От гонений до ползучей экспансии: УПЦ МП переходит в наступление

 Как заявил пресс-секретарь УПЦ МП митрополит Нежинский и Прилуцкий Климент (Вечеря) в интервью российскому сайту “Православие.ру”:

“В тех местах, где у нас забрали храмы, мы уже в большинстве случаев построили новые”. Причем строительство иногда происходило в головокружительные сроки — от 8 до 3 месяцев. В чем возможная причина таких перемен и что за этим может следовать?

“Гонения” — высоколиквидный товар

То, что УПЦ МП последовательно выполняет задания своего руководящего центра сохранить структуру любой ценой, очевидно. Такая задача ставилась ей еще в 2014 году после начала войны с Россией. Тогда было трудно удержать свою репутацию, ведь тогда уже было достаточно информации об участии большого количества духовенства и некоторых епископов в поддержке российского вторжения на Донбассе и полном содействии аннексии Крыма. Но — пронесло: от разрушения УПЦ МП спас, как ни странно, тогдашний президент Петр Порошенко. Точнее, его нежелание создавать мощный внутренний фронт на фоне войны.

В 2018 году предоставление ПЦУ томоса на время вновь деморализовало лаврских старцев, но опять ненадолго. С началом переходов общин в ПЦУ, при отсутствии канонических и юридических возражений, была запущена технология “гонений против канонической церкви”. В ход шли различные методы демонстрации “гонений”, что дало Московскому патриархату достаточно возможностей для дискредитации и ПЦУ, и украинской власти, в том числе на международной арене.

Апогеем “гонимости” стали акции протеста против приезда патриарха Варфоломея в Киев в августе 2021 года. Было сразу понятно, что многочисленные крестные ходы и сбор подписей против всего плохого — это не о защите прав верующих. На сегодняшний день от тактики преследуемых УПЦ МП переходит к стратегии ползучей экспансии. Прішло время сценария получения ренты от статуса “гонимой” церковной оппозиции. И вот как грибы после дождя стали появляться ее новые храмы — доказательства долгожданной победы над “врагами канонической церкви”.

Как все происходит

Масштаб нового строительства впечатляет. Причем вместо утраченных деревянных храмов Московский патриархат во многих случаях строит добротные каменные капитальные сооружения. В селах, где был только один храм — появляется другой. Там, где местные власти годами отказывалась предоставлять общине Московского патриархата землю для строительства, теперь будет вынуждена решить эту конфликтную ситуацию, чтобы разделить две общины ПЦУ и УПЦ МП. Во многих случаях еще с 2019 года происходило освящение мест под новый храм “навырост” — закладки камня в будущий фундамент или установление креста — чтобы в благоприятное время расконсервировать строительство.

И если после всех разборок и судебных споров общине ПЦУ бил передан в пользование храм, находящийся в государственной собственности, то УПЦ МП возводит собственный храм — неважно, сколько верующих в него будет ходить. В частности, так произошло в селе Сусваль Владимир-Волынского района на Волыни. Когда стало окончательно ясно, что юридическая правда не на стороне Московского патриархата, началось новое строительство: фундамент возвели менее чем за неделю, а стены — за три недели после фундамента.

Но иногда УПЦ МП таки сталкивается с отказом местных властей. Тогда строительство начинается на частном участке, который якобы любезно предоставили прихожане УПЦ МП, или выкупили у сторонних владельцев (благо, в селах сейчас много домов с землей выставлено на продажу).

Из этого не делается никакого секрета. Например, в вышеупомянутом интервью митрополит Климент (Вечеря) признается: “В одном селе Нежинского района у нас очень слабо протекала церковная жизнь. Как-то на престольный праздник в наш храм вообще никто не пришел. Но после того как ПЦУ отобрала храм, люди словно преобразились. Они купили дом, расчистили территорию, все перестроили, оборудовали церковь. И сейчас на службу в храм УПЦ там приходит несколько десятков человек — они уже стали гораздо более ревностными в вере”. О каком селе идет речь, митрополит не уточняет.

Фотографии освящений новых храмов свидетельствуют, что капитальные храмовые сооружения таки строятся “прямо в поле”. Освященный 27.09.2021 г. храм в селе Копытков Здолбуновского района Ровенской области, по словам настоятеля, построен на его собственном огороде.

Аналогичная история и в селе Раков Лес Камень-Каширского района Волынской области: община, оставшаяся в юрисдикции УПЦ МП, не зарегистрирована, а новый храм возводится на участке как жилой дом. Сельсовет за разъяснениями относительно законности такого строительства обратился к луцкой строительной инспекции. А та ответила, что “строительство идет законно, там возводится жилой дом, строительный паспорт соответствует форме строения”. То есть, культовое сооружение строится на фундаменте старого дома. Но по факту новостройка выглядит довольно крепкой. Представителей БТИ священник Московского патриархата на осмотр строительства не пускает.

В селе Голядин Волынской области участок для строительства пожертвовала одна из местных жительниц. Интересно, что изначально религиозная община в этом селе не была зарегистрирована. Поэтому юридически земля не была оформлена. Вина же новой общины ПЦУ была лишь в том, что она привела документы в порядок — и получила в пользование храм, построенный в 1992 году. Община УПЦ МП там до сих пор не зарегистрирована, но строительство каменного храма в разгаре.

И таких случаев все больше. Понятно, что сами прихожане не потянут такое строительство — на собранные собственными силами средства можно разве что простой забор поставить. Тем не менее, источники финансирования можно проследить. В одном случае было прямо сообщено, что деньги на строительство дал митрополит Бориспольский и Броварской Антоний (Паканич). Это означает, что к строительству может быть причастен один из крупных меценатов УПЦ МП - Вадим Новинский, или другие его “коллеги по вере”. А вот формат этой причастности (собственный кошелек верующих украинских олигархов или привлечение средств от более мощных иностранных покровителей УПЦ МП) требует дополнительного расследования.

Кстати говоря. Как видим по фото, количество верующих на подобных мероприятиях несоизмеримо размеру нового храма. Этому есть объяснение, которое встречается даже в сообщениях УПЦ МП: это не члены общины, а “многочисленные паломники”, которых свозят на освящение новых храмов (предполагаем, ради создания картинки). Нет никаких сомнений, что скоро новые храмы станут местами паломничества верующих УПЦ МП, и там начнутся чудеса и исцеления.

Палка о двух концах

Но в строительства культового сооружения на частной территории есть несколько проблем.

Во-первых, для того, чтобы там построить храм, необходимо перевести земельный участок в соответствующее назначение. Если храм построен на огороде настоятеля, то вряд ли возможен такой перевод.

Во-вторых, если земельный участок остается в частной собственности, то, вероятно, и храм будет частной собственностью хозяина участка. А значит, судьбу храма в дальнейшем могут решать собственник или родственники владельца имущества: продать, подарить, включить в завещание и т.д. — причем не как культовое сооружение, а как жилую недвижимость.

В-третьих, чтобы застраховаться от “храмового рейдерства”, епархиальное управление может выкупить свободные участки, которые сейчас много выставлено на продажу. Следовательно, парафия опять-таки будет владеть не культовым сооружением.

Не забывайте еще и о положении Земельного кодекса, согласно которому юридические лица могут приобретать земельные участки в собственность только для проведения предпринимательской деятельности, а религиозные организации имеют право постоянного владения и пользования землей только для строительства культовых сооружений. Если же участок (особенно сельхозназначения, например огород настоятеля) приобретен на средства епархии, но оформлен как частная собственность (например, на архиерея епархии) — епархия рано или поздно может обратиться в суд с иском или к первосвященнику, или настоятелю (если он больше не является в составе этой Церкви), или даже к его наследникам с требованием признать договор купли участка недействительным (мнимым). И с большой долей вероятности, физические лица потеряют право собственности на участок, как это было в случае с иском Коломыйско-Черновицкой епархии УГКЦ к наследникам умершего архиерея, на которого были приобретены земельные участки.

Есть большие сомнения, что строительство новых храмов проводится законно. Ведь сначала религиозная организация должна обратиться к местным властям и попросить, чтобы им выделили отдельный земельный участок для храма. После согласования собирается целый пакет разрешительных документов, разрабатывается проект землеустройства и будущего культового сооружения. И только после этого начинаются строительные работы. Если этого не было, такие храмы будут считаться самовольными постройками.

К примеру, Спасо-Преображенский храм в поселке Ясиня (поселок Плитоватый) Раховского района Закарпатской области построен за 3 месяца. Неизвестно, каким образом за столь короткий период были оформлены все разрешения, в том числе на подведение электросети. Если храм находится на частной территории, то фактически коммунальные услуги оплачиваются по тарифам для населения.

В принципе, следить за соблюдением законодательства должна местная власть. Но, негде правды деть, возвращать деятельность религиозных организаций в законодательное поле наша власть боится. Хотя именно ее бездействие порождает “суды Линча” — активность граждан и отдельных организаций, которые российская пропаганда любит называть “радикалами”.

Судя по всему, в Московском патриархате уже прорабатывают юридические моменты возвращения контроля за спорным имуществом. 20 сентября в Киево-Печерской Лавре состоялось собрание представителей епархиальных юридических отделов УПЦ МП. Мобилизация этого юридического войска не случайна. Очевидно, нас ждет новый виток противостояния за название, землю, храмы и различные права и свободы верующих. Нас ждут новые судебные дела, уголовные производства против “врагов канонической церкви”, провокации, давление на власть и запугивание протестами верующих. Как следствие — повышение “рентной платы” за “причиненные неудобства” бывшим монополистам.

Что дальше?

Теоретически вариантов много. Но нас интересуют возможные непредсказуемые события, после которых контроль над религиозной ситуацией в Украине будет утрачен. Например, когда восстановление структурной целостности УПЦ МП завершится, вопрос блокирования т.н. “Закона о переименовании” для Московского патриархата потеряет актуальность. Ведь тогда РПЦ сможет триумфально вернуться в Украину в своем оригинальном названии, формально выполнив предписания законодательства. Как показывает практика, многие верующие УПЦ МП знают, что они принадлежат к Московскому патриархату, но не хотят дополнительной стигматизации из-за такой “мелочи”, как название.

Этим убиваются два зайца. С одной стороны, восстанавливается репутация РПЦ как главной и действенной скрепоносицы в глазах Кремля, которая удержала свое влияние в Украине, почти утраченное самым Кремлем. С другой стороны, теперь можно начать переговоры с Киевской митрополией о постепенном подчинении нового церковного имущества Моспатриархату. Ведь в Законе о свободе совести говорится о юридической автономности религиозной общины, а вот по поводу принадлежности имущества жестких указаний нет. Что мешает епархии РПЦ как юридическому лицу — нерезиденту приобрести культовое имущество УПЦ МП? Да ничто. Законодательные лазейки найдутся всегда.

Немного теории гибридных войн

Цель любой религиозной гибридной войны состоит не в уничтожении противника, а в его самодезориентации и самодеорганизации. Для Украины сейчас наиболее актуальным является вопрос сохранения так называемой двойной идентичности, которая существенно снижает иммунитет к внешней агрессии (культурной, экономической, духовной, политической, вооруженной). Но дело осложняется тем, что с помощью религиозных структур формируется даже не двойная, а деформированная идентичность. С одной стороны, верующие УПЦ МП действительно считают себя украинцами по факту проживания в Украине. С другой стороны, церковная пропаганда “быть вне политики” включает в пастве отторжение “риторики войны” с Россией, переключая внимание на внутреннего врага — “раскольников”, “рейдеров” или “пріхвостней гнилого Запада”. Выживание определенной общности верующих ставится выше выживания страны их проживания.

Что происходит в случае храмовых столкновений, которые в УПЦ МП пытаются представить как глобальный религиозный конфликт со всей институцией? Россияне, которые активно разрабатывают технологии гибридной войны на постсоветском пространстве, описывают одну из них — так называемые “точечные уколы”. С их помощью достигается радикализация отдельных групп населения и дискредитируется способность государственной власти держать ситуацию под контролем. По иронии судьбы, такие методы самими россиянами приравниваются к терроризму. В гибридной войне — гибридный терроризм, который не будет иметь дело с оружием или захватом заложников.

Любое “прекращение огня” приводит к ослаблению групповой консолидации. Но что делать, если Церкви заповедано призывать к миру и согласию, но это разрушает консолидацию паствы? Надо искать другие поводы для консолидации, и есть сомнения, что нас ждет снижение агрессии.

—

Тетяна ДЕРКАЧ,  опубліковано у виданні  Релігійно-інформаційна служба України