Отношения Украины и МВФ зашли в своеобразную институциональную ловушку. С одной стороны, для фонда Украина — это как “английский пациент”. Уже никто не помнит, как он очутился в госпитале, откуда он и зачем здесь находиться. Да и пациент уже порядком забыл не только свою историю болезни, но и не ориентируется в целях лечения. А с другой стороны, и бросить его жалко: много лекарств потрачено и нужно довести начатое до логичного конца. В этом формате сотрудничество с Украиной не менее важно для МВФ, чем для нас самих. Теоретически нашу страну можно оставить без кредитной поддержки, но в таком варианте исчезает траншевый канал внешнего влияния на украинскую власть.
Кроме того, мы вынуждены будем замещать кредитование МВФ внутренними и внешними займами, которые более дороги в обслуживании. Это еще сильнее ухудшит положение “пациента” и рано или поздно поставит под угрозу сам факт обслуживания долгов, особенно в условиях приближающегося кризиса. Следовательно риск социальной фрустрации и последующего социального взрыва резко увеличивается. К власти могут придти люди, которые, как в Исландии, заговорят о новой Конституции, направленной на формирование “человекоцентричной” политики государства, когда интересы кредиторов будут в иерархии правительственной политики смещены с вершины на “ребра” пирамиды. Новые политики могут еще, не ровен час, вспомнить и опыт других стран в отношениях с кредиторами, и тогда десятилетия “капельниц” МВФ никак не будут конвертированы в конечный результат.
Украину сейчас выгодно кредитовать, ведь в пакете новых условий для подписания меморандума о сотрудничестве МВФ может “получить” и токсичную для страны модель либерализации рынка земли, и “новый” трудовой кодекс, умножающий на ноль права наемных работников, и массовую распродажу наиболее ликвидных объектов госсобственности, и “рыночные” коммунальные тарифы. Тем более что формат отношения власти к кредитам фонда и дальше остается в виде шекспировского: “транш, транш, полстраны за транш”.
Но если танцевать популярную среди наших министров “сальсу” хотят двое, то в чем проблема? А она, как оказывается, возникла в виде Приватбанка, который подобен телеграфному столбу, упавшему поперек дороги, — ни объехать, ни пройти.
Еще в начале сентября, во время визита миссии Фонда в Киев, казалось, что подписание нового меморандума об открытии очередной программы сотрудничества у нас в кармане. Красные линии десоциализации экономики в нашей стране все время отодвигаются, и то, что позволяют себе “новые лица”, даже в страшном сне не могли вообразить “лица старые”. К примеру, Виктор Янукович явно не верил, что коммунальные тарифы можно взять и просто так увеличить в разы или обвалить в три раза гривню, попутно разнеся сто банков с сотнями миллиардов гривень вкладчиков. Порошенко не мог инициировать массовую распродажу госпредприятий и не верил в возможность реализации токсичного сценария по либерализации рынка земли. И никто из указанных выше даже и не заикался о пересмотре трудового кодекса, который в условиях отсутствия реальных институциональных противовесов в виде профсоюзов оставался единственным элементом защиты прав наемных работников на фоне трудового беспредела и теневых схем выплаты зарплаты.
Новая команда, включив турборежим, решила “замахнуться на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира” и реализовать весь токсичный набор “реформ” в одном флаконе, даже капля из которого убила бы не только условную лошадь, но и даже саму устойчивую экономику.
Казалось бы, в меню нового правительства для миссии Фонда есть, как на одесском Привозе, “любэ”. В чем загвоздка? Во время сентябрьских переговоров наши чиновники выложили перед МВФ весь пазл: рынок земли, “рыночные коммунальные тарифы и цены на газ” для населения, массовая приватизация, новый трудовой кодекс. Оставалась еще тема борьбы с коррупцией, в Фонде хотели увидеть хотя бы одного “краснокнижного”, как незримый тасманийский волк, коррупционера, посаженного в тюрьму по приговору суда, но даже там понимают, что наказание коррупции в Украине — это не результат, а процесс.
Возможно, переговорщики со стороны Украины пытались разменять расширенное меню “реформ” на “фактор Приватбанка”, то есть возможность применения так называемого нулевого сценария, когда суды признают незаконность национализации банка и присуждают в пользу бывших собственников выплату компенсации, которая в дальнейшем “взаимозасчитывается” с задолженностью их компаний пред банком (два на два миллиарда долларов взаимных требований). Естественно, фонд на это не мог согласиться, так как кредитовал Украину именно в тот момент, когда из банка, по версии НБУ, выводились миллиарды долларов за рубеж. Формат обмена “все” на возможность “нулевого варианта” по Приватбанку для МВФ оказался неприемлемым.
Миссия фонда покинула Киев, и между строк финального коммюнике читалось неприкрытое раздражение. Десант наших министров в Вашингтон ничего не изменил по сути, хоть во время встречи и звучали заверения в защите государственных интересов в процессе судебного рассмотрения процедуры национализации банка. Фактор доверия к нынешней власти был окончательно подорван уже на этапе “знакомства”. Более того, в МВФ начали вообще сомневаться в субъектности украинского правительства... Ситуация тупиковая, учитывая что переговоры миссии Фонда с реальными бенефициарами власти вести напрямую как бы не комильфо.
Получается институциональная ловушка: МВФ хочет кредитовать, правительство Украины хочет кредитоваться, нынешний парламент может проголосовать за что угодно, но надо ставить точку в ситуации с Приватбанком. Но предложение правительства: “пусть будет так, как решит украинский суд”, — вызывает в Вашингтоне сардонический смех. Требования МВФ по возврату бывшими собственниками Приватбанка непогашенных кредитов вызывают раблезианский хохот в Киеве.
Когда стороны не доверяют друг другу, но продолжать сотрудничество как-то надо — и рождаются идеи заключения “брачных контрактов” со смешными “ковенантами”. К сожалению, для МВФ нельзя принять закон о том, что “Приватбанк никогда не вернется в собственность Коломойского”. Это было бы слишком даже для нашей законодательной практики, да и депутаты монокоалиции не проголосовали бы.
Но есть варианты.
Кредит МВФ может быть получен, если в Украине примут закон о том, что банки не могут быть возращены прежним владельцам. Причем речь идет не только о Приватбанке. По мнению авторов данной концепции, такое ограничение заблокирует возврат банка его прежним акционерам. Об этом в своем Telegram-канале написал журналист, бывший народный депутат Сергей Лещенко. Он завил следующее: “Принятие этого закона до каникул в МВФ, которые начнутся перед католическим Рождеством, и, соответственно, выделение Украине денег до Нового года — под вопросом. У парламента осталась две сессионных недели в этом году, последний сессионный день — 20 декабря”. По его информации, одна из составляющих нового закона — это принятие законодательной нормы о том, что при рассмотрении подобных судебных дел суды должны принимать решение с учетом “общественного интереса”. Хотя из опыта прошлых лет мы прекрасно знаем, что когда говорят об “общественном интересе” — значит, будут грабить...
Если пофантазировать “на тему”, то можно предположить, что действие закона ограничат лишь национализированными банками, то есть по умолчанию — одним Приватбанком. Хотя и в данном случае при решении вопроса следует соблюдать процедуру: то есть суд, а не Верховная Рада должен решать — можно ли возвращать финучреждение бывшему собственнику.
А если нет?
В таком варианте проклевывается идеальная тема для НБУ одним махом “отрезать” астральный хвост в виде банкопада 2014-2015 гг. Действия Нацбанка, даже если они были проведены с грубейшими нарушениями законодательства в контексте массового выведения банков с рынка и признания их неплатежеспособными, навсегда останутся без надлежащей судебной оценки.
То есть даже теоретическая возможность сатисфакции и требований справедливости будет уничтожена — суды попросту не смогут рассматривать дела, в которых оспаривается процедура банкротства банков. Таким образом, МВФ как главный идеолог “очистки” банковской системы оказывает “помощь другу” в лице НБУ, а точнее — небольшой группе “отличившихся” функционеров регулятора, ведь подобный законопроект будет чем-то вроде запрета на расследование определенных видов уголовных дел, в данном случае речь идет о судебных решениях в пользу бывших собственников банков.
Более четкий анализ можно будет сделать уже после появления законодательной инициативы, но даже сейчас возможность проведения подобной красной линии вызывает некоторые вопросы.
Dura lex, sed lex — “закон суров, но это закон”, слова, которые приписывают Цицерону. В случае с Приватбанком важно установить истину в двух аспектах: роль и бывших собственников, и функционеров НБУ в событиях, которые предшествовали национализации. Принятие закона, который заблокирует возврат банка бывшим акционерам, является фактической индульгенцией для работников НБУ, которые сперва “проморгали” вывод капитала из системного банка, затем вовремя не применили превентивные методы реагирования, выдали миллиардное рефинансирование и в конченом итоге — провели некачественную процедуру национализации.
Кроме того, принятие подобных законов — это прецедент по отмене процедуры реституции (от латинского restitutio “восстановление, отозвание; возвращение прежних прав и преимуществ”). В контексте банкопада — это невозможность даже теоретического возврата сторонам того, что у них было до начала событий и неправомерных действий.
Ну и самое важное. Концепция нового закона играет на руку и бывшим собственникам Приватбанка. Если законодательный запрет на возвращение банков бывшим собственникам вступит в силу, в таком случае суды смогут принимать решения о незаконности национализации и выплате бывшим акционерам компенсации, но без реституции и возврата банка обратно в частное владение. То есть государство обязано будет заплатить компенсацию бывшим акционерам за ущерб, но оставит банк себе.
И тут перед нами дилемма: то ли МВФ — Dura, то ли бывшие собственники — lex, и действительно ли в МВФ смирились с фактором “телеграфного столба”, лежащего поперек дороги, и решили, что лучше синица в руке в виде государственного Приватбанка, чем журавль в небе в контексте возврата бывшими акционерами своих долгов. Ведь поймать такого “журавля” в Украине сродни рыбалке на кита с удочкой...
