Кризис в помощь

У Украины видимый шанс для перемен есть. Вот только подозрения, что “антикризисный” характер президентских выборов коснется формы, но не содержания, становятся все сильнее.
О существенном влиянии кризиса на политическую ситуацию в Украине заговорили еще до того, как финансово-экономическое бедствие всерьез развернулось на наших просторах. Причин для этого множество, и, пожалуй, главная среди них — закономерное желание уже имущих власть и только претендующих на нее воспользоваться в рекламе себя аргументацией, которая прозвучит действительно актуально для каждого избирателя. Причем еще до старта активной кампании стало ясно, что базирующиеся на одной теме доводы могут существенно отличаться. Что, в сущности, логично — каждый не прочь использовать кризис в рамках представления о своем имидже и о том, чего же хочет электорат.

Судя по зарубежным образцам, ярчайшим примером которых служит предвыборная кампания Барака Обамы, ключевой момент в использовании кризисного фактора звучит как “так больше жить нельзя”. Как именно — каждому конкретному посетителю избирательных участков виднее. Как надо — зависит уже, скорее, от специфики страны. На Западе антикризисная тематика зачастую выливается в, как минимум, критику потребительского образа жизни, как максимум — современной рыночной экономики вообще. А, поскольку свято место пусто не бывает, то на первый план во многих случаях выходит экономическая “левизна” и, порой, почти такой же левый политический идеализм. Специфика нынешней политико-экономической ситуации такова, что она активно подстегивает не только попытки вернуть благосостояние на прежний уровень (а то и повысить его), но и способствует повышению “градуса” потребностей западного общества в “социально-духовных” исканиях. А что же у нас?

Общих тенденций, похоже, не чужда и Украина. Показательным в этом отношении является появление на страницах интернет-издания “Украинская правда” своего рода манифеста “в защиту” романтизма-идеализма. “Финансовый кризис, который охватил почти все человечество, ярко иллюстрирует ложность материалистического мировоззрения для человека та тщетность самих материальных ценностей”, — пишет в своей статье Александр Салиженко. И действительно, кризис — это неплохой момент (в том числе и для народа) для того, чтобы остановиться и подумать, каким путем следует идти дальше. Проблема только в том, готов ли конкретный украинский народ подумать о вечном, когда экономическая ситуация больше способствует заботам о благополучии желудка. И готов ли украинский политикум дать достойный ответ на трансформирующийся социальный запрос, если в нем будет потребность.

С готовностью народа возвыситься над материей дело, по всей видимости, обстоит не слишком благополучно. Кризис все в большей степени оказывает влияние на умы наших соотечественников, но далеко не всегда влияние это имеет мировоззренческий характер. Проведенный еще летом фирмой Ukrainian sociology service срез электоральных ожиданий показал, что общество все-таки хочет видеть в будущем президенте “антикризисного” спасителя. Надежды по части исправления экономической ситуации на гипотетического кандидата возлагали 62,5 процента опрошенных, тогда как жаждали реформ только 36,3 процента, а 31,9 считали, что в число задач их избранника входит защита прав и свобод населения от несправедливости власти… О том, что в конечном итоге желудок все-таки может победить, давно говорят и политологи. “Кризис отбросит нас от идеологических ориентиров к бытовому меркантилизму. В 2004 году торговали будущим. Сейчас будут предлагать рецепты проблем сегодняшнего дня”, — утверждал в комментарии “Зеркалу недели” руководитель Центра “София” Андрей Ермолаев. И, по всей видимости, такая ситуация для мейнстрима украинской политики много комфортнее, чем необходимость продуцировать принципиально новые концепты — всегда можно воспользоваться привычными наработками.

Теоретически, глубокий кризис экономической системы может способствовать популяризации идеи о необходимости скорейшего внедрения структурных реформ. На Западе, как уже упоминалось выше, подобные мысли часто выделяются существенным креном “влево”. В Украине, государстве крайне социальном, похоже, тоже. Что само по себе интересно, поскольку в случае с нашей страной призыв отказаться от “прогнившего капитализма” звучит странно — полноценно свободный рынок (не говоря уже о масштабно либеральном, а то и либертарианском подходе) здесь так и не заработал… Тем не менее, судя по всему некоторые политики все же попытаются воззвать к умам соотечественников через экономическую целесообразность. Вероятнее всего, главными адептами курса на реформы станут “яппи” от политики — финансист Сергей Тигипко и реформатор общего толка Анатолий Гриценко. Подобное “уникальное торговое предложение” может сделать и Арсений Яценюк, с поправкой на большую тягу к яркости лозунгов, и нынешний президент, который в последнее время полюбил вспоминать о своем “нацбанковском” прошлом.

Насколько окажется услышан подобный “экономический” призыв к умам — неизвестно. Во многом вина в этом не в избирателях, беспокоящихся о сегодняшнем дне, а самих политиков. С одной стороны, развернутые конспекты будущих экономических реформ могут быть восприняты согласно воспитанной власть имущими привычке — как строчки из предвыборной программы, которую все равно никто не собирается выполнять. С другой — по большому счету электорату, ориентированному в экономическом отношении “направо” украинскому политикуму попросту нечего предложить. В идеологическом отношении украинские “верхи” в массе своей представляют некое левоцентристское “болото”, которое, впрочем, большей частью избирателей воспринимается если и не “на ура”, то, во всяком случае, — вполне терпимо. Показательно и то, что традиционные “политправые” (по сути — националисты разной степени радикальности) в экономическом отношении на кризис отреагировали четко, хоть и идеологически невыдержанно. И без того редко стоящие на позициях “убежденных рыночников” праворадикалы с разворачиванием социально-экономических проблем перешли на вполне левые рейки. И, как отмечали “Подробности” по итогам Первомая, экономические лозунги с которыми на улицы вышла правая и левая молодежь сейчас отличаются полной взаимозаменяемостью. Причем не только в случае обмена друг с другом, но и в рамках “идейного бартера” практически со всеми украинскими политиками.

В силу традиционного для Украины разрыва между политическими теорией и практикой, по всей видимости, апофеозом “антикризисного” пиара, который будет благосклонно воспринят избирателями, скорее всего, окажется перечень максимально ситуативных мероприятий, близкий электоральным сердцам. Активнее всего в этой нише пока работает Юлия Тимошенко, “социальная” реклама которой вдохновенно рассказывает, как именно “она работает”. Но со временем к модели, используемой премьером, похоже, “подтянутся” и остальные политики, которые в качестве главных “антикризисных” лозунгов могут использовать мэссиджи а ля “Вернем все депозиты!” или “Не позволим власти дать обнищать народу!”.

Судя по намечающейся специфике украинских выборов, “антикризисная” риторика будет иметь не столько экономический, сколько социальный характер. Пока на этой ниве более прочих усердствует Партия регионов, проявляющая впечатляющее двоемыслие, при котором бюджет, написанный под эгидой Юлии Тимошенко, по определению “популистский”, а предложение взвинтить минимальные зарплаты-пенсии более чем в два раза — нет. При всей видимой нелогичности, своего “потребителя” такая форма поведения, вероятнее всего, все-таки найдет. И, что тоже нельзя исключить, к параду “социальных” аргументов присоединятся и другие политики, в том числе и левого толка.

Насколько успешными кажутся повсеместно “поднимающие голову” левые идеи в Украине пока сказать сложно. Обычно считается, что на пути у триумфального возвращения их в большую политику стоит разобщенность левых сил. Судя по последним событиям, “левый фронт” все-таки решился на подобие объединения, правда, во-первых, частично (как минимум, без СПУ), во-вторых, до выборов еще нужно дожить и тогда уже посмотреть на “единого кандидата”. При этом “антикризисный” характер предвыборного поведения украинских левых в большей степени будет заключаться в акцентуации на их “вневластное” положение, чем на социально-экономические программы (по этой части от находящегося при власти “центра” коммунисты и иже с ними отличаются разве что теплым отношением к госсобственности). В то же время, при подходе “власть не смогла, давайте мы попробуем” у “старых” левых будет множество конкурентов: от младополитиков до нынешней оппозиции, от “забытого старого” до нынешнего маргинеса.

Насколько кризисная действительность актуализирует новаторско-маргинальную риторику пока сказать трудно. С одной стороны, в силу все того же подхода “нужно что-то менять” некоторое количество избирателей действительно может резко качнуть “вправо” или “влево”. Но тут нужно учитывать, что “антикризис” способствует все-таки большему вниманию к социально-экономическим проблемам, а радикалы чаще предлагают, скорее, политические концепты. Одновременно, общая тенденция к “левеющему курсу”, похоже, может привести к тому, что в Украине “всплывут на поверхность” действительно последовательные неосоциалисты, апеллирующие, скорее, к идеям социальной справедливости, чем к острой необходимости сливаться в едином порыве с “братскими народами”. Рост популярности подобной идеологии уже можно заметить в молодежной среде. Говорить о штурме большой политики пока, конечно, рановато, но тенденция налицо. Быть может, вслед за “истинно левыми” на украинским просторах “оформятся” и “истинно правые” (во всех, а не только националистических, смыслах этого слова).
Маловероятно, что нынешний кризис может объединить страну в общем порыве, направленном на спасение экономики. Вероятнее всего, причиной этому выступит не только некоторая идеологическая разобщенность общества, подогреваемая рядом заинтересованных “политлиц”, но и перманентный политический кризис, который подорвал и доверие к власти, и интерес к тому, что она делает за пределами решения ситуативных проблем. Потому, вполне, возможно, что помимо уже опробованных маркеров (Запад-Восток, за Тимошенко-за Януковича) разделение “электоральной массы” пройдет еще в плоскости “антикризисных потребностей: на желающихся “получить свое” уже через день после выборов и на тянущихся к обновлению как внешнему (молодые политики в ассортименте), так и внутреннему, питаемому собственным желанием сделать мир лучше. Первых, по всей видимости, будет значительно больше. Но еще одной приметой “разностороннего” кризиса послужит большое количество разочаровавшихся, незаинтересованных в походе на участки вообще: кто из-за победы личных проблем над общегосударственными, кто из-за тотального равнодушия к политикуму в нынешней его форме. И, не исключено, что в конечном итоге победит тот лагерь, который сможет мобилизовать “апатичный сегмент” (по разным опросам — до 25 процентов избирателей, считая тех, кто не пойдет на выборы, скорее всего, не пойдет или проголосует “против всех”). Но вовсе не факт, что произойдет это уже на следующих выборах…

Ксения СОКУЛЬСКАЯ