В канун Нового года в центр Варшавы, держа белый флаг с надписью “W Ukrainie”, вышла перформерка Юлия Кривич. Это стало катализатором языковой дискуссии в польском обществе. А последовавшее 2 января официальное заявление правительства Нидерландов, что наименование “Голландия” по отношению к королевству больше использовать нельзя, наверняка подстегнет эти дискуссии.
“Мы очень чувствительно относимся к тому, как употребляют название нашей страны. Моя миссия сейчас состоит в том, чтобы начать серьезную дискуссию на эту тему в Польше”, — обосновала смысл своей акции Кривич.
В польских СМИ и соцсетях началась дискуссия, которая многим гражданам Украины напомнит ту, что происходила в России несколько лет назад. Но во многом она также отличалась.
Не только Украина
В отличие от русского, в польском языке форма “на” употребляется с большим числом стран: она соседствует не только с Украиной, но также и с Литвой, Беларусью, Латвией, Венгрией и Словакией. Для многих поляков, знакомых с дискуссией в русском языке, этот факт является аргументом, мол лингвистическая ситуация здесь иная, нежели в русском.
Сторонники этой версии утверждают — если с тысячелетним Венгерским государством употребляется форма “на”, значит в польском языке философия употребления предлога касается соседних и “особо близких” территорий, а не тех, которые зависели от Варшавы.
Впрочем, не привычные для большинства поляков формы “w Ukrainie”, “w Litwie”, “w Białorusi” много лет звучали в университетских стенах из уст тех, кто занимается восточными соседками Польши. Уже в 2000 году в “Словаре правильной польской речи” Анджея Марковского указывалось, что рядом с формами “na Słowacji” и “na Litwie” допускаются сочетания “w Słowacji” и “w Litwie” — тем более, что они существовали в межвоенной польской речи.
В 2015 году в ответ на вопрос читателя академического Словаря польского языка профессор Варшавского университета Мирослав Банько указал, что “частота использования выражения “ w Ukrainie” [в польском языке] возросла после 1991 года, после создания независимого украинского государства”. Он указывал, что подобное явление также существовало в 1920-30-ые годы в случае Литвы, поскольку “этот предлог, по-видимому, лучше подчеркивает политическую независимость данных территорий”.
Лингвисты, таким образом, не исключают использования форм с обоими предлогами. Занимательно — польский МИД в своих документах пытается избегать предложной формы, заменяя ее прилагательным, городом или добавляя к Украине дополнительное управляющее выражение.
Предлоги и феминитивы
Впрочем, вне закрытых университетских стен форма “w Ukrainie” слишком режет польское ухо. Только в последние годы она стала появляться в публичной речи. Форму “w Ukrainie” все чаще употребляют этнические украинцы Польши, польско-украинские билингвы — например литературовед Оля Гнатюк, преподавательница Варшавского университета и Киево-Могилянской академии, или глава Объединения украинцев в Польше Петр Тыма. Некоторые польские СМИ перестали исправлять форму “w Ukrainie” польским авторам: так пишет, к примеру, исследователь связей польских националистов с Кремлем Пшемыслав Витковски.
Предложная дискуссия в польском языке идет нога в ногу с дискуссией о феминитивах. Ее очередная горячая фаза также пришлась на конец 2019 года — после парламентских выборов прошедшие в парламент политики от прогрессивных левых анонсировали себя в телевидении как “гостьи”, а не “гости”. В отличие от русского и украинского языков, в польском не существовало похожего общеупроблебляемого феминитива — для этого пользователи воспользовались забытым и вдобавок искусственно созданным архаизмом “gościni”.
Градус возмущения, вызванный “гостьей”, заставил высказаться Совет польского языка при Польской академии наук. “Большинство аргументов против образования женских форм безосновательны”, — утверждал Совет в конце ноября и будто, издеваясь над противниками феминитивов, указывал: “сложные сочетания согласных, например, в слове chirurżka [”хируржка”, женщина-хирург] не должны вызывать трудностей у тех, кто в состоянии произнести слово zmarszczka либо bezwzględny (5 согласных подряд)”.
“Спор касательно женских форм не может быть разрешен ссылкой на традиции, достаточно разнообразные в этом отношении, или на правила системы. Стремление к симметрии родов имеет социальные основания, а лингвисты могут лишь поделиться своим мнением”, — подчеркивают в Совете польского языка.
Лингвисты в очередной раз умыли руки по поводу явлений, касающихся социолингвистики. Парадоксально — чем больше языковеды допускали вариантность, тем чаще противники изменений утверждали “лингвистическое” обоснование “традиции”.
Причин такого явления — несколько: не случайно дискуссия о женских окончаниях и предлоге с Украиной началась в последние годы. Пропагандистские и вполне физические нападки на женщин и иммигрантов в Польше сделали свое дело. Акция вызывает реакцию — потерпевшие хотят таким образом подчеркнуть свою субъектность.
Кто больше русифицирован?
В начале января действия украинской художницы прокомментировал вице-глава правительственного Центра польско-российского диалога и согласия Лукаш Адамски. На ломанном украинском он назвал украинцев “недоученными патриотами”: “Восприятие норм польского языка через призму русского является свидетельством сильной ментальной русификации, а также аналитического и политического невежества”, — отметил он.
Несмотря на резкость, комментарий Адамского был репрезентативен для носителей польского языка, столкнувшихся с формой “w Ukrainie”. Даже на сайте либеральной “Газеты выборчей” в голосовании, в котором приняло участие 8 тысяч пользователей, большинство высказалось за форму “на”, поскольку “трудно будет переучиться”.
Адамского, кроме дерзости высказывания, трудно упрекнуть в искривленном восприятии. У указанной им лингвистической защиты “на” обоснование достаточно похожее на то, что говорят российские защитники этого же предлога — желание защитить традиции, на сей раз в языковом огороде.
Однако Адамски обратил внимание на вещь более чувствительную, чем лингвистика. Он написал, что “попытки украинцев регулировать польский язык не принесут ничего хорошего”. Как и подавляющее большинство поляков, он не может себе представить, что украинцы могут влиять на польский язык.
Польский — это не английский, с интернациональным опытом, который под давлением украинцев может изменить “the Ukraine” и “Kiev”. Это не русский, многие из пользователей которого живут и пишут “в Украине”, влияя таким образом на соседей по другую сторону границы.
Польский язык напоминает в этом отношении украинский — запрещаемый, с клеймом гонения, с травмой отчуждения миром, потому хранимый от соседских влияний более трепетно. Здесь колебания нормы, тем более под влиянием внешних факторов воспринимаются болезненно.
Парадокс в том, что язык сам по себе — не такой националист, как большинство его рьяных защитников. Несклоняемые англицизмы, произносимые с инородным акцентом имена собственные, заимствование целых предложений — все это за одно поколение открыло не поддающиеся контролю процессы на “западной границе” польского языка. Украинцы открыли границу на востоке: чем больше украинцев будет использовать польский язык — тем больше они будут на него влиять. Так уже было в прошлом, таковым — благодаря украинской иммиграции — по всей видимости, окажется и будущее. Нет пока метких слов, определяющих польско-украинские языковые связи, но они имеются и становятся все более массовыми.
И кто знает, что для польского общества более травматично: то, что норма расшатана, или то, что расшатали ее украинские иммигранты.
