Сколько стоит один твит? Иногда немало. Илону Маску всего один твит о том, что он собирается перевести компанию Tesla в частную собственность и скупить ее акции по $420 (несколько завышенная цена), стоил $20 млн (еще 20 млн заплатит компания) и поста председателя совета директоров Tesla. Место Маска во главе компании предположительно займет Джеймс Мердок — младший сын и официальный наследник известного магната Руперта Мердока, в данный момент занимающий должность исполнительного директора компании 21th Century Fox.
Публика обсуждает, “почему он так сделал” и “кому выгодно”. Можно было догадаться, что инвесторы не “проглотят” провокацию с предполагаемой скупкой акций. Не “проглотила” бы и Комиссия по ценным бумагам и биржам — твит Маска вызвал рост цен на акции на бирже и был однозначно оценен как попытка манипуляции. Зачем же? Версии выдвигаются разные. Возможно, переутомление, ведь Маск руководит двумя крупными компаниями. Еще есть свойственная Маску любовь к эпатажу и пиару любой ценой. Предполагают даже, что Маска устраивало “изгнание”, потому что дела у “Теслы” идут ни шатко, ни валко. И вообще: надоели ему “машинки”, он бы хотел сосредоточиться на чем-то, действительно, великом — колонизация Марса подойдет. А может, на просто новом — гиперлупе, например.
Никто почему-то не предполагает, что твит был обычным для соцсетей безответственным трепом. И, наверное, правильно не предполагает — кому, как не аборигену Кремниевой долины, понимать, с чем он имеет дело.
Впрочем, есть мнение, что ошибку сделал не Маск — ошибкой стало его увольнение. По этому поводу вспоминают похожую историю, случившуюся со Стивом Джобсом. Его тоже выставили из совета директоров созданного им же Apple, а спустя несколько лет просили вернуться — без его гениальных решений все пошло наперекосяк. Для Джобса эта временная “отставка” стала шансом воплотить другие проекты, о которых он думал, мечтал, но не доходили руки, занятые “яблоком”. Так, например, если бы не попытка совета директоров “спасти Apple от Джобса”, мы бы не имели шанса увидеть мультфильмы студии Pixar.
.
Между Маском и Джобсом много общего. В частности, любовь к внешним эффектам, пренебрежение к окружающим и склонность к масштабным пиар-акциям. Может, и история с отстранением от управления повторится? И это даже к лучшему, что Маск временно “погуляет на воле”, ограничиваясь номинальным постом, и сможет, как Джобс, заняться чем-то новым-интересным. Это же и есть его сильная сторона — как и любого жителя Кремниевой долины — сыпать идеями, дающими золотые всходы.
Однако печальная правда может состоять в том, что Маск действительно “не справился с управлением”. А сходство с историей про Джобса — только внешнее. В отличие от Джобса — гениального продавца воздуха — Маск попробовал продавать не столько иллюзии, приправленные реальными вещами, сколько реальные вещи, притрушенные сверху тонким слоем иллюзий.
В общем, вся проблема — в “железе”. Чем оно тяжелее, тем хуже поддается тем методам ведения дел, которые безотказно действуют в нематериальном производстве. Продавая компьютеры и гаджеты Джобс делал деньги не столько на чипах, сколько на “возможности менять мир”. Но когда ты продаешь машины — даже если они супертехнологические — ты продаешь именно машины, а уж потом иллюзии об изменении мира.
Технология, на которой Маск заработал свой стартовый капитал — PayPal — как раз из этой серии не просто “не-железных”, но “анти-железных” технологий. Кремниевая долина не просто выросла на месте крупнейшего инновационно-инвестиционного технопарка, созданного при Стэнфордском университете, она поглотила и переросла его, превратив из лаборатории “железных” технологий в королевство софта. Почти все состояния, сделанные здесь, сделаны на уменьшении роли материального в нашей жизни. Все, что только можно, переводится в чистые информационные потоки.
Но Маск пошел в прямо противоположном направлении — он решил вложить заработанные деньги в изготовление машин. От автомобилей до космических кораблей. И таким образом “влез” с новыми технологиями в довольно консервативные бизнес-сферы. В которых не только ниши давно поделены — это полбеды, для новой технологии, подкрепленной большими вложениями, ниша всегда найдется, — но в которой действуют давно отработанные правила игры. Которые сильно отличаются от правил, принятых в мире стартаперов. И которых Маск — не будучи частью старой капиталистической элиты и отчасти презирая эти старые элиты (частный случай извечного противостояния Западного и Восточного побережий США), — не знал досконально, а даже если бы знал, все равно не стал бы придерживаться.
В том, что его должность может перейти к сыну Руперта Мердока есть что-то символическое: старые финансовые элиты против новых технологических. Впрочем, личность Джеймса Мердока по-своему неординарна — как для “бизнеса старого типа”. В конце концов, до сих пор он работал в медиасфере. А еще раньше бросил Гарвард. Это, разумеется, не то же самое, что “бросить Стэнфорд” — но тенденция просматривается. И хотя после долгого сопротивления он все же начал носить деловые костюмы, до галстука дело так и не дошло.
Конечно, стартаперы Кремниевой долины, с их благородным изобретательским безумием и вечными потертыми джинсами, куда более симпатичны публике, чем выходцы из традиционных финансовых кругов с их оскалом капитализма и скучными пиджаками. Но в их каменной традиционности иногда можно найти преимущества. Они знают, что машина, выпущенная в серийное производство и на дороги, должна быть доставлена клиентам в надлежащее время и в надлежащем количестве. Они знают, что если они выпустят “сырую” машину на дороги, их затаскают по судам и пустят по миру, а их именем еще сто лет будут пугать детишек в бизнес-школах и на экономических факультетах университетов Лиги плюща. Их репутация — это качество их машин, а не смелость их идей. Поэтому они будут скептически воспринимать новые технологии, долго и нудно проверять их эффективность и сопоставлять с расходами.
Это, может быть, скучно, но к машине, которая отчаянно глючит на дороге, вы не сможете выслать патч или предложить клиенту скачать новую версию, как это делают в сфере ИТ. У материального производства — и связанного с ним бизнеса — несколько иные законы.
Вполне возможно, что эта рутина может “сломать” креативную натуру — и она пустится вразнос, развлекая себя, как может. Но именно поэтому история Джобса не повторится с Маском, во всяком случае, полностью — без Джобса руководство Apple не могло продавать воздух так дорого и эффективно, как с Джобсом. Но продавать машины без благородного безумия Маска руководство Tesla сможет запросто. Особенно, если он останется в компании на более скромном посту.
Интереснее, что случится дальше не с Tesla, а со SpaceX, за которую, по предположениям фанатов, теперь с удвоенной энергией возьмется Маск. Космос — последний фронтир, на котором старые методы, принятые в период холодной войны, уже не работают, а старые технологии того же периода отмирают и падают на землю, ударившись о небесную твердь.
Уход Маска с должности руководителя Теслы совпал по времени с крахом советских “Союзов”, что открывает очень привлекательную нишу регулярных пассажирских перевозок для частных фирм. Маск уже давно — и так заметно — работает на рынке грузовых перевозок и обещает, что вот-вот отправит в космос первого “пассажира”. Может, это и есть его следующий прорыв?
Но учитывая предыдущий “творческий путь”, звучат предположения, что Маску вряд ли достанется масштабный заказ на космические пассажирские перевозки. Он и дальше сможет совершенствовать грузовые корабли, получать контракты на перевозку кислорода, провизии, оборудования и рождественских подарков на орбиту. Но пассажиров, скорее всего, будет возить “Боинг” — даже если это окажется несколько дороже. Человеческую жизнь (и связанные с ней издержки) оставят за старыми бизнес-элитами. Удел новых — творчество, эксперимент, прорыв и фронтир. И, соответственно, высокий риск. Пока они рискуют только своими деньгами и репутацией — это допустимо. Но чужими жизнями — это уж слишком. Да и чужими деньгами — тоже. Тут отдаются предпочтения испытанным — пускай и консервативным — методам, стратегиям и брендам.
Маск — интересный случай среди стартаперов. Тем, что в отличие от большинства из них его не удовлетворяет торговля воздухом — он хочет делать что-то “настоящее”. Менять мир в полном смысле слова, наполняя его не только новыми услугами и идеями, но и новыми — принципиально новыми, прорывными — вещами. Реальными вещами. Эта — несколько гуманитарная — тоска по “настоящему деланию” отличительная черта именно Маска и именно его вклад в “кремниевые” моды.
