Как вернуть боржоми

В прошлый четверг в Швейцарии начался второй раунд российско-грузинских переговоров по ВТО. И закончился он вчера — к пятилетнему юбилею запрета боржоми. Безрезультатно.

Впрочем, по большому счёту, он не второй, а двадцать седьмой с 1999 года, то есть момента вступления Грузии во Всемирную торговую организацию. Но последние две встречи примечательны тем, что они состоялись после “пятидневной войны” и на фоне заявлений российского руководства о нежелании вести какие бы то ни было переговоры “с нынешним правящим режимом в Грузии”. И действительно, до последнего времени никаких переговоров не было: встречи в Женеве “по вопросам безопасности на южном Кавказе” носят неофициальный характер, а все её участники (невзирая на высокий дипломатический ранг) официально считаются “экспертами”, которые лишь беседуют за чашкой кофе.

Садиться за стол переговоров с Тбилиси по вопросу ВТО Москва очень не хотела, явно надеясь на то, что в рамках “перезагрузки” администрация Обамы просто “цыкнет” на Михаила Саакашвили, и тот сразу же согласится с российским членством. Но указующего перста из-за океана в Грузии пока никто не усмотрел: американцы ограничиваются мягким призывом “учесть, что вступление России в ВТО отвечает интересам мировой экономики”. Возможно, тут сказывается общий политический стиль Обамы, а может быть, и затаённая обида на то, что два “хаммера”, брошенные американскими “Джи-й” в ходе поспешного бегства из Грузии 9 августа 2008 года всё ещё выставлены в московском музее в качестве военных трофеев. Если он об этом, конечно, знает.

Конечно, если бы американцы действительно “поднажали”, как они умеют, Михаилу Саакашвили пришлось бы отступить. Но Обама дипломатичен, и власти Грузии демонстрируют непоколебимую волю, стремясь использовать до победного конца последний и единственный козырь во взаимоотношениях с ядерной державой.

Грузинским политикам не отказать и в определённой изощренности: Тбилиси формально не выдвигает никаких политических требований. “Мы настаиваем лишь на том, чтобы таможенные пункты на абхазском и югоосетинском участках российско-грузинской границы были легализованы, ведь ВТО именно и призвана регулировать режим межгосударственной торговли”, — объяснил мне пресс-секретарь премьер-министра Нико Мчедлишвили: “Русские нам говорят, что этого они делать не смогут, зато могут вернуть грузинское вино и боржоми на российский рынок. Но ведь потом снова легко запретят!”.

В качестве компромисса в первом раунде Тбилиси предложил поставить у границы России с Абхазией и Южной Осетией европейских наблюдателей — используя опыт Приднестровья, где Москва, Киев и Кишинёв решили проблему именно таким образом. Однако независимость Приднестровья Россия не признавала, а принятие “грузинского проекта” означало бы пусть косвенное, но всё-таки дезавуирование решения 26 августа 2008 года о признании бывших грузинских автономий независимыми государствами.

Пойти на это Москва не может. Поэтому российские политики заговорили о возможности вступления в ВТО не консенсусом, а большинством голосов в виде исключения — преодолевая тем самым вето Тбилиси. В частности, такую вероятность не исключил министр иностранных дел России Сергей Лавров, заявив в Сухуми, что “Россия сможет вступит в ВТО и без согласия Грузии”. Реакция Тбилиси была бурной: “Это или блеф, или шантаж, Россия не сможет вступить в ВТО без нашего согласия”, — отрезал глава грузинского МИД Григорий Вашадзе. Госминистр по реинтеграции Екатерина Ткешелашвили была ещё более бесцеремонна: “Господин Лавров либо действительно блефует, либо... ”, — тут госпожа Ткешелашвили по-женски тонко улыбнулась: “ ...либо он занимается самоудовлетворением”.

Единственное различие между первым и вторым раундами состоит в том, что последний проводится не в Берне, а в Цюрихе. В остальном происходящее действительно напоминает ещё одно бессмысленное занятие, метафорично описываемое выражением “толочь воду в ступе”.

Всё это, конечно, можно было бы свести к анекдотам, если бы не одно “но”: вступление в ВТО явно превратилось для российского руководства из прикладной экономической проблемы в вопрос государственного престижа: Россия — единственный член “большой двадцатки”, который до сих топчется на пороге Всемирной торговой организации. Отчётливо помню, как неприятно сморщился Владимир Путин, когда один из европейских гостей в ходе выступления на Санкт-Петербургском экономическом форуме напомнил ему об этом. Но ведь и для Грузии это вопрос не столько практический, сколько идейный: понятно, что упорством насчет ВТО 20 лет назад отколовшиеся автономии в состав Грузии не вернуть. А вот попытаться вернуть вино и боржоми в Россию больше, чем под честное слово, было бы можно.

Георгий ЗЕДГЕНИДЗЕ