Это был тяжелый месяц — апрель 2014-го. Общее состояние неопределенности после стремительного развития событий, вызванных победой Революции достоинства, бегством предыдущей власти и внешней российской агрессией, больно сказывалось на банковской системе страны.
В кабинет председателя правления Ощадбанка, куда я пришел всего за несколько недель до єтого, стекались данные о неутешительном положении дел. Отток депозитов составлял 200—300 млн грн в день. Ужасала хаотичная ситуация и эскалация событий в Крыму. Перспектива потери крымских активов становилась каждый день все более реальной. Хорошо понимая, в каком состоянии банк и что делать, было все же очень тяжело избавиться от впечатления, что поезд, набирая скорость, летит в пропасть. И шансов его остановить немного.
В отличие от других банков, у нас не было вариантов понемногу сворачивать деятельность на полуострове, спасая свои активы. Мы должны были работать и оставались в Крыму до тех пор, пока там действовали законы Украины. Между тем информация об откровенно разбойничьих действиях ряженых казачков и самопровозглашенных руководителей полуострова поступала из Крымского регионального управления каждый день. Помешать этому мы не могли, поэтому сосредоточились на том, что было в наших силах, — четком, скрупулезном документировании все происходившего в последние дни перед аннексией. Это помогло нам собрать документальную, в том числе фото- и видеобазу, а также свидетельства очевидцев. Понимание того, что мы будем бороться за возмещение потерь, и холодный ум при сборе фактологической базы стали главным и правильным первым шагом, позволившим нам делать все следующие.
На днях Международный арбитраж согласился с аргументами Ощадбанка, присудив нам 1,3 млрд долл. США компенсаций от РФ за потери инвестиций банка в Крыму плюс сумму штрафных процентов, возложенную на ответчика за просрочку возмещения этих денег, — около 100 тыс. долл. ежедневно.
В сумме убытков заложена не только потеря активов — помещений, оборудования, денежной наличности и драгоценных металлов, кредитов, но и потеря бизнеса. А это — 300 отделений филиальной сети и солидный кредитный портфель. Забегая наперед, могу сказать, что на обсуждение оценки размера потерь Международный арбитраж отвел целый день. И очень хорошо, что в этот день мы были вооружены документами, которые сумели собрать весной драматического 2014-го.
Итак, доказательная база, подтверждавшая потери Ощадбанка, была у нас на руках. Но были ли какие-либо юридические перспективы того, что эту базу можно будет использовать? Были ли реальные перспективы у такого судебного дела в международных судах?
Мнения экспертов, с которыми мы советовались, разделились 50/50. Некоторые говорили, что это трата времени и денег, и ничего из этого не получится. Да и имеет ли Ощадбанк достаточную юридическую компетенцию, чтобы попробовать судиться с РФ? Но, проанализировав все “за” и “против”, мы решили: судебному иску — быть!
В дискуссиях с оптимистично настроенными специалистами мы пришли к выводу, что для подачи иска лучше всего будет использовать двустороннее соглашение о поощрении и взаимной защите инвестиций между Украиной и РФ от 27 ноября 1998 г. Что важно, это соглашение было не только принято, но и ратифицировано обеими сторонами. Такие нюансы много значат в ходе подобных международных судебных разбирательств.
Например, был неудачный пример дела ЮКОСа против России. Компания выиграла в арбитраже 50 млрд долл., однако Европейская энергетическая хартия, на которую опирался в иске истец, оказалась только подписанной, но не ратифицированной Россией. И это позволило РФ избежать выплат.
Выбор юридического советника был краеугольным камнем наших дальнейших действий. Мы общались с топ-10 мировых юридических компаний, имеющих необходимую экспертизу. Шесть из десяти оказались не готовы взяться за такое дело. То есть теперь наши гипотетические шансы выиграть составляли 6:4 не в нашу пользу. Но мы и тут не отступили. Из этих четырех компаний мы выбрали лучших — лондонскую компанию Quinn Emanuel Urquhart&Sullivan LLP.
Она занимается исключительно судебными слушаниями, является ведущей компанией по инвестиционным спорам при участии государств. И что главное, она была убеждена, что победить вполне реально! Это несмотря на то, что прецедентов — аналогичных дел — на то время не существовало во всем мире. Мы были первыми.
Нет, конечно, были судебные споры, касавшиеся инвестиций на территориях, захваченных одной страной у другой. Но Крым — это совсем отдельная история. Де-факто его аннексировала Россия. Де-юре почти все страны мира не признают этого. Итак, как суду трактовать эту территорию?
Жизнь подтвердила, что выбор партнера был абсолютно правильным.
Следующий шаг — письмо-сообщение стороне ответчика о претензии. Ощадбанк отправил письма президенту РФ, премьеру, МИД, Министерству экономики — в целом десяти адресатам в Москве.
Согласно законодательству и процедуре мы ждали ответа полгода. Конечно, никакого ответа мы не получили.
Наши юридические советники порекомендовали нам не проводить так называемую бифуркацию. Под этим термином в данном случае имеется в виду потребность разделить судебный процесс на две составляющие. В первой части планировалось обсуждение и принятие решения по вопросу юрисдикции. Как определять юрисдикцию полуострова? Можно ли считать вложения Ощадбанка на полуострове инвестициями, а Ощадбанк — инвестором?
Во второй части должна была идти речь о сути дела.
Quinn Emanuel посоветовали слушать обе части в одном заседании и привели обоснование такого выбора. Как показали время и достигнутый результат, это был правильный подход, существенно ускоривший рассмотрение дела.
Юридический советник предложил выбрать арбитром с нашей стороны известного юриста Чарльза Брауэра (the Honourable Charles N.Brower). Он в свое время принимал участие в подготовке соглашений о разоружении между США и СССР. Привлечь такого известного специалиста, вне сомнений, означало, что решения арбитража будут максимально незаангажированы.
Судебное слушание проводилось арбитражным судом ad hoc согласно Арбитражному регламенту Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) под администрированием Постоянной палаты третейского суда (Permanent Court of Arbitration, PCA), находящейся в Гааге (Нидерланды). Рассмотрение спора этим органом определено одним из путей решения спорных ситуаций в Соглашении о поощрении и взаимной защите инвестиций между Украиной и РФ.
Местом слушания мы выбрали Париж. Потому что фактическое место арбитражного рассмотрения определяет процессуальное право слушаний, а французские законы менее снисходительны к участникам процесса, которые сначала не принимают в нем участия, а потом пытаются подавать жалобы на его решение.
В частности, международные арбитражные решения, вынесенные по результатам арбитражных рассмотрений во Франции, не могут быть обжалованы в порядке апелляции. Такие решения могут быть обжалованы лишь путем подачи иска об отмене принятого решения. И здесь законодательство Франции предусматривает очень ограниченные основания. К тому же “французский” формат решения международного инвестиционного арбитражного суда может быть принудительно выполнен в 154 юрисдикциях. Фактически в 154 странах мира, в том числе путем ареста и взыскания активов.
Россия проигнорировала все приглашения принять участие в процессе. Ее уполномоченные представители не отвечали на письма и сообщения международного арбитража.
Вместе с тем согласно арбитражному регламенту Комиссии ООН, если, получив надлежащее сообщение, сторона не явилась в суд без уважительных причин, то рассмотрение дела можно проводить без нее. Решение в любом случае является обязательным для выполнения.
То, что Россия проигнорировала дело Ощадбанка, как и все подобные слушания, свидетельствует о том, что на самом деле весомых аргументов в свою пользу у нее не было. Теперь страна-агрессор пытается оказать сопротивление на этапе внедрения принятых решений.
О ходе процедуры арбитражного иска ничего не буду рассказывать. Все происходило строго в рамках действующих процедур. Наиболее волнующим моментом, безусловно, были сами слушания, состоявшиеся в марте 2017-го. Здесь можно многое вспомнить. В частности, две бессонные ночи непосредственно перед слушаниями, когда мы бесконечно прорабатывали каждую букву в более чем 600-слайдовой презентации. И как потом искали типографию, чтобы оперативно распечатать огромную кипу документов, и курьера-мотоциклиста, который смог бы своевременно доставить документы в арбитраж, несмотря на огромные парижские транспортные заторы.
Запомнилось, конечно, выступление перед арбитрами. Я свидетельствовал в день, когда арбитраж исследовал, какой именно бизнес потерял Ощадбанк в Крыму. Тогда в голове постоянно вертелось, что от моего выступления тоже во многом зависит успех Ощадбанка в этом деле…
Ощадбанк — огромный государственный институт, известный в мире. И от того, что произойдет с нашим иском, зависят судьбы других подобных дел. Есть много коллег, чьи компании также понесли многочисленные потери в Крыму. В ответ на мой вопрос, почему они не идут в арбитраж, отвечали: “Посмотрим на результат вашего иска”. И вот мы выиграли. Поэтому с полной уверенностью советую им не медлить, а активно защищать свои права в международных судебных органах.
Вместе со мной на арбитражных слушаниях была юридическая команда банка и коллеги из Крымского регионального управления. Александр Матюха в самые горячие дни весны 2014-го был фактическим представителем правления в Крымском филиале “Ощада” и тщательно фиксировал и документировал захватнические действия оккупантов. Кто и как врывался в наши помещения, какие документы показывал, что забирал, — таких задокументированных историй у Александра множество. И они очень помогли нам одержать победу.
Тщательная обработка всех деталей на этапе подготовки иска позволила нам легче найти взаимопонимание с арбитрами. После слушания дела у них осталось только несколько вопросов. А обычно таких вопросов в подобных делах бывают десятки.
Хотя, откровенно говоря, в ходе слушаний были и чрезвычайно тяжелые дискуссии. Здесь нашим экспертам и партнерам приходилось, как ученикам, идти в библиотеки и штудировать десятки научных работ, особенно на тему оценки стоимости банковского бизнеса.
Как юрист по образованию, я был полностью в курсе подготовки с нашей стороны, но был искренне поражен глубиной погружения в тему со стороны арбитров, детализацией и спецификой вопросов. К сожалению, не смог зафиксировать на фото рабочие документы одного из арбитров с множеством стикеров и пометок. Поданные документы были проработаны ним со скрупулезностью студенческого конспекта.
Четыре с половиной года — от внутренней установки, что мы не позволим себя ограбить, до получения решения. Более 30 тыс. страниц иска с документами в этом деле. Множество встреч, переговоров, дискуссий позади.
И главное, что все это было не зря! Победа за нами. Теперь и другие подобные претензии со стороны украинских компаний с потерянным бизнесом в Крыму получили зеленый свет.
Я искренне признателен всей команде — как юристам Ощадбанка, так и британским коллегам — за кропотливую и изнурительную работу и за интересную историю со счастливым концом.
Да, Россия не готова отдавать присужденные международным арбитражем компенсации. Мы будем искать имущество РФ или госкомпаний страны-агрессора в других государствах, накладывать на них арест и реализовывать.
Еще один путь — это механизм замены кредитора в отношениях РФ с иностранными контрагентами, где Россия выступает кредитором. Да, это растянется на годы. Но главное — страну-агрессора можно и нужно побеждать!
И последнее. То, что многим хочется больше всего услышать от меня по этому делу. Нет, бонусов не будет. Никаких. Хорошо это или плохо — не знаю. Мы так решили. Хотя считаю, что моя юридическая команда заслуживает того, чтобы их имена узнали страна и мир. Это — Ирина Мудрая, Ирина Киреева и Андрей Пожидаев. Поблагодарим их. Потому что это дело достойно войти и в историю противостояния, и в учебники по международному праву. Потому что наша победа окончательно закрепила юридический прецедент и показала путь всем, но в первую очередь — государственным компаниям, как защитить свои инвестиций в Крыму и возместить понесенные убытки. Потому что — мы победили. Победили Россию.
P.S. В комнате заседаний правления Ощадбанка на стене висит картина художника Юрия Соломко, созданная совместно с Исмет Шейх Заде. Называется “Последняя баррикада”. Картина написана на карте Украины. Это особый узнаваемый стиль Соломко. На ней изображены двое мужчин, скрестивших копья в борьбе за Крымский полуостров. Она была создана в далеком 2003 г., приобретена на благотворительном аукционе в октябре 2014-го. Средства за картину пошли на помощь раненным бойцам АТО. А сама картина каждый день нам напоминает — борьба продолжается.
