21 января турецкие подразделения (в том числе спецназ и танки) вместе с протурецкой “Сирийской народной армией” начали операцию против курдских вооруженных формирований в северо-западном сирийском районе Африн и одноименном городе (населены преимущественно курдами).
По стопам Сулеймана
Сообщается о десятках жертв, но вычленить достоверную информацию трудно: каждая сторона рапортует об успешном уничтожении бойцов противника, который, в свою очередь, убивает в основном мирное население. И эти жертвы не будут последними, так как турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что следующей целью операции “Оливковая ветвь” станет сирийский город Манбидж (населен в основном арабами, но сейчас контролируется курдской самообороной, отбившей его у ИГИЛа). То есть на данном этапе Анкара намерена взять под свой контроль и очистить от курдских сил весь север Сирии западнее Евфрата.
О начале вооруженными силами его страны наземной фазы операции Эрдоган объявил 20 января. Хотя операция “Оливковая ветвь” фактически началась на сутки ранее с ночных обстрелов курдских деревень на севере Сирии. Также, как уже писала ”Деловая столица”, в СМИ была информация и об имевшей место еще до официального начала наземной операции попытке группы (скорее всего, диверсионно-разведывательной) турецких военнослужащих проникнуть в глубь сирийской территории. Ее результатом якобы стал бой с курдскими силами в приграничном селе Бюльбюль, результатом чего стала гибель четырех турецких солдат.
Однако основную “работу” в первые дни выполняли артиллерия и ВВС Турции. Последние уже вечером 20 января заявили, что “поразили 108 из 113 целей в районе Африн на северо-западе Сирии”, при этом стараясь делать “все возможное для минимизации ущерба мирному населению”. В ответ на что курды рассказали о гибели шестерых и ранении 13 мирных жителей, при потере ополченцами всего трех бойцов.
Поводом для довольно оригинального использования символа мира, которым считается оливковая ветвь, стали обстрелы курдами турецкой территории, якобы имевшие место в последнее время. Поэтому в турецком генштабе заявили, что действия армии основаны на праве Турции на самооборону. А цель была сформулирована Эрдоганом следующим образом: “Шаг за шагом мы очистим нашу страну до границы с Ираком от террористической мерзости, которая пытается взять нашу страну в осаду” (почему очищать “нашу страну” он решил на территории соседней, не уточняется, хотя в СМИ уже не раз появлялись подозрения о “неоосманском мышлении” турецкого президента, якобы мечтающего о восстановлении турецких границ времен Роксоланы и ее мужа — Сулеймана Великого). Под “террористической мерзостью” имеются в виду “Отряды народной самообороны” сирийских курдов, которые Анкара обвиняет в связях с Рабочей партии Курдистана (РПК), признанной в Турции террористической организацией.
Сирийские курды отрицают и эту связь, и свою причастность к терроризму. Наоборот, утверждают, что именно они внесли наибольший вклад в разгром ИГИЛа в Сирии, борясь с ним изначально (а не подключившись на завершающих этапах, как турецкая армия) и не разбегаясь перед террористами, как это делали асадовские силы до (а часто и после) вступления в войну российской авиации (которую, напомним, часто обвиняли в ударах не по террористам, а именно по оппозиционным Асаду силам, в том числе и курдским, в результате чего погибло немало мирных жителей).
Донбасский вариант
Многие эксперты склонны соглашаться с курдами, поэтому выдвигают три основные версии об истинных, а не декларируемых целях турецкой операции. Первая касается неприятия турецким президентом американских планов создания для защиты границ Сирии с Турцией и Ираком от проникновения боевиков ИГИЛ 30-тысячного пограничного контингента, половину которого составят бойцы преимущественно курдских “Сирийских демократических сил” (СДС). По сообщениям ВВС, это “привело в ярость правительство Турции”, так как в СДС входят те самые “Отряды народной самообороны”, связанные, по мнению Анкары, с террористами РПК, возглавляемыми отбывающим пожизненное заключение в турецкой тюрьме Абдуллой Оджаланом (смертной казни он избежал только вследствие очень серьезного давления мировой общественности на Турцию). Своего неприятия идеи союзника по НАТО особо не скрывал и турецкий президент, заявив, что его страна не допустит создания на своих границах “армии террора” и будет действовать “на опережение”, задушив такую армию еще “до того, как она родится”.
Существуют предположения, что планы Анкары простираются намного дальше противодействия на пограничье курдским вооруженным формированиям, якобы намеренным помогать курдским сепаратистам внутри Турции. Согласно этой версии установление контроля Турции над курдским анклавом Африн направлено на пресечение самой возможности создания “курдского коридора”, то есть перехода под контроль курдских формирований всей Северной Сирии, что дало бы выход к Средиземному морю и Сирийскому, и Иракскому Курдистану, которые вынуждены торговать с миром исключительно через посредничество не очень доброжелательных (и часто очень жадных) соседей (о недопустимости выхода “террористов” к побережью говорится, например, в пресс-релизе турецкого правительства по поводу операции “Оливковая ветвь”).
А ведь даже без учета нефти Киркука, “отжатого” армией Багдада осенью прошлого года, после неудачной попытки иракских курдов отделиться путем референдума, и у них, и у их сирийских сородичей еще хватает месторождений, способных поддерживать на плаву идею независимого Курдистана (тут может быть и меркантильный интерес: многие СМИ пишут, что более богатые нефтью иракские курды торговали ею с миром именно через турецкую территорию).
Вполне вероятно, что в Анкаре считают закаленные в боях с ИГИЛ курдские отряды, захватившие “на плечах” у убегающих террористов не входившие в Курдистан сирийские районы, способными отбить у асадовской армии районы, отделявшие Африн от прибрежной Латакии. Часть из них сейчас, правда, подконтрольны сирийской оппозиции, но Дамаск не оставляет попыток, несмотря на все объявления перемирий, вернуть себе контроль над этими территориями, прикрывая удары по политическим противникам необходимостью уничтожить остатки ИГИЛ и Джебхат ан-Нусры в западной части Сирии. Занятие этих территорий Асадом сопровождалось бы серьезными потерями его армии, что увеличило бы шансы ее отступления под натиском курдов.
Третья версия базируется на высказываниях турецких экспертов о наличии в Северной Сирии лояльных Анкаре курдов, которые “выживали за счет Турции”, так как ездили в эту страну работать или торговали с ее жителями. Якобы они будут только рады приходу турецких войск, так как “диктатура, связанных с “Отрядами народной самообороны” чиновников, делает невозможной турецкую помощь”, а в целом “местное население симпатизирует Турции”.
Поэтому и возникает предположение, что Турция хочет “под шумок” окончания войны с ИГИЛом в Сирии создать в северо-западных приграничных районах этой страны подобие ЛДНР, в том числе и лояльный себе Курдистан с центром в Африне (позже, возможно, у Анкары руки дойдут и до более обширных курдских территорий Северо-Восточной Сирии, ведь заявил же Эрдоган, предваряя нынешнюю военную операцию, что “потом дойдет очередь до других регионов”, а турецкий премьер назвал главной ее целью создание 30-километровой “зоны безопасности”). При этом из региона будет “выдавлено” по максимуму все хоть как-то связанное с Рабочей партией Курдистана и создана новая администрация, в том числе и из “благодарных Турции” сирийских курдов.
Сторонники этой версии утверждают, что именно сейчас для Анкары сложились наиболее благоприятные обстоятельства (как говорил Ленин, “вчера было рано, а завтра будет поздно”) для реализации подобных планов, что видно из довольно вялой реакции на ее действия как на региональном, так и на международном уровне.
Завету Ленина верны
Так, иракские курды вряд ли могут серьезно помочь сирийским соплеменникам, ведь сами пребывают в “разочаровании, унынии и глубоком кризисе”, а также во внутренних распрях после неудачной попытки начать отделение от Багдада путем сентябрьского референдума.
Иран 20 января заявил только, что любая военная операция в Сирии может оказать негативное влияние на Конгресс сирийского национального диалога, который должен состояться 29-30 января в Сочи. А ведь эта страна не только является (наряду с Турцией и Россией) гарантом режима прекращения огня в Сирии. Иногда автором идеи вышеупомянутого “курдского коридора” называют именно Тегеран (а коридор называют еще и “иранским”), который якобы намеревался использовать его для выхода своего выводимого из-под санкций энергосырья к средиземноморским портам (и дальше в Европу) по более короткому маршруту. Но повлиять на Турцию на данном этапе он, видимо, не желает или не может. Тем более что его позиции ослаблены еще и недавними массовыми протестами, участники которых требовали от властей, в том числе и меньше вмешиваться в сирийские дела, а концентрироваться вместо этого на внутренних проблемах.
США в первые дни тоже ограничились призывами к Турции сосредоточиться на борьбе против ИГИЛ и Джабхат ан-Нусры и не отправлять свои войска в город Африн. “Мы хотим, чтобы турки не предпринимали мер такого рода”, — сказала официальный представитель Государственного департамента США Хизер Нойерт. Но на большее в Вашингтоне не идут, видимо, осознав ошибочность обнародования американскими военными вышеупомянутых планов создания в Северной Сирии 30-тысячного корпуса пограничников (американский госсекретарь Рекс Тиллерсон 17 января даже пытался “отыграть ситуацию”, заверяя “мы не создаем никаких сил безопасности на границе”, но на турков это уже не действовало).
Но есть предположения и о том, что вялая реакция США вызвана не только раскаянием за поспешность полковника Томаса Вила, сообщившего о подготовке Соединенными Штатами “пограничной службы безопасности Сирии” из бойцов СДС, или внутриполитическими скандалами, преследующими Дональда Трампа. “Спокойная” реакция США может базироваться на неоднозначности их отношения к происходящему: с одной стороны, Вашингтону бы не хотелось, чтобы сильно ущемляли курдов (вся-таки они очень сильно помогли в борьбе против ИГИЛ “на земле”), с другой стороны, чем больше контролирует Турция (с ней американцам договориться все-таки легче), тем меньше контролируют Москва и Тегеран.
Не особо протестовали и Россия с подконтрольными ей сирийскими властями. Последние, правда, пообещали сбивать турецкие самолеты в своем воздушном пространстве, но о попытках сделать это в первые дни операции не сообщалось.
Ну а Кремль сначала повозмущался устами первого зама председателя комитета Совфеда по обороне и безопасности Франца Клинцевича, напомнившего, что турецкие “интересы должны коррелироваться с международным правом” (странно слышать о международном праве от одного из активных участников агрессии РФ против Украины в Крыму) или заместителя главы комитета Госдумы по обороне Андрея Красова, заявившего, что “любые боевые действия будут мешать мирному процессу”. А потом, как уже писала ”ДС”, Москва решила не мешать армии Эрдогана атаковать сирийских курдов и вывела свою военную группировку из сирийского кантона Африн. Вследствие чего курды, ранее довольно неплохо относившиеся к России, назвали ее “преступным партнером Турции в убийстве гражданских в регионе” в равной степени с Анкарой ответственным за удары по Африну, так как, по их мнению, турецкая военная операция здесь началась благодаря одобрению России.
Дело в “Газпроме”?
Пойти на такие имиджевые издержки Москву заставила явно не возможность обвинить США в провоцировании сложившейся ситуации путем поставок оружия сирийским курдам и другим “проамериканским формированиям” в регионе. И даже не обмен территориями между дружественной Турции “Сирийской народной армией” и силовиками Асада (некоторые СМИ сообщают, что в обмен на свободу действий в Африне ССА уступила без боя асадистам пустующую авиабазу Абу-Духур, хотя россияне утверждают, что те отбили ее у Джебхат ан-Нусры).
И Украину в первую очередь должно насторожить то, что информация о согласии РФ на нарушение суверенитета Сирии Турцией совпала по времени с заявлением “Газпрома” о получении от турецких властей долгожданного разрешения на строительство второй нитки газопровода “Турецкий поток”, который, по словам Алексея Миллера, будет запущен к концу 2019 г. — в аккурат к окончанию украинско-российского газового контракта 2009-го. Это обстоятельство делает менее вероятным повторение Турцией ее знаменитого “кидка” России с “Голубым потоком”, когда Анкара отказалась строить новую нитку трубопровода, по которой Москва собиралась транспортировать газ не только туркам, но и европейцам. А также позволяет предположить скорое проявление других турецко-российских компромиссов, выходящих за рамки взаимодействия двух стран в сирийском урегулировании, например, относительно заходов турецких кораблей в оккупированный Крым (будем надеяться, что хотя бы крымских татар Анкара Москве не сдаст).
Правда, турецкое согласие на вторую “нитку” еще не значит, что европейцы будут закупать поставляемый по ней газ. Как показал пример “Северного потока-2”, “Газпром” из-за предстоящих американских санкций уже стал достаточно “токсичным” для европейских энергокомпаний, чтобы трижды подумать, прежде чем иметь с ним дело. Ситуация станет яснее после 2 февраля, на которое приходится последний день срока оглашения американских санкционных “списков прокаженных”.
Руслан ВЕСЕЛ
