Они взорвались

Очевидно, что система безопасности системно проваливается, а секретный, но растущий (если судить по ежегодным обещаниям лидеров страны) бюджет ФСБ расходуется неэффективно. Взрывы шестилетней давности ничему не научили, а некоторое затишье в практике использования смертниц и вовсе расслабило силовиков.

“Террористы будут уничтожены”, — пообещал вчера Владимир Путин. Если же говорить о лидерах боевиков, которые, вероятно, организуют теракты, то практика их “ликвидации” тоже вызывает сомнения: это способствует героизации погибших в глазах их последователей, кроме того, исключает какой-либо контроль общества. После всех громких ликвидаций последних лет люди по-прежнему не чувствуют себя защищенными в центре столицы. Поимка, публичные судебные процессы, разоблачение псевдорелигиозной идеологии могли бы принести больше пользы. Агентурная работа, идеологическая работа с молодежью, улучшение социально-экономического положения в республиках Северного Кавказа — здесь власти похвастать нечем.

“Линия на подавление террора в нашей стране и борьба с терроризмом будет продолжена”, — сказал вчера Дмитрий Медведев. Эта линия и так тянется с 1999 г. По итогам наиболее тяжких терактов спецслужбы не признавали своих ошибок, серьезных кадровых решений не было. Беслан привел не к реформе ФСБ, не к усилению ответственности органов, а к отмене выборов губернаторов и укреплению “вертикали власти”. Концепция борьбы с терроризмом, принятая после Беслана и “Норд-Оста”, как минимум устарела. Она рассчитана на противодействие крупным формированиям и акциям боевиков. Для власти критична в первую очередь возможность террористов влиять на принятие решений властью. “Мы не пойдем на поводу у террористов”, — любят повторять чиновники. Этот гордый тезис имеет обратную сторону: снимает с чиновников всякую ответственность. Гнев и возмущение граждан по поводу терактов быстро купируются и ни к чему не приводят — ведь чтобы исключить любое влияние террористов, власть устранила возможности влияния граждан. Совсем недавно был “Невский экспресс”. Что после него изменилось?