Как менеджеры и футбольные фанаты стали партизанами

В разное время я пытаюсь обратить внимание общества на однобокость минских соглашений. Формат переговоров строится исключительно на базе того, что есть мнение Украины и есть мнение некого Донбасса. 

При чем мнение Донбасса в данном контексте отстаивают совершенно одиозные личности. Прим это в формате Минска начисто отсутствуют представители украинского Донбасса. Именно те люди, которые по завершению этой войны вернутся или не вернутся на свою родину. Именно их судьба в основной своей массе решается в Минске. 

Создана иллюзия того, что в Донбассе есть исключительно “проросийские” граждане. Мне бы хотелось немного развенчать этот миф и рассказать о вполне реальных проукраинских донецких активистах, которые давали отпор вооруженным боевикам. 

И так вернемся в Донецк. Март месяц 2014-го  полтысячи СБУшников Донецка, которые в течение суток могут освободить город от горстки алкоголиков, занимают пассивную позицию. Они присутствуют, но категорически отказываются выполнять приказы новой власти. 

Центральная власть не понимает опасности и не реагирует на то, что украинские флаги начинают с завидной регулярностью сниматься с государственных зданий.  Тем временем, украинских активистов все чаще можно встретить в травм пунктах городских больниц. 

В тот момент по вечерам около общеобразовательной школы №5 начинают собираться группы молодых людей. В последствие для этих людей именно это место сбора станет знаковым. Изначально это движение формировалось на платформе ультрасов и евромайдановцев. 

Позже к ним примкнули активные парни из Свободы, а так же вполне себе рядовые граждане, которые не хотели мириться с бандитизмом в своем городе. Самые обычные парни не хотели видеть на улицах своего города людей с оружием. Потому что большую часть своей жизни они видели этих людей максимум с бутылкой паленой водки или упаковкой клея “момент”. 

Донецкие активисты не хотели смотреть на то, как срывают флаги их страны, а мирные проукраинские митинги избиваются бандой заезжих гопников. Они хотели для своего города мира и порядка. 

Изначально это движение занималось “отловом” сепаратистских патрулей и проведением с ними разъяснительных работ.  После гибели 13 марта Дмитрия Чернявского, вектор действий начинается изменился и стал более радикальным. Именно эта группа ребят, которые собирались возле школы №5,  24 апреля освободила мариупольский городской совет, который местная милиция снова радостно передала сепаратистам. 

С милицией у активистов, кстати, скложиились особые отношения. Люди, принимавшие присягу на верность украинскому народу, почему то вспомнили о ней только к июлю месяцу. Когда стало понятно зарплату боевики не платят. Да и то вспомнили не все. Поэтому мятежной весной 2014 года милиция занималась “отловом” проукраинских активистов.

Так я 12 марта 2014 попал в Ворошиловское РОВД за попытку снять российский флаг с площади Ленина. В еще украинском Донецке, еще до референдума, до Гиркина-Стрелкова. 

С каждым днем ситуация накалялась, заезжие боевички радостно захватывали административные здания и силовые структуры, где набирали оружие, и начинали террор в городе. Центральная власть молчала. Мы поняли, что должны действовать. Получалось у нас это чопорно, потому как до этого момента менеджеры и футбольные фанаты, были далеки от этой сферы. 

Боевикам “начинают” падать кирпичи на головы, они бьются головами об арматуру, будучи в пьяном состоянии они тонут в ближайших водоемах и теряются в посадках. Кто-то из них даже умудряется совершать самострелы. 

Сепаратистам дают четкое понимание, что они не могут чувствовать себя абсолютно безнаказанно. Им объясняют, что Донецк это город цивилизованных людей, а не бандитов. Они пытаются создавать патрули, делать облавы. Но все равно. Их коллеги с определенной регулярностью пропадают. На их блокпосты начинают совершаться нападения, их машины странным образом взрываются, в окно Губареву не весть откуда почти залетает граната из подствольного гранатомета, а помощник Пушилина на выходе из кафе Миллениум “спотыкается” об автоматную очередь. 

И делают это все простые парни, многие из которых никогда не проходили воинскую службу. Именно они первыми взяли оружие в руки. Ни один орган милиции, ни один орган СБУ, ни одно воинское подразделение в Донецке не боролось с терроризмом. 

После того как в Донецк заехал Стрелков, донецкие патриоты разошлись по добровольческим батальонам, кто-то ушел в Нацгвардию, кто-то пошел в ЗСУ. Некоторые сменили 2-3 подразделения и снова вернулись к привычной партизанщине, по ночам посещая родной город и наводя ужас на оккупантов. Даже знаю забавные случаи когда ребята ездили праздновать Новый год в родной город, возвращаясь при этом с трофеями. 

Война менялась. Менялись и парни, они научились стрелять, взрывать. Начали появляться новости о вырезанных блокпостах, подорванной технике. Их действия становились профессиональнее и слаженнее, при этом они все знали друг друга в лицо. 

Донецкие партизаны — это не миф и не выдумка спецслужб. 

Это люди, которые несмотря ни на, что боролись за свой родной город и свою страну. Это люди, которые первыми дали отпор охамевшему соседу. Это патриоты, которые наводили страх даже на самых лютых террористов. 

Люди, которые должны вернуться в свой родной город. И именно их голос является тем голосом Донбасса, который необходимо слышать. 

Именно проукраинский Донбасс должен стать основой украинской политики в этом конфликте.

Богдан ЧАБАН, основатель кафе “Изба-читальня” (Донецк), член партизанского отряда “Равлики”