Сегодня Верховная Рада ответила на скандальное решение польского Сейма о признании Волинской трагедии геноцидом. Лейтмотивом сегодняшней резолюции украинского парламента стало слово “примирение”, но самих парламентских резолюций для реального примирения явно недостаточно.
Для развенчания обоюдных мифов и стереотипов, которые породило на уровне общественного восприятия общее историческое наследие, необходимо переориентировать исследования по изучению конфликтов в освещение попыток польско-украинского взаимопонимания и сближения.
“Прежде всего, следует вспомнить и почтить поляков, которые спасали украинцев, и украинцев, которые помогали полякам во времена страшных преступлений. Также следует упомянуть о тех страницах истории, которые могут воспитать и быть примером для следующих поколений. Сейчас в польско-украинских взаимоотношениях нам нужны такие образцы, которые могут способствовать воспитанию следующих поколений поляков и украинцев”, — заявил на днях госсекретарь Канцелярии президента Польши Кшиштоф Щерский, анонсируя декабрьский визит в Украину своего шефа Анджея Дуды. Но при этом польский чиновник добавил, что речь идет о сохранении в исторической памяти положительных примеров человечности, прежде всего, во времена преступлений Второй мировой войны.
То есть в решении социокультурных проблем между двумя народами снова предлагается зацикливаться на болезненных страницах общей истории. Какой “конструктивный” путь выбирает нынешняя официальная Варшава в подобной проблематике, мы имели возможность совсем недавно убедиться на примере резонансного решения польских депутатов в вопросе Волынской трагедии. Кое-кто в Украине в ответ даже инициировал аналогичное провозглашение “геноцидом” операции “Висла”, но уже совершенного поляками над украинцами. А если дойдет до оценки деятельности ОУН, на которую в украинской и польской историографии прямо противоположные видения, то проект под названием “украинско-польское примирение” можно действительно закрывать на несколько следующих поколений. С соответствующими последствиями для любых взаимоотношений между Польшей и Украиной.
Безусловно, за почти 700-летнее общее прошлое наши народы пережили немало недоразумений, обоюдных обвинений, конфликтов, открытой вражды и даже вооруженного противостояния. Но были периоды мирного добрососедства и борьбы с общими врагами. Итак, вместо того, чтобы углублять те мифы и стереотипы, которые на уровне общественного восприятия породили общее историческое наследие, необходим достаточно простой шаг. А именно: активизировать и вынести из ограниченных научных кругов в широкие массы тот процесс, который уже идет в среде наиболее прогрессивных польских и украинских историков — продвижение концепции относительно переориентации исследований по изучению конфликтов в освещение попыток польско-украинского взаимопонимания и сближения. Тем более, что соответствующие примеры долго искать не надо.
Вместо того, чтобы обвинять друг друга в спорных нюансах жизни в Первой Речи Посполитой, стоит делать акцент на общем в то время военном противостоянии украинцев и поляков против внешних врагов — Османской империи и Московии.
Ключевой объединяющей фигурой в данном плане является гетман Петр Сагайдачный. Он принимал участие в осаде Москвы во время польско-московской войны, что, кстати, не мешало Сагайдачному одновременно быть покровителем православия на украинских просторах. Гетман Сагайдачный также сыграл решающую роль в Хотинской битве с турками в 1621 году, в следствие чего османский султан был вынужден отказаться от планов завоевания Европы.
Путь решения противоречий в теме Хмельнитчины — акцентирование на том, что главной платформой для украинско-польского примирения в 17-м веке мог стать Гадячский договор 1658 года, который заключил преемник Хмельницкого — гетман Иван Выговский. Ведь документ предусматривал вхождение Гетманщины в состав Речи Посполитой под названием Великого Княжества Русского как третьего равноправного члена двусторонней унии Польши и Литвы.
Более сложными болевыми моментами изобилует общая история ХХ века. И здесь следует учесть опыт послевоенного франко-германского примирения и необходимость его использования в украинско-польской общественной дискуссии. В принципе, ощутимый прогресс в этом направлении уже начат восстановлением во Львове “Кладбища орлят” как символического шага к примирению в украинско-польской войне 1918-1919 годов. Кроме того, следует акцентировать большее внимание на совместной борьбе украинцев и поляков против российских большевиков. Если бы не успешные действия воинских частей армии УНР в тылу Красной Армии, то Чудо на Висле (когда большевики не смогли форсировать реку и захватить Варшаву в августе 1920 года) вряд ли произошло бы. А следовательно, о заключении в 1921 году с РСФСР и УССР выгодного для Польши Рижского мира не было бы и речи.
Впрочем, последствия исторического наследия в таких особо чувствительных темах, как деятельность ОУН, Волынская трагедия и операция “Висла”, лечатся упорным трудом и на протяжении десятилетий. Недавняя примирительная практика немцев и французов показала, что единственный рецепт — это максимальная деполитизация болезненных социокультурных тем и обеспечение спокойной работы ученых-историков с дальнейшей ретрансляцией их произведений в учебных заведениях и средствах массовой информации.
Параллельно следует перенести акценты в общественном восприятии совместного украинско-польского исторического наследия на две волны оттепели в наших отношениях. Первой такой волной, которую прервали глобальные мировые и человеконенавистнические процессы, был 19-й — начало 20-го века. Речь идет о явлении хлопоманства с обучением польского по сути студенчества украинским народным традициям и движение прометеизма, чьей идеей стала совместная антиимперская борьба порабощенных народов.
Ну а вторая волна украинско-польского потепления началась во второй половине прошлого века (похоже, оттепелям способствует совместное пребывание в оккупации) и продолжается до сих пор. Начали процесс польские интеллектуалы в эмиграции вокруг литературно-политического журнала “Критика”, который издавался в Париже. Историческая важность журнала в том, что он сыграл неоценимую роль в примирении поляков с украинцами, белорусами и литовцами. Это было первое польское интеллектуальное общество, которое защищало идею признания послевоенных восточных границ Польши.
Но самое главное в том, что концепция поддержки независимости восточных соседей Польши, рожденная на страницах парижской “Критики” под редакцией Ежи Гедройца, имела переломное влияние на дальнейшую польскую политику. Лех Валенса впоследствии заявил, что без независимой Украины невозможно существование независимой Польши, ну а сейчас постоянное позиционирование официальной Варшавы в роли адвоката государства Украина в Европе и мире уже воспринимается органичной составляющей польской внешней политики. Вот почему, чтобы так было и дальше, нам жизненно необходима не имитация украинско-польского примирения, а наполнение его реальным содержанием.
