Между инфляцией и безработицей

Мировой опыт борьбы с кризисом показал: большинство методов лечения финансовой системы неэффективны и приводят к побочным явлениям. Поэтому государствам приходится четко расставлять приоритеты и выбирать меньшее из двух зол. О том, чем украинское правительство может пожертвовать ради преодоления экономического спада, рассказал Юрий Полунеев, народный депутат (фракция БЮТ) и глава временной следственной комиссии по вопросам проверки деятельности Нацбанка.

— Вы — один из авторов программы “Украинский прорыв”, в 2007-м ставшей главным документом предвыборной кампании Блока Юлии Тимошенко. Прошло два года, однако ни один из пунктов этой программы не реализован. На ней можно поставить крест?

— Такие выводы делать рано. “Украинский прорыв” — это среднесрочная стратегия. Ее смысл — в модернизации структуры экономики, несовершенства которой особенно ярко проявили себя во время кризиса. Более того, при экономическом спаде эта программа становится вдвойне актуальной. Так, основоположник теории конкурентоспособности профессор Гарвардского университета Майкл Портер считает кризисы лучшим временем для структурной перестройки экономики.

Что делает президент США Барак Обама? Хотя экономика страны переживает глубочайшую рецессию, он решил увеличить инвестиции в инфраструктуру, энергосбережение, экологические технологии, образование и здравоохранение. Обама создает платформу для повышения конкурентоспособности американской экономики в будущем. Мы должны сделать нечто подобное.

Включим печатный станок

— Многие экономисты считают, что план Обамы провалится так же, как провалился план Полсона...

— План Полсона действительно стартовал неудачно. Дело в том, что глубинной причиной финансовых потрясений во всем мире является кризис доверия. Он начался из-за огромных убытков банков, связанных с инвестициями в высокорисковые и некачественные активы. Администрация США попыталась исправить ситуацию вливанием средств в капиталы банков, но проблемные, так называемые токсичные активы никуда не делись.

Японская стагфляция 90-х годов прошлого столетия тоже началась с банковского сектора: лопнувший ценовой пузырь на рынке недвижимости вызвал катастрофическое удешевление активов. Люди стали забирать деньги из банков, кредитование остановилось. А японские власти бездействовали, из-за чего кризис вошел в историю как “потерянное десятилетие”. Мы не должны повторить их ошибку.

— Что для этого необходимо делать?

— Все усилия власти должны быть направлены на возрождение доверия к банковской системе. Правительству следует нейтрализовать “токсичные активы”, инвестируя в капитал банков. Пока банковская система переживает капитальный ремонт, в экономику необходимо вбросить так называемые вертолетные деньги. Одни правительства (например США) финансируют экономику, увеличивая прямой внутренний долг, другие договариваются с центральными банками о выкупе этого долга.

— Но в Украине это невозможно хотя бы из-за требований Международного валютного фонда ограничить денежную эмиссию…

— Я хорошо знаю менталитет сотрудников международных финансовых организаций. Они руководствуются прежде всего интересами ключевых стран-акционеров, у которых сейчас проблемы с экспортом из-за падения спроса. Отсюда и требование к странам — получателям кредитов не проводить протекционистскую политику.

В то же время экономически слабые и неконкурентоспособные государства переживают кризис намного тяжелее: их население беднее. Поэтому для них приоритетом экономической политики должна быть занятость. Украине не подходят теоретически правильные рекомендации МВФ — экономить на всем и жить по средствам, поскольку у нас уже сейчас насчитывается более трех миллионов безработных.

Если бы этим людям пообещали работу, но предупредили, что их доход немного обесценится из-за инфляции, что они выбрали бы? Большинство стран делают ставку на обеспечение занятости — все остальные параметры важны, но вторичны.

— В таком случае наша страна в отличие от развитых государств рискует еще и валютной стабильностью. Что делать с рисками конвертации избыточной денежной массы в иностранную валюту?

— Такие риски есть. Но существует много способов поощрить людей покупать товары, а не валюту. Например, талоны на товары вместо денег. В условиях кризиса это нормальный вариант поддержки наименее защищенных слоев населения. Причем программа должна быть фокусной: государство заказывает поддерживаемым производителям товары и бесплатно либо с большой скидкой раздает талоны на них малообеспеченным. Чтобы профинансировать эти расходы, государство идет на контролируемое наращивание внутреннего долга и увеличение бюджетного дефицита. Идея стимулирования экономики в условиях кризиса, в том числе за счет прироста денежной массы, не нова. Недавно российское правительство утвердило антикризисную программу, содержащую подобные тезисы.

— Какой бюджетный дефицит допустим в Украине?

— Я не вижу особых проблем, если бюджетный дефицит достигнет пяти-семи процентов ВВП. Главное, чтобы деньги были потрачены с толком — на поддержку спроса населения и внутреннего производства.

— А как быть с инфляцией, неизбежной при использовании печатного станка?

— У Национального банка есть целый арсенал инструментов для стерилизации денежной массы. Инфляция, в отличие от гиперинфляции, — это еще не катастрофа. Сейчас нужно выбирать: либо в процессе длительной рецессии мы теряем до 20% нашего ВВП, либо умеренно печатаем деньги.

— Но у нашей страны небольшие возможности для качественного импортозамещения. Где гарантия, что напечатанные гривни пойдут на покупку отечественных товаров, а не импортных?

— Конечно, в рамках существующей структуры потребления мы не сможем полностью заместить импорт наращиванием внутреннего производства. Однако пытаться нужно. Даже если глобальный кризис закончится к 2010 году (а это маловероятно), вряд ли восстановление мирового спроса автоматически повлечет за собой улучшение ситуации в Украине.

Нацбанк слишком независим

— Правительства США и Великобритании выбрали в качестве ключевого элемента антикризисной стратегии в банковском секторе создание “плохих банков”. В Украине эта идея может быть реализована?

— В “плохих банках” государство концентрирует все “токсичные активы”, которые затем должны быть реструктуризированы. В США пошли иным путем — создали частно-государственное партнерство по выкупу этих активов. Идея оригинальная, но есть одна загвоздка: как оценить эти активы, с каким дисконтом их выкупать?

Мне кажется, Украине больше подходит другой вариант — максимально нарастить капиталы банков и стимулировать их к самостоятельной реструктуризации кредитных портфелей. В частности, такие действия предусматривает принятый в первом чтении антикризисный законопроект №3585 (“О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины с целью преодоления негативных последствий финансового кризиса”, автор Юрий Полунеев), направленный на стабилизацию валютного рынка и банковского сектора.

— Иностранные центробанки борются с кризисом, приближая к нулю стоимость рефинансирования. Как отечественные финучреждения могут выдавать доступные кредиты, если сами получают ресурсы регулятора под 20—23,5% годовых?

— В Украине такая стоимость денег обусловлена высокой инфляцией. К тому же при кризисе ликвидности снижение ставок рефинансирования вряд ли приведет к значительному результату. Удешевление кредитов стимулирует экономическую активность только в случае отлаженной работы банковской системы. Да, западные государства снизили до нуля процентные ставки. Но кредитование от этого не возродилось.

Механизм рефинансирования сработает только при наличии внутреннего спроса, а он пока на точке замерзания. Имея балансы, перегруженные “токсичными активами”, и отток депозитов, банки думают не о кредитовании промышленности, а о собственном выживании.

— Значит, выход — в национализации банков?

— Национализация — это вынужденная мера. Конечно, отказываться от нее нельзя. Вопрос в том, сможем ли мы обеспечить сохранение конкретных банков как рыночных институтов. Все ли возможности по привлечению в сектор частных инвесторов были использованы? Думаю, что нет. Поэтому прежде чем зайти в банк, государство должно предложить ему капитал второго уровня, то есть субординированный долг. Это рыночный механизм рекапитализации.

Кроме того, можно стимулировать привлечение в финучреждения капитала частных инвесторов. Идея, прописанная в моем антикризисном законопроекте, такова: государство гарантирует инвестору, купившему привилегированные акции банка первой или второй группы до 31 декабря 2009 года, возврат через пять лет вложенных средств и дохода в размере 200% от инвестиции. Эта схема распространяется и на вкладчиков банка, то есть дает возможность конвертировать депозиты в капитал. Условиями госгарантий должны быть мораторий на выплату дивидендов и обязательство привести корпоративное управление к международным стандартам. Таким образом, гарантирование будущей доходности акций банков помогло бы сэкономить значительные бюджетные средства, предназначенные для капитализации фининститутов, а также способствовать восстановлению доверия к банковской системе.

Подобную идею выдвинул американский экономист Рикардо Кабальеро. Только у него она распространяется и на компании-“голубые фишки”, которые также нуждаются в дополнительном капитале. Государство при возможности должно выступать страховщиком инвестиционных рисков, а не только прямым инвестором.

— А если через пять лет кризис не закончится?

— Тогда государство проведет частичную национализацию этих банков.

— Могут ли дочки иностранных банков рассчитывать на помощь государства?

— Сейчас они являются здоровой силой на украинском банковском рынке. Но их не следует исключать из списка потенциальных претендентов на рекапитализацию, в том числе и за счет государственных средств.

— Как вы оцениваете требование МВФ изъять из госбюджета-2009 нормы о необходимости согласования Национальным банком с правительством решений о рефинансировании и о выкупе гособлигаций регулятором?

— Один из стереотипов Вашингтонского консенсуса состоит в том, что сбалансированность бюджета — это главный инструмент стабилизации экономики, а естественное желание правительств больше тратить должна сдерживать независимая монетарная политика центробанков. Однако нынешний кризис требует иных подходов.

К сожалению, Национальный банк Украины отличается беспрецедентной степенью независимости и непрозрачности. Нет ни одной страны в мире, где центробанк был бы настолько независим от правительства и власти в целом, как у нас. Нацбанк — это государство в государстве, и его автономность слишком дорого обходится налогоплательщикам. Например, потери покупательной способности гривни, связанные с давлением кредитов рефинансирования на валютный рынок, в конце прошлого года составили 10—12 млрд долларов.

Я не говорю, что НБУ должен быть напрямую подчинен Кабинету министров (хотя и это, в принципе, допустимо), главное, чтобы он не вступал в открытую конфронтацию с правительством и парламентом. Возьмем ситуацию, когда правительству нужно срочно рефинансировать внутренний госдолг, а Национальный банк говорит “нет”, или подчеркивая этим свою независимость, или действуя по чьей-то указке. От чего он тогда независим? От здравого смысла? Думаю, предварительные уроки финансового кризиса диктуют необходимость серьезной реформы законодательства о НБУ и системе регулирования финансовых рынков в целом.

Александр ГОНЧАРЕНКО