужных: излишне самостоятельная политика Ташкента систематически доставляла неудобство Москве. Как, кстати, и киргизские игры в многовекторность. “После” не обязательно означает “вследствие”, но в данном случае это символично

Объективно в отношениях двух стран накопилось достаточно проблем, требующих обсуждения на высшем уровне. В прошлом году Узбекистан отказался от участия в создании Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ. Кроме того, узбекский МИД официально опротестовывал планы размещения второй российской военной базы в Киргизии. По мнению руководства Узбекистана, подобная милитаризация будет способствовать дестабилизации обстановки в регионе. По этой причине Узбекистан даже грозил выйти из ОДКБ. А в конце 2009 года российско-узбекские отношения стали еще более напряженными. Их обострение связано с историей вокруг памятника советскому солдату, развивавшейся по эстонскому сценарию.

В экономике Ислам Каримов предпочитает двусторонние отношения, и республика уже покинула ЕврАзЭС. Серьезные проблемы существуют у российских компаний, работающих в Узбекистане, — так, конвертация узбекской валюты остается полулегальной и сопряжена с немалыми трудностями, включая необходимость “делиться” с чиновниками. В текущем году истекает срок действия пятилетнего соглашения между “Газпромом” и “Узтрансгазом” о транзите туркменского газа, а в 2012-м — договор “Газпрома” и “Узбекнефтегаза” о стратегическом партнерстве, на основании которого идут поставки в портфель российского госконцерна. Кроме того, Россию не устраивает отсутствие среднесрочных контрактов в газовой сфере, а вот узбекской стороне как раз на руку ежегодный торг вокруг поставок и транзита.

Ко всему этому добавляется давняя проблема водноэнергетических взаимоотношений Узбекистана с соседями, строительства ГЭС в Таджикистане и Киргизии. Россия за последние годы неоднократно меняла свою позицию по этому вопросу, но вот уже больше года предпочитает выступать в поддержку узбеков. Другая проблема взаимоотношений — это снижение на четверть в прошлом году торгового оборота между Россией и Узбекистаном. Кроме того, Ташкент заинтересован в новых договоренностях по трудовой миграции. Порядка двух миллионов узбеков ежегодно искали заработка в России, но с началом финансового кризиса РФ дала понять, что в них не нуждается.

Впрочем, решение этих вопросов не было задачами поездки. Целью была демонстрация готовности Ташкента к новому потеплению отношений с Москвой. И хотя визит готовился загодя, на его тональность значительное влияние оказали события в Киргизии. Как и Киргизия, Узбекистан является ключевым звеном экономического, политического и оборонного пространства Центральной Азии.

Имея 28 млн. человек населения, почти вдвое больше, чем Казахстан, Узбекистан является самой населенной страной в бывшей советской Средней Азии. В отличие от соседних держав в нем нет существенных национальных меньшинств. Зато во всех соседних странах есть серьезные узбекские диаспоры, ориентирующиеся на Ташкент. Кроме того, Узбекистан — одно из двух государств региона, которые не зависят от внешних поставок энергии и продовольствия.

Узбекистан не имеет общих границ с такими внешними игроками, как Китай, Россия и Иран, что делает его менее восприимчивым к геополитическим проектам со стороны. Ташкент этим успешно пользуется для саботажа практически всех интеграционных инициатив Москвы в регионе. Впрочем, он отнюдь не пытался переориентироваться на Китай или Запад. Скорее, Ташкент пробовал восстановить свое влияние в регионе, не подчиняясь никому из внешних игроков, влияющих на Центральную Азию. Подобные игры Ташкент вел неоднократно, тем самым избегая зависимости и попутно решая свои проблемы. Так, сотрудничество с США в афганской кампании не только позволило ликвидировать угрозу со стороны Исламского движения Узбекистана, но и принесло дополнительные средства в бюджет. А закрытие базы Карши-Ханабад, которое обозреватели зачастую относят к успехам России, на самом деле было лишь дружеской уступкой после того, как ЕС ввел против Ташкента санкции в наказание за подавление антиправительственных выступлений в Андижане. Кстати, отказ от участия в ЕврАзЭС последовал за отменой этих самых санкций. Что же касается США, то в последнее время связи с Вашингтоном значительно упрочились, что позволило Узбекистану получить ряд контрактов на восстановление афганской инфраструктуры, а американский генералитет стал частым гостем в Ташкенте.

Нетрудно заметить, что в узбекской политике Россия и Запад то становятся привилегированными партнерами, то отправляются на скамью запасных по усмотрению Каримова. Причем за этим всегда стоит прагматичное желание решить внутренние экономические проблемы с помощью внешнего партнера. Такая многовекторность для России не менее неудобна, чем бакиевская. Но Россию не особо беспокоит влияние на Узбекистан других внешних игроков, хотя попытки наращивать его предпринимали и Запад, и Китай, и Турция с Ираном. Гораздо больше Москву беспокоит возможное превращение Узбекистана в регионального лидера. Это ослабило бы российский контроль над всей Центральной Азией. Невозможность влиять на Узбекистан означала бы потерю половины Казахстана (включая ключевой южный регион вокруг Алма-Аты), Туркмении, Таджикистана и половины Киргизии.

Пока Россия восстанавливала свое влияние на постсоветском пространстве с помощью энергетической политики, военного вмешательства и других инструментов, Узбекистана это касалось весьма опосредованно. Однако переворот в соседней республике привлек внимание Ташкента по многим причинам. Прежде всего из-за логичного опасения, что социальная нестабильность в Киргизии может перекинуться на соседние государства — в первую очередь Таджикистан и Узбекистан. Три страны географически переплетены, имеют смешанное население в приграничных районах и слабо контролируемые границы. Но Узбекистан уязвим вдвойне: район Андижана до сих пор остается беспокойным. Кроме того, в Узбекистане, как и во всей Центральной Азии, растет число исламистских организаций. На данном этапе ни население Андижана, ни исламистские группировки не способны организовать переворот. Но Россия имеет все возможности для поддержки одного или обоих движений для демонтажа слишком независимого режима. Кстати, Узбекистан недавно столкнулся с новыми признаками социального недовольства — год назад в Андижане вновь были волнения.

Ключом к киргизским событиям стали противоречия элит, вылившиеся в уличные погромы. Узбекское руководство в целом консолидировано — за два десятилетия президентства Каримов сумел этого добиться. Однако с учетом его возраста вопрос преемника неизбежно будет поднят в ближайшие год-два, и на этом единство узбекской элиты закончится. Чем не преминет воспользоваться Россия. А сейчас Москва дает Ташкенту возможность сменить курс прежде, чем она начнет действовать. Киргизский сценарий, по всей видимости, будет отложен. Вероятно, понимая это, Каримов и отправился в Москву — выяснять условия почетной капитуляции.

Игорь ТУРКЕВИЧ