Лиссабонское соглашение: что даст Евросоюзу общий Президент?

Документ, в частности, предусматривает введение должности президента ЕС, который будет избираться на 2,5 года, реформу исполнительного органа ЕС — Еврокомиссии, введение должности еврокомиссара по внешней политике, который будет наделен широкими полномочиями. Предусматривается также и расширение полномочий Европарламента, который получит больше влияния на законодательные инициативы. Мы поинтересовались у украинских экспертов: можно ли утверждать, что геополитический проект объединенной Европы доказал свою эффективность, является ли Лиссабонское соглашение полноценной заменой Конституции, которую так и не смогли принять в Европе, и как это отразится на евроинтеграционных устремлениях Украины?

ОТ ТОГО, КТО ВОЗГЛАВИТ ЕС В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ, МНОГО БУДЕТ ЗАВИСЕТЬ В БУДУЩЕМ

Я хотел бы поздравить и Чехию, и Европейский союз, и Европу в целом, что действительно состоялось продвижение в достаточно непростой ситуации. Все мы понимаем, что принять решение демократическим странам, каждая из которых имеет право голоса в ЕС, — это сложный процесс. Думаю, что Евросоюз еще раз демонстрирует, что эта организация при всех проблемах, которые существуют внутри, является наиболее жизнеспособным интеграционным образованием в Европе и, возможно, в мире.

Это — хороший сигнал и для тех стран, которые имеют свою стратегию европейской интеграции и присоединения в будущем к ЕС. Это касается и Украины. Для нас решение позиционных вопросов внутри Евросоюза — это новое окно возможностей. Конечно, мяч на поле Украины. Главное проводить свою линию, выполнять свою стратегию, в том числе реформирования. Но многое зависит от способности ЕС к виденью своей стратегической роли и к преодолению любых барьеров в Европе.

Дело не только в принятии договора, а в самом процессе. Он начинался с обсуждения Конституции, в результате имеем Лиссабонское соглашение. Главное, что ЕС еще раз демонстрирует, что невзирая на все разнообразие мнений и позиций, — это целостное объединение, способное приходить к конечному решению.

Теперь очень много будет зависеть от лидерства в ЕС. От того, кто возглавит Евросоюз в ближайшее время, очень много будет зависеть в будущем. Я думаю, кандидатура Тони Блэра — это ответ, адекватный вызовам, которые сегодня появляются перед ЕС.

Михаил Погребинский, директор Центра политических исследований и конфликтологии:

ЭТО ШАГ В ФОРМИРОВАНИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ СВЕРХГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Лиссабонское соглашение — это большое достижение объединенной Европы. Это шаг в формировании европейской сверхгосударственности. Это возможность говорить одним голосом (и это чрезвычайно важно для Европы) с той же Россией. В конечном итоге, будет основана возможность общей внешней политики, чего никогда не было. Будет Президент, своеобразный министр иностранных дел Европы...

Тяжело говорить о последствиях договора для рядового европейца. Дело в том, что в Лиссабонском соглашении есть много положений и ограничений на местное законодательство. Например — запрет дискриминации языковых меньшинств. Если бы мы были, скажем, частью ЕС, чего очень хочет Ющенко, то Украина сейчас должна была бы решительным образом изменить свое законодательство. Все эти языковые ограничения на телевидении, радио — все это должны были бы отменить. И тогда бы мы получили укрепление позиций русского языка. Это я привел один пример, потому что я сейчас в Москве. Но есть много других, которые будут влиять на ситуацию в странах.

Думаю, Лиссабонское соглашение нас не касается. Нам нужно пройти еще очень большой путь, чтобы ставить вопрос о возможности вступления в ЕС. Мы должны были бы критически относиться к идеям вроде Восточного партнерства, потому что это фактически заменитель интеграционных процессов европейского направления. Последовательно, шаг за шагом выравнивать наше законодательство, наши нормы политической жизни на европейский манер — возможно, это найдет позитивный отклик в Европе. В конечном итоге, нужно перестать проситься, а начать демонстрировать какие-то уступки, чего сейчас нет.

Владимир Фесенко, руководитель Центра прикладных политических исследований “Пента”:

ЕВРОИНТЕГРАЦИЯ ДЛЯ НАС НЕ САМОЦЕЛЬ, А ИНСТРУМЕНТ
Европейский Союз в Лиссабонском процессе доказал свои возможности, в частности в преодолении внутренних институционных кризисов. Институционный кризис ЕС был объективным. Он возник как раз в результате его расширения. Нужна была новая форма управления, более оперативная, более эффективная. В последние 10 лет сложилась ситуация, когда новое содержание просто вышло в противоречие со старой формой управления Евросоюзом. Нужно было провести институционную реформу. Ее попробовали провести. Оказалось, что это не так просто. Возникли конфликты интересов. Но европейцы справились с этой проблемой. Не быстро, не сразу, но справились, демократическим путем, без трагедий и драм, хотя и не без сложностей.

На протяжении двух последних десятилетий мы видим процесс расширения ЕС. Он не столько сам открывается, сколько становятся все больше желающих стать его членами. А это опосредствованный критерий его эффективности и привлекательности. Если бы это объединение не было привлекательным, престижным, не давало каких-то дополнительных ресурсов и импульсов для стран, мы не видели бы такого желания ни у Украины, ни у Турции, ни у многих других стран попасть в него.

ЕС можно поздравить с преодолением одного из серьезных кризисов в его развитии. Если бы ЕС не вышел из этого кризиса, это имело бы негативные последствия для Украины, поскольку у нас многие рассматривают Европейскую перспективу как определенный идеал светлого будущего, как стратегическую цель. Сейчас эта цель не снимается. Более того, поскольку на протяжении нескольких лет оптимизируется новая система управления, то я не исключаю, что возникнет вопрос о новой волне расширения ЕС, в первую очередь это будет касаться Южных Балкан, а затем очередь, возможно, дойдет и до нас. Но здесь много будет зависеть от Украины. Если Украина будет рассматриваться в политико-культурном смысле как действительно европейское государство, если она докажет, что сама способна бороться с коррупцией, быстро модернизироваться, развиваться — это будет вызывать интерес к ней в ЕС.

К вопросу Европейской интеграции я бы относился не просто как к светлому будущему. Нужно четко сформулировать наши интересы. Модернизация — да. Это очень важно. Но если речь идет об экономической интеграции, то мы должны заботиться о наших интересах, чтобы не произошло так, как со вступлением в ВТО, когда мы много чего подписали, а затем оказалось, что некоторые важные вещи мы не способны выполнять (я имею в виду ситуацию с аграрным сектором.) Есть много объективных конфликтов интересов. Нужно много внимания уделить переговорному процессу. Это как раз вопрос для нового министра иностранных дел. Евроинтеграция для нас не самоцель, а инструмент, инструмент модернизации.

Лиссабонский процесс — это дополнительное свидетельство того, что конституционные проблемы можно решать демократическим путем, даже, когда политических субъектов очень много. Это для нас пример того, что не нужно медлить с конституционным процессом, но его нужно проводить демократически.

Андрей Ермолаев, директор Центра социальных исследований “София”:

В ЕВРОПЕЙСКОМ ПРОЕКТЕ УКРАИНЫ НЕ БЫЛО И В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ НЕ БУДЕТ
Европа “степ бай степ” проходит циклы, связанные с переходом от междунациональной корпорации и интеграции на экономической основе и политическом сотрудничестве, к формированию пан-европейской государственности. Поскольку в основе европейского проекта — формирование единой транснациональной государственности, ЕС в будущем — это большое мощное государство, возможно, с нестандартной моделью организации и, не исключено, с сохранением разноскоростных процессов экономического и политического сближения. В этом смысле, поддержка документов, которые сопровождают Лиссабонский процесс, является элементом этого.

Идея единой Европейской конституции была и остается актуальной, просто, по-видимому, она была выдвинута несколько рановато. Но уже в 2010 году Евросоюз превратится в консолидированного геополитического субъекта с собственной внешней политикой, с активной самостоятельной ролью. Это будет началом большой трансформации Запада. Следующим шагом будет формирование механизмов безопасности и новых политических механизмов европейской самоорганизации. Появится вопрос усиления роли Европарламента, вопрос единого Европейского правительства. Понятно, это повлияет и на геополитические реалии. Это качественно новый игрок, с которым мы еще не сталкивались. Мы привыкли к многосторонним, двусторонним отношениям, и не сталкивались с Европой как с консолидированным геополитическим субъектом. Скорее всего, это будет прагматичный игрок, который будет заботиться о своем жизненном пространстве. Будет проводиться активная экспансивная экономическая политика, такая же прагматичная, с которой мы сталкиваемся сегодня с нашим северным соседом. Это несколько изменит настроения евроромантизма, которые можно рассматривать и на примере Украины. Очень часто европейский проект воспринимался как экономически-гуманитарный. Немногие в своих размышлениях и оценках доводили до конца мысль, что ЕС — это новое, мощное, агрессивное и прагматичное государство, которое будет бороться за перераспределение сфер влияния.

В европейском проекте Украины не было и в ближайшее время не будет.

Мы должны научиться быть не романтиками, а прагматиками в общении с ЕС.

Анна ЯЩЕНКО