Но проблема на рынке труда в регионе слишком масштабна, чтоб ее можно было бы решить только за счет трудовых мигрантов с Востока. С начала года Венгрия выдала 10,5 тыс. разрешений на работу украинцам и сербам, сообщил министр национальной экономики Михали Варга. Это лишь пятая часть квоты на иностранных рабочих (59 тыс.), установленной венгерским правительством на текущий год. “В стране острая нехватка квалифицированной рабочей силы”, — цитирует признание министра RTLHirado.
Поскольку квота не исчерпана, украинцам, желающим найти работу за рубежом, самое время обратить свой взор на Венгрию. Страна отчаянно сопротивляется давлению со стоны Европейской Комиссии, настаивающей, чтобы Венгрия начала принимать сирийских беженцев, которые могли бы заполнить эту квоту. Дефицит рабочей силы наблюдается во всех отраслях экономики, так что, имея любую документально подтвержденную квалификацию, шанс получить работу в этой стране очень высок.
Венгры бегут
В ближайший год в поисках работы в западноевропейских странах Венгрию покинет 1,2 млн человек трудоспособного возраста. Из них 530 тыс. человек — молодые люди в возрасте до 30 лет, утверждает венгерское аналитическое агентство Publicus, опубликовавшие доклад по трудовой миграции. Для страны с населением в 10 млн человек подобный исход приведет к катастрофе на рынке труда и последующему экономическому кризису, утверждают авторы исследования.
Массовая эмиграция уже набрала ход, подтверждает венгерское онлайн-издание index.hu, которое провело свой опрос с целью узнать, сколько людей уже уехало за рубеж.
Согласно данным издания в среднем каждый опрошенный насчитал 5,6 членов семьи и близких родственников, кто уехал из Венгрии, чтобы жить и работать за рубежом.
Также 71% респондентов подтвердили, что они лично знакомы с людьми, уже покинувшими родину. Половина из тех, кто уже сидит на чемоданах, объясняют свое намерение сменить страну проживания низким уровнем зарплат в Венгрии. 28% опрошенных уверены, что в стране невозможно заработать достаточно денег, чтобы обеспечить достойную жизнь своим детям. Другие (27%) не могут терпеть политику правящей партии “Фидеш” и ее лидера-популиста Виктора Орбана.
Абсолютное большинство респондентов отмечало, что они на себе ощутили неудобства с нехваткой персонала практически в любой сфере жизнедеятельности. В стране недостает докторов и медсестер, из-за нехватки продавцов закрываются маленькие магазинчики, в гостиницах и на курортах недостаточно обслуживающего персонала.
Без рабочих рук
Ситуация, сложившаяся на рынке труда Венгрии, характерна и для других стран Центральной Европы. Количество людей, уехавших на заработки в западные страны, исчисляется миллионами. Уровень безработицы во всех центральноевропейских странах самый низкий со времен советской оккупации. Для внутренних рынков труда характерен низкий уровень мобильности: люди работают в основном там, где живут, и не желают переселяться ради лишней сотни евро прибавки к зарплате. Если уж и срываются с места, то уезжают в Западную Европу.
“Модель рынка труда, которая за последние десятилетие сложилась в странах Центральной Европы, уже не работает. Единственный выход — повышать квалификацию населения”, — цитирует Financial Times экономиста Томаша Виладека из Barclays.
Венгерский министр Варга также подтверждает, что правительство видит выход из ситуации в фундаментальной трансформации системы подготовки кадров. Но подобные реформы требуют времени. “В среднесрочной перспективе неизбежно замедление темпов роста экономик центральноевропейских стран”, — прогнозирует Виладек, добавляя, что правительства попросту не успеют в полном масштабе реализовать тренинговые программы до начала экономического спада.
То, что они могут делать сегодня и уже делают, — это повышать уровень заработных плат. В Польше, к примеру, средняя зарплата в 2017 г. уже превысила 1000 евро. По этому пути готова идти и Венгрия, подтверждает министр Михали Варга. Но это тоже полумера, поскольку рост зарплат несет инфляционные риски и создает предпосылки для замедления роста экономики.
Более эффективным решением проблемы в краткосрочной перспективе видится открытие рынка труда для рабочих из стран Восточной Европы, в том числе из Украины.
За прошлый год Польша выдала украинцам 1,3 млн полугодичных разрешений на работу.
Как только наша страна оформила безвизовый режим с ЕС, польское правительство на законодательном уровне разрешило трудоустройство украинцам, въехавшим в страну по безвизу.
В Чехии местная Ассоциация Экспортеров начала лоббистскую кампанию, цель которой — заставить правительство изменить трудовое законодательство и упростить визовые процедуры для желающих получить работу из Украины, России и Вьетнама.
Акцент венгерского министра Варги на незаполненность квот для иностранных рабочих с Востока говорит о том, что страна включилась в конкурентную борьбу за украинского рабочего.
Восточного трудового мигранта воспринимают как неквалифицированную рабочую силу. Заробитчане могут подлатать дыры на рынке труда в Центральной Европе, но комплексно проблему они не решат. Более того, их массовый приток создаст дополнительное давление на местные правительства со стороны Брюсселя, потребующего объяснений, почему, к примеру, украинцу можно получить долгосрочную работу в Венгрии или Польше, а сирийцу или марокканцу нельзя.
За счет богатых
Страны Центральной Европы не собираются оставаться один на один с проблемами на рынка труда и пытаются подключить к их решению своих богатых западных соседей. Причем делают это в весьма жесткой манере. С начала года в регионе прошла серия забастовок на заводах отделений западноевропейских компаний. Основное требование — повышение заработной платы.
С начала года венгерские отделения немецких автопроизводителей Daimler и Volkswagen (заводы Audi) вынуждены были согласиться на значительную прибавку к зарплатам, после того как рабочие провели двухчасовую забастовку. В июне профсоюзы взялись за британскую сеть супермаркетов Tesko — третьего крупнейшего работодателя в стране.
Тон в забастовочном движении в регионе задает Словакия — крупнейший европейский хаб по сборке автомобилей. В 2016 г. со словацких сборочных конвейеров вышло более 1 млн авто. Автосборка обеспечивает 40% годового промышленного производства и одну треть экспорта страны.
Словаки воспользовались своим высоким уровнем интеграции в европейский и глобальный автопром и, шантажируя автопроизводителей забастовками, начали выбивать себе повышение зарплат.
Южнокорейской Kia пришлось согласится на 7,5%-ное повышение заработной платы, которую компания охарактеризовала “как самое крупное повышение базовой ставки заработной платы за всю историю компании”.
В конце июня серия забастовок на сборочных заводах Volkswagen заставила немецкого автопроизводителя повысить зарплату словацким рабочим на 14%. Повышение будет происходить постепенно на протяжении двух лет. Изначально словаки требовали 16%-ной прибавки. На стороне рабочих выступило правительство Словакии и непосредственно премьер-министр страны Роберт Фицо.
“Наши западный друзья не находят адекватного ответа, когда мы их спрашиваем, почему рабочий в Братиславе, обеспечивающий самый высокий уровень продуктивности и качества работы при сборке автомобилей класса люкс, получает одну треть от того, что зарабатывает рабочий на западных заводах, работающий меньше, менее качественно и менее продуктивно”, — вопрошал премьер Фицо.
Также озвучил возмущение венгерского правительства глава его пресс-службы Золтан Ковач в письме, опубликованном в местном издании Politico: “Вместо того чтобы пожирать европейские фонды развития, мы открыли свои рынки для западных компаний, обеспечив им благоприятные условия для работы. Венгрия снизила корпоративный налог до 9% — до самой низкой ставки в ЕС, — чем в полной мере пользуются немецкие компании. Но что мы получаем взамен?”
Избрав путь давления на своих западных корпоративных партнеров, центральноевропейские правительства осознают риски, связанные с подобным подходом.
Компании могут перенести производства в страны с более дешевой рабочей силой. Но другого пути привлечь внимание Западной Европы к проблеме разрыва в уровне доходов, и, как результат, в массовой эмиграции трудоспособного населения, уже не осталось.
На Западе также начинают осознавать, что предложенная Францией и Германией модель “двухскоростной Европы”, при которой одни страны интегрируют свои экономические и законодательные системы быстрее, чем другие, не сработает.
Как показал недавний опрос Chatham House, 77% европейской элиты (определяемой британским исследовательским центром как “индивидуумы в позиции влияния”) поддерживают идею экономической солидарности с менее развитыми странами ЕС. Половина опрошенных считает, что необходимо обеспечивать финансовую поддержку “бедных” европейских стран за счет более успешных членов Евросоюза.
