Нестор Шуфрич: Мы первый раз идем на выборы как абсолютная власть

Звучало это правдоподобно. Как давний единомышленник Медведчука, Шуфрич вполне мог присоединиться к кампании бывшего лидера СДПУ(о) по предотвращению евроинтеграции Украины.

К тому же, последнее время Шуфрич избегал интервью. Победа Януковича в 2010-ом сделала его министром чрезвычайных ситуаций, но через полгода после инаугурации он был отправлен в почетную ссылку — его сместили в замы секретаря Совбеза.

Там он работал два года — точнее, отсутствовал на работе, пока туда же в СНБО не отправили Андрея Клюева. Возвращение Шуфрича произошло в ноябре прошлого года, когда он стал депутатом по списку Партии регионов.

Сейчас, оказавшись ньюсмейкером поневоле, Шуфрич согласился дать интервью “Украинской правде”. Он опровергает слухи о создании отдельной фракции и намекает, что его слова переврали по заказу давнего недруга — главы администрации президента Сергея Левочкина.

“Я сдержал свое слово, которое дал три года назад. Я тогда сказал, что буду наблюдать за ситуацией, а первое интервью на политическую тему — “Украинской правде”, если это будет интересно”, — начинает Шуфрич разговор.

- Вы провели большую часть жизни в Закарпатье, которое очень близко к Европе. Ваша семья даже дружила с президентом Словакии Рудольфом Шустером. Правильно?

— Да. Шустер был мэром города Кошице, тогда папа с ним познакомился. Потом он был избран президентом Словакии, но отношения оставались очень хорошие.

- То есть вы могли из первых уст президента Словакии знать о преимуществах евроинтеграции…

— И о ее негативах. Словакия вообще — это нейтральный пример. Но если мы говорим о евроинтеграции, я могу привести другой пример — Венгрия, которая имеет очень большие проблемы в рамках Европейского Союза. Я здесь уже лично знаком с представителями как власти, так и оппозиции.

И я вижу, какие проблемы в отношениях с руководством Евросоюза у руководства Венгрии. Мы видели, какие проблемы были у Испании, у Греции, у Португалии.

Но давайте снимем спекуляции на эту тему. Вы говорите о странах-членах Евросоюза. А ассоциация и членство — это две абсолютно разные категории. Да, они проходили через ассоциацию, но как долго? Несколько лет. У нас не будет доступа, в том числе, и к финансовым ресурсам Европейского Союза. И нам даже в 20-летней перспективе никто никаких гарантий членства в ЕС не дает.

А мы берем на себя серьезные обязательства без всяких прав и гарантий. Я не могу не переживать — будем ли мы конкурентоспособны против интервенции бесконтрольного импорта, и что получаем взамен. А присоединение к Таможенному союзу — к которому, кстати, на днях присоединилась и Армения — дает нам 10-12 миллиардов долларов экономии.

- Давайте начистоту. Не говорит ли сейчас вашими устами Медведчук, с которым вы по жизни вместе в политике?

— 10 лет назад я начал агитировать за Виктора Януковича сначала как за кандидата в президенты, потом за Партию регионов, потом еще раз за кандидата в президенты. И я всегда говорил о том, что я за интеграцию в сторону Единого экономического пространства, составляющей частью которого является Таможенный союз.

- Сколько Медведчука в этом утверждении? Как он повлиял на вашу позицию?

— От нуля до ста процентов, выбирайте любую цифру. Мы с Виктором Владимировичем друзья. Насколько друзья могут влиять на мышление друг друга? Я думаю, что влияние есть.

И я — житель Закарпатья. Мы знаем, что такое быть в Австро-Венгрии, быть в Словакии и быть в Советском Союзе. У меня всегда возникает вопрос: почему мы сейчас должны объединяться с теми, с кем не смогли это сделать в течение 500, а то и 1000 лет? Ведь у нас все территориальные и военные конфликты были со странами-соседями, которые вошли в Евросоюз и НАТО. А защищались мы против них всегда с теми же народами бывшего Советского Союза.

- Ваши дедушки, бабушки рассказывали, с кем было лучше — с Советами, Австро-Венгрией или Словакией?

— Нам, безусловно, было проще, когда мы идентифицировались уже как территория славянская. А эту преференцию мы получили все-таки в Советском Союзе. Хотя, конечно, здесь можно поднять вопрос русинства и самоидентификации русин.

- А вы себя идентифицируете русином?

— У нас в семье люди себя идентифицируют как русины. Мой дед считал себя русином. Я себя считаю украинцем.

- Зачем вы баллотировались по списку Партии регионов, если там была записана евроинтеграция? Почему вы не шли по списку Компартии или Витренко, или не создали свой блок?

— Такое ощущение, что вы хорошо знаете о том, что недавно говорилось на заседании нашей фракции, когда приехал Виктор Федорович Янукович. Я вам отвечу по-другому. В программных документах Партии регионов было написано и о векторе интегрирования в Единое экономическое пространство и Таможенный Союз.

- Так что было на последнем заседании фракции Партии регионов?

— Позиция президента была очень четкой. Мы декларировали наши евроинтеграционные намерения, и мы движемся в этом направлении. При этом президент Украины уточнил, что он считает возможным присоединение к Таможенному союзу или к отдельным его положениям даже в случае подписания Договора об ассоциации с ЕС. То есть, для него эти два процесса не взаимоисключающие.

Безусловно, в этом надо будет убедить партнеров как с одной, так и с другой стороны. Я считаю этот процесс крайне сложным. Но в данном случае я не имею права не доверять Виктору Федоровичу Януковичу.

- Есть ли угроза раскола Партии регионов из-за евроинтеграции?

— Я вам скажу точно, что нет. Даже намека на это!

- Сколько людей, которые не придерживаются генеральной линии в партии?

— Что значит “не придерживаются генеральной линии”? Янукович в своем выступлении четко сказал, что он с уважением отнесется к любой позиции, которая будет высказана. Позиции высказывались разные. Обеспокоенность была высказана по многим вопросам, не только по вопросу евроинтеграции. Но у нас есть принцип: решение, которое принимается — единое для всех.

- Если, например, Медведчук предложит вам: “Нестор, бросай Партию регионов, давай создадим свой проект за Таможенный Союз”, вы выйдете из партии?

— Я слабо себе представляю, что Виктор Владимирович поднимет этот вопрос. Он меня лично делегировал в 2007 году в Партию регионов, когда руководством СДПУ(о) было принято решение не баллотироваться в парламент. Для того чтобы не мешать Партии регионов бороться с “Нашей Украиной”.

- То есть, вы не выйдете из Партии регионов?

— Я себе сейчас это не представляю.

- А потом?

— Я ответил так, как я могу ответить. Я не представляю обстоятельств, которые бы меня заставили отойти от товарищей, вместе с которыми я борюсь последние фактически 10 лет.

ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ЯНУКОВИЧА РЕШЕНИЯ О ЕВРОИНТЕГРАЦИИ НЕ ОЦЕНИТ НИКТО

- Какие риски для Партии регионов в связи с поддержкой евроинтеграции?

— Я считаю, что риски есть. Будет очень непросто убедить те территории, где сегодня проживают наши граждане, которые нам стабильно оказывали поддержку. Они всегда были ориентированы на более тесные отношения со странами бывшего Советского Союза.

- Может ли соглашение об ассоциации стоить Януковичу президентства?

— В жизни каждого политика бывают решения, которые влияют на его карьеру. Сегодня оценить окончательные последствия этого решения не сможет никто. Одни считают, что это гарантирует победу в 2015 году, другие волнуются по этому поводу. Я, наверное, отношусь ко второй категории.

С 1 сентября вся моя деятельность направлена на то, чтобы Янукович победил в 2015 году. Для меня это задача, которой я посвятил последние 10 лет своей жизни — чтобы оранжевых и прооранжевых не было у власти!

- Может ли возникнуть на базе проекта Медведчука партия, которая будет “пастись” на поле сторонников Партии регионов?

— Нельзя исключать появление какой-то политической силы и без привязки к Медведчуку. Опять же, это теперь зависит от нас, насколько мы сможем убедить в том, что мы не обманули наших избирателей.

- Но вы такой проект поддерживать не будете — как и вступать в такую партию?

— Я не имею таких мыслей даже.

- Объясните по поводу Мельника. Известно, что на заседании фракции ПР на этой неделе вы раздали депутатам фотографии, как Мельник борется возле трибуны в прошлом созыве с оппозицией. А потом упрекнули соратников в том, что сейчас его никто не защищал.

— Да, я помню Петра по залу. Я лично знаком с ним поверхностно. Тем не менее, мы в сессионном зале провели два или три созыва. И он всегда стоял на позициях защиты интересов нашей фракции. Будем говорить откровенно, он и не выиграл, потому что он не скрывал, что был членом Партии регионов. А в Киевской области это имело определенное влияние.

И я сказал на фракции, что у меня возникли вопросы по поводу способа задержания Мельника. Я попросил просто уточнить эти аспекты в рамках закона, чтобы максимально помочь нашему товарищу доказать свою невиновность.

- То есть, наивный Мельник взял в руки деньги, не зная, что это взятка?

— Я не прокурор и не следователь. Я просто обратился к фракции изучить аспекты задержания. У нас же много депутатов, которые в прошлом были следователями.

- Вы в свое время отбивали товарищей, которых после Оранжевой революции задерживали на Закарпатье.

— Это мы с Тамарой Прошкуратовой отбивали Ризака. Я многих отбил — я и Рудьковского отбивал в больнице, мы пол-”Бориса” разнесли, защищая его, и многих других. И с Януковичем ходил на допросы, и с Колесниковым по судам и по тюрьмам.

- Вы считали, что Мельника тоже надо было “отбить” у милиции?

— Наверное, отбивать его не надо было у правоохранительных органов. Но он должен был чувствовать нашу поддержку.

- Да, но вы-то сами были в этот момент в отпуске и не прервали его, чтобы приехать защищать Мельника.

— Я не знал. Я узнал о том, что произошло, уже когда все свершилось, уже даже когда он освободился от этого кольца фиксации.

- Вы считаете, он поступил нормально?

— Каждому человеку свойственны слабости. Если он засомневался в объективности процесса, то он поступил так, как считал нужным. Я не представляю, что бы я делал в его ситуации. Не могу сказать, что я тут герой и точно сидел бы до конца, зная, что меня засудят, — именно засудят, а не осудят!

- Как такое может быть? Мельник засомневался в справедливости суда, если при власти его Партия регионов?

— Это надо спрашивать его, какая у него была мотивация при этих действиях. Я высказал свои предположения.

- А вообще, насколько до вас доходит информация, что внутри власти происходит такой конфликт? Что “семья” хочет расширить свои аппетиты, потеснив старых сторонников Януковича.

— Давайте не будем раскручивать миф про “семью”. Это, на мой взгляд, хорошая технология оппозиции — придумать тему “семьи”. У каждого руководителя есть семья. Вспомните, у Ющенко была семья, там проблемы были с Андреем, у Тимошенко пытались найти какие-то проблемы в рамках ее семьи, ее дочки.

- Вас тоже часто приписывали к “семье Тимошенко”…

— Сегодня я говорю о ее дочке. Я категорически против того, чтобы действия первых руководителей оценивали через призму членов семьи. Кстати, я в свое время заступился за Андрея Ющенко, когда была эта история с БМВ, я сказал: “Оставьте ребенка в покое, тут есть за что спрашивать отца”.

ТИМОШЕНКО НУЖНО ОТПРАВИТЬ НА ЛЕЧЕНИЕ В ГЕРМАНИЮ

- Вас устраивает происходящее в Украине?

— Есть беспокойства, есть вопросы. Но я же сегодня представляю власть. Скажу так: я делаю все для того, чтобы экономическая и социальная ситуация в стране была лучше. Я не говорю, что она плохая. Но всегда хочется, чтобы было лучше. Внешняя экономическая конъюнктура очень сложная. Мы видим проблемы в Европейском Союзе.

- “Попередников” не будете вспоминать?

— Это наша ответственность, и мы должны сделать все, чтобы люди ощущали стремление власти делать жизнь лучше. Есть факты: на 59% поднялись зарплаты у наших граждан. Это больше, чем инфляция за этот период. А значит, власть работала в плюс. Следующий момент: гривна стабильна, и это тоже одно из наших основных достижений. Более того, экспортеры даже жалуются: “Почему гривна стоит? Отпускайте ее потихоньку”.

- Правосудие при Януковиче справедливое или нет?

— Спросите у Берлускони, справедливо ли правосудие, которое его осудило.

- При чем здесь Берлускони? Оцените правосудие в Украине.

— Я бы хотел видеть более независимый суд, скажу откровенно.

- Вы лично проголосуете за декриминализацию статей Тимошенко?

— А я голосовал за нее, если не ошибаюсь. Я вообще считаю, что уголовная ответственность в виде лишения воли должна быть минимальна. Только за преступления против жизни и здоровья людей. А за любые финансовые, экономические нарушения, в том числе и налоговые, должно быть две меры — компенсация со штрафами, а если ты не в состоянии компенсировать, то иди тогда и отработай свое преступление в государственном цеху в закрытой зоне.

- По-вашему, Юлия Владимировна все-таки должна работать швеей, а не лежать в больнице?

— Давай не перекручивать. Больной человек, что на свободе, что в тюрьме, работать не может. Если человек болен, это абсолютно другая ситуация.

- Но вы верите, что Тимошенко больна уже полтора года?

— На 100%.

- Почему? Многие ваши соратники считают, что она симулянтка.

— Я же ответил за себя. Я же не комментирую заявления соратников. Я на 100% уверен, что у нее проблемы со здоровьем.

- Так Юлию Тимошенко нужно отправить на лечение в Германию, как вы считаете?

— Я думаю, что и человеческое отношение, и политическая целесообразность диктуют нам ответ “нужно”.

- Почему вы этого не предложили вчера на фракции в присутствии президента?

— Этот вопрос висит в воздухе, очень многие об этом говорят. И вчера этот вопрос, может быть, просто стихийно не был поднят.

- По поводу правосудия при Януковиче. То, что коммунистам запретили проводить референдум — вы считаете, это “справедливое правосудие”?

— Мне не знакомы все нюансы этих судебных решений. Но право на референдум у Коммунистической партии есть, это точно. И государство обязано это право реализовать.

- Не придет ли к тому, что эта авторитарная машина, которая выстроена в нынешней власти, в итоге начнет стрелять по своим же соратникам?

— Я удивлю вас. Чем ближе к выборам, тем больше эта авторитарная машина будет слабеть. И вообще понятие авторитарной машины субъективно. В чем авторитаризм? Если под авторитаризмом ты понимаешь президентскую форму управления государством, то я сторонник парламентской.

Есть должность президента, которая имеет очень большие полномочия. Я против этих полномочий. Но я в то же время вижу, насколько Янукович сдержанно использует эти полномочия. Он дает возможность реализоваться Кабинету министров Украины. Мы видим, что не используются все рычаги давления на парламент, которые может использовать президент с такими полномочиями. При Кучме разное бывало...

- В Партии регионов есть еще люди, которые могли бы убедить Януковича в пользу парламентской республики?

— Ну, сторонников много, но...

- …боятся сказать об этом Януковичу?

— Почему боятся? Я вам скажу — эта идея не чужда для самого Януковича. Я хотел бы, чтобы при президенте Януковиче мы стали парламентской республикой. И я буду с этим обращаться и к Януковичу, и буду этот вопрос поднимать в нашей фракции.

- А когда это оптимально сделать?

— Конечно, оптимально это было бы сделать в следующем году. Но боюсь, что этот процесс перенесется на период после 2015 года.

- То есть, вы не до конца верите в победу Януковича в 2015 году, если предлагаете отказаться от полномочий накануне выборов президента?

— Давай внимательно слушать и складывать кубики. Я же сказал, что президент Янукович может способствовать изменению Конституции и переходу к парламентской республике в следующем году, и президент Янукович может это сделать в 2015 году.

- Зачем это делать Януковичу в 2015-м, если он вдруг изберется на следующие 5 лет?

— Он может в 2015 году этот процесс начать, а к 2020 году закончить. Этот процесс все равно занимает полтора года.

ГЛАВНЫЙ ВРАГ ЯНУКОВИЧА — ЭТО УКРАИНСКИЕ РЕАЛИИ

- Вы верите в победу Януковича в 2015 году?

— Борьба будет непростой. Если бы я не верил, я бы не боролся. Мы первый раз идем как абсолютная власть. Мы никогда не участвовали в выборах в таком качестве. И, кроме случая Кучма-Симоненко, когда была разыграна карта “коммунист — не коммунист”, власть всегда проигрывала. Но Виктор Федорович продемонстрировал два раза, что, когда его уже полностью списывали, он выигрывал — и на парламентских, и на президентских выборах.

- Сейчас говорят, что было бы точно так же удобно, как Кучме, втянуть Симоненко во второй тур, так Януковичу — втянуть Тягныбока.

— У меня есть антагонизм к политической силе “Свобода”. Но у меня есть нормальное человеческое отношение к Олегу. Это очень талантливый человек. Но он не сможет сегодня обыграть Кличко и Яценюка.

- А насколько Януковичу легко было бы победить Кличко?

— Ему не надо бороться ни с Кличко, ни с Яценюком, а с реалиями жизни. Если мы сможем людей убедить, что мы справились с поставленными задачами, добились стабильности и развития, люди за нас проголосуют.

- Морально вы готовы к тому, что Янукович может проиграть…

— Любые выборы — это или выигрыш, или проигрыш. Это процесс. Я верю в победу Януковича и буду все для этого делать. Если я сегодня скажу, что Янукович выиграет при любых обстоятельствах, я буду выглядеть неадекватным.

- Вы говорите, что вам надо убедить людей в “покращенні”. Но тот же Борис Колесников накануне на фракции предъявил прямую претензию, что силовые органы в стране уничтожают бизнес.

— Это было сказано не так. Было сказано, что есть факты давления силовых органов на средний и малый бизнес. Мы специально не говорили про большой бизнес. Крупный бизнес, конечно, живет отличной жизнью от среднего предпринимательства. Там проблемы больше и там ответственность больше.

- И заработок больше.

— Заработок не всегда, кстати. Если в процентном соотношении, если валовой доход, то там потери такие, что можно не подняться.

- Известно, что у вас даже были обыски, когда вас сняли с МинЧС.

— Вы вспомнили историю, о которой мы говорили после моего перевода в СНБО. Я тогда сказал, что мы вынуждены были разменять мой портфель на Балогу и на его депутатов из ЕЦ.

После чего Балога кричал, что та мала дівка: “я незаймана, я незаймана”. Сколько он не кукарекал, что его это министерство не интересует, на самом деле все было сделано ради этого.

- Но, возвращаясь к вопросу об обыске: это правда, что на вас тоже были наезды?

— Да, был факт, я не буду это скрывать. Действительно, Служба безопасности тогда проводила оперативные мероприятия...

- У вас в офисе?

— Не у меня, а в офисе предприятия, в котором мы являемся акционерами. Но мы к обыскам привыкли с 2005 по 2010 годы.

- Вас кто-то приехал защитить, как вы сейчас призывали защитить Мельника?

— Я могу сказать, что та ситуация имела соответствующую реакцию. Я благодарен тем, кто тогда обратил внимание на этот факт.

- Ну, Клюев сыграл в этом какую-то роль?

— Мои друзья, которые прошли со мной 2005-2010 год, конечно, не остались в стороне от этих событий.

ПО ПРИКАЗУ БАНКОВОЙ МНЕ ОТРЕЗАЛИ СПЕЦСВЯЗЬ В СНБО

- Почему Клюева сейчас, по сути дела, задвинули на второстепенные роли?

— Я бы не сказал, что его отодвинули. Должность секретаря СНБО значима. Могу это сказать, потому что я работал при Раисе Васильевне, и я работал при Андрее Петровиче. Это было два разных СНБО. Даже в количественном и качественном составе. С приходом Андрея Петровича мы фактически вернули тот штат и влияние, которые были еще при Горбулине, и даже больше.

- Когда была Богатырева, вы даже не ходили на работу в Совбез.

— При Раисе Васильевне я использовал все законные выходные и возможности, которые нам оставляет закон.

- Насколько это нормально вообще? Вам же платили зарплату.

— Я вас удивлю: я зарплату не получал. Если я не ошибаюсь, то я ее то ли оставил в кассе СНБО, то ли перевел на благотворительность. Кстати, я благодарен Раисе Васильевне, она очень неожиданно тепло меня приняла в СНБО. Но в первую же неделю мне отрезали всю правительственную связь как заместителю секретаря СНБО. Я понял, что на этой должности сильно никому не нужен. Как мне сказали, это было прямое распоряжение администрации президента.

- Козни Левочкина вас догоняют до сих пор?

— Да, догоняют. Мне намекнули, что мои слова на последнем заседании фракции, что я якобы буду создавать свою фракцию, были перекручены и распространены как раз администрацией президента. Так грешат. Я во вторник утром прихожу в парламент, и я даже на гимн из-за этого задержался, потому что меня сразу начали атаковать — когда я создам свою фракцию. Я не мог понять, откуда это.

- А вы такого не говорили?

— Нет.

- Но вы сказали, что будете через два месяца определяться относительно своего будущего.

— Не совсем. Я сказал, что действия нового правительства, которое было сформировано год назад, вызывают беспокойство. И я попросил правительство в течение 60 дней четко определить приоритеты и дать нам их понять. Потому что в 2014 году начнется уже реальная избирательная кампания. Хотя она началась уже сейчас, несмотря на затишье в парламенте.

Мы же понимаем, что оппозиция молчит, потому что им нужно сейчас спокойно завершить евроинтеграционный процесс. Здесь их интересы совпали с властью. Надеюсь, что это спокойствие продлится хотя бы 3 месяца. Поэтому я просто обратился к правительству в течение 60 дней дать нам четкую картину того, что мы будем иметь в 2014 году с точки зрения социальных стандартов. Если мы такой ясности не получим, я сказал, что будет адекватная оценка с моей стороны. А оценивать я умею.

- Чем вы недовольны в правительстве? Это же “реформаторы” из Партии регионов. Какие у вас претензии?

— Я не говорю, что я недоволен. Просто сегодня есть много вопросов, на которые мы хотим получить четкий ответ. Ты от меня сегодня не дождешься ни одного тезиса, который будет критиковать моих коллег.

- Даже Левочкина?

— Да с Левочкина я просто смеюсь. Давай даже не будем о нем вспоминать.

- А вам не обидно, что канал “Интер”, который был когда-то под эсдэками, теперь оказался в его руках?

— Создавал канал “Интер” мой большой друг, покойный Игорь Плужников, а также Александр Зинченко. И для меня канал сегодня как родной. А кому бы он сейчас ни принадлежал, я болею за коллектив, и чтобы этот канал действительно развивался.

- Как вы думаете, может ли группа Левочкина-Фирташа шантажировать Януковича, чтобы он их не трогал, используя канал “Интер”?

— Шантажировать Януковича, в принципе, невозможно. Надо знать характер этого человека. Он не терпит шантажа.

ТАК И ЖИВЕМ — Я, РУДЬКОВСКИЙ И ДТЭК

- Вопрос по поводу вашего бизнеса. Насколько серьезный был риск того, что ваш бывший партнер Рудьковский заказывал вас каким-то чеченским бандитам, о чем мы слышали от наших источников?

— Отвечать на этот вопрос — это все равно, что сейчас написать заявление в Генеральную прокуратуру. Поэтому я не могу ответить на твой вопрос.

- Но вы остались акционером в газодобыче в Полтавской области — в компании “Нефтегаздобыча”, из-за которой спорили с Рудьковским?

— Скажем так, наша семья имеет там акции, причем значимый пакет. ДТЭК оформляет свое вхождение в компанию. Не могу сказать, что Рудьковский совсем вышел, он тоже сохранил за собой пакет. Так и живем. Тем более, Рудьковский сидит передо мной прямо в парламенте...

- Но вы не общаетесь?

— Ну, сложноватое общение между нами, скажем так.

Еще одним партнером в моем понимании должен был быть директор компании, который пропал — Олег Семинский. Только, к сожалению, там его интересы были оформлены по договоренности, а не документально. И я надеюсь, что все-таки рано или поздно этот вопрос тоже будет урегулирован.

- До сих пор его не нашли?

— Нет.

- Вы остаетесь в этом бизнесе, потому что Ахметов не хочет расширять свой пакет после покупки акций у Рудьковского?

— Я не буду сейчас комментировать никакие слухи. Я хочу сказать: наша семья осталась в предприятии, потому что мы хотим в нем оставаться.

- Но менеджмент поменяли на ахметовский?

— Да, менеджмент поменяли. Но, насколько мне известно, там наш секретарь наблюдательного совета, там наш руководитель по финансам. Поэтому говорить о потере какого-то контроля некорректно. Но я бы не хотел сейчас обсуждать бизнес-вопрос.

- А все-таки история, связанная с заказом вас чеченскими боевиками, для вас закрыта навсегда или…?

— Я уже ответил на этот вопрос.

Сергей ЛЕЩЕНКО