Хартии — труба

Поводов для этого с январской “войны” не убывает. И многие из них “поставляет” Россия. С завидной регулярностью речь заходит, как не о транзитных перспективах, так о необходимости обновить принципы энергетических взаимоотношений.

Хартия? Свободна!

Тот факт, что Россию несколько не устраивает существующий формат “окологазовых” взаимотношений, и она хотела бы отредактировать его под собственные нужды, — уже давно не новость. Набравшая энергетическую мощь держава всерьез и основательно претендует если не на главенствующую роль на сопредельных рынках, то хотя бы на установление максимально комфортных для нее правил игры. В пользу подобной высокой цели одновременно играют множество проектов: от диверсификации путей поставок в обход “неблагонадежных” (они же в часто — нелояльные) транзитеров до попыток “сменить пластинку” устаревших, по мнению РФ, документов, определяющих основы международного энергетического сотрудничества. Конечно же, ни одну из этих проблем быстро не разрешить, но нельзя сказать, что Кремль не старается. И очередные подвижки по нескольким направлениям пришлись на начало августа 2009 года.

Одним из ярких примеров того, что Россия переходит, пусть не от слова к делу, но, во всяком случае, от слова помягче к слову потверже, стало распоряжение Владимира Путина об отказе РФ присоединяться к Энергетической хартии. По большому счету, неожиданным шагом подобное заявление не стало. Еще в апреле российский премьер характеризовал документ как “бессмысленный”, определяющий основные принципы международного сотрудничества (совместные усилия во всем — от разведки — до транспортировки). Основная рекламируемая причина московского гнева — воодушевленная январской “газовой войной” убежденность в том, что Хартия все равно не работает, и, значит, ее нужно срочно менять. В случае одного из крупнейших поставщиков энергоресурсов документ действительно не работал. Несмотря на то, что Москва подписала и саму декларативную по характеру Энергетическую хартию, и применяемый на практике договор к ней, ратифицировать последний она не стала. Согласно официальной позиции, корень проблем составила невозможность “утрясти” все “перевалочные” подробности с Евросоюзом. Впрочем, судя по многолетним переговорам, — “не очень-то и хотелось”. Для РФ, которая употреблять слово “транзит” предпочитает только за пределами своей территории (и в силу этого, покупает и перепродает, к примеру, среднеазиатский газ, а не просто прокачивает его), разделение на общих основаниях всех принципов равноправия и равного доступа, числящихся в документе, в число первоочередных приоритетов не входило.

Перевести вялое несогласие с фактом существования Хартии в стадию активного возмущения “помогли” несколько событий весны-2009. Одно из них — получившая уже практически скандальную известность “газотранспортная” декларация о намерениях между Украиной и ЕС. Из всех упоминаемых перспектив наибольший гнев России вызвала идея о том, что европейские страны могут начать закупать газ на российско-украинской границе, тем самым сводя роль “Газпрома” к “просто поставщику”. Другой “каплей” оказалось одобрение плана по либерализации энергетического рынка (так называемого “третьего пакета”). Поскольку решение касается всех компаний, работающих на территории Европейского союза, перспективы “Газпрома” сразу же вызвали некоторую обеспокоенность Москвы. И недаром — “третий пакет” предполагает существенные ограничения возможностей монополистов, которые одновременно и производят/добывают энергоресурсы, и владеют распределительными сетями для них. В рамках этого и от Украины требуют окончательного “отпочкования” “Укртрансгаза” от “Нафтогаза” до того, как Европа всерьез возьмется за участие в модернизировании отечественной ГТС. Другим неприятным для российской корпорации моментом может стать норма, позволяющая любой стране ЕС отказать в допуске на свой внутренний рынок компании, которая может угрожать энергобезопасности стран Евросоюза. Правда, в силу отказа ратифицировать Договор к Энергетической хартии возможности российского поставщика-транзитера и так были ограничены… Наконец, еще одной причиной российского недовольства является и общее невнимание Европы к апрельской инициативе Дмитрия Медведева. Тогда президент РФ поделился с миром документом, на базе которого Москва хотела бы сформулировать альтернативу существующей Хартии.

Помимо общеизвестных и общепринятых принципов энергетического сотрудничества, кочующих из декларации в декларацию, “Концептуальный подход”, предложенный главой российского государства, содержит и ряд интересных моментов. Краткое ознакомление с ним позволяет сделать вывод о том, что, памятуя о сложных взаимоотношениях с Украиной, Кремль планирует максимально изолировать себя от возможных проблем. Недаром собственно проблеме транзита в документе посвящено отдельное приложение, согласно которому регламентации в гипотетическом договоре должно быть подвергнуто все: от тарифообразующих принципов до санкций против нерадивых сторон. Тогда же, в апреле, издание “Коммерсантъ” цитировало нелицеприятные для “прокачивающих” сторон слова одного из составителей документа: “В энергополитике есть два определяющих участника — производитель и покупатель. Транзитные страны выполняют обслуживающую функцию, не надо делать из транзита самостоятельного игрока”. Судя по тексту, опыт январской информационной войны “с трубами наперевес” (а вернее то, что согласно видению официальной Москвы Киев остался не только “безнаказанным”, но и впоследствии поддерживаемым Брюсселем) не прошел для России бесследно. Не менее желательным остается и свободное “окно в Европу” в рамках “обеспечения недискриминационного доступа к международным энергетическим рынкам”. При этом Европа российские чаяния не оценила — Старый Свет вполне устраивают и уже существующие документы, так что страны-транзитеры (и Украина в том числе) могут спать спокойно.

Вероятнее всего, своим отказом от участия в существующем энергетическом соглашении, Россия пытается спровоцировать еще одну волну внимания к болезненному для нее вопросу. В апреле “цунами” захлебнулось слишком быстро, чтобы малоактивный обмен мнениями по поводу (преимущественно в одностороннем порядке) можно было бы всерьез назвать диалогом. Возможно, благодаря видимой резкости решения (ведь на практике работающий Договор все равно не был ратифицирован) Кремлю действительно удастся мобилизовать своих энергетических сторонников, но вероятность того, что все страны-участницы Энергетической хартии согласятся с места в карьер ее переписывать, все же невелика. При этом следует учитывать, что психологическим давлением а ля “так жить нельзя”, возможности России не ограничиваются. РФ по-прежнему остается одним из крупнейших поставщиков энергоресурсов в Европу, что означает автоматическую зависимость от “хорошего настроения” Москвы. Судя по последним событиям, в Евросоюзе не оставляют надежды “из окопов” подредактировать ситуацию, но и Кремль — не дремлет.

Диверсифицируют все!

Переписывание международных документов так, чтобы всем было хорошо, но и Россию со всех сторон не забыть, — это, своего рода, идеологическая программа-максимум. На практике можно пытаться решить аналогичные проблемы другими путями. Например, — максимально защитить свои интересы от пресловутых “недобросовестных транзитеров”. Впрочем, в этом желании Россия не одинока. Только другие страны предпочитают обезопасить себя от слишком агрессивного поставщика.

С января 2009 года тема альтернативных во всех смыслах этого слова (”без России” — для Европы, и “без Украины” — для России) газопроводов занимает заслуженное место среди наиболее обсуждаемых. Причем с календарным потеплением интерес к вопросу не утих. Поводов для поддерживания градуса популярности хватает: то авария трубопровода между Туркменистаном и Россией случится, то новая власть в Болгарии намекнет на пересмотр существующих договоренностей, а о том, что Киев вот-вот и не сможет платить за газ, провоцируя всеобщий апокалипсис, Москва не устает напоминать каждый месяц… В силу напряженной “газово-психологической” обстановки обсуждение вопросов диверсификации поставок превращается в одно из проявлений информационной войны. А достижение даже гипотетических договоренностей — в гонку на выживание. И последний ее этап проходит на юге.

Традиционно главными российскими козырями в “транзитной войне” являются два новых варианта газового пути — общеизвестные “Северный” и “Южный потоки”. В последнее время из них двоих большее внимание привлекает второй проект — в силу того, что у него есть соперник, и соперник удачливый.

Изначально схватка сопоставимых по мощности и направлению концептов “Южный поток” (из Новороссийска в Италию и Австрию по дну Черного моря и через Балканы) и “Набукко” (от Каспия в Турцию по уже существующей трубе, а оттуда — в Южную и Центральную Европу) проходила по схеме “в живых должен остаться только один”. Больший успех эксперты пророчили российско-итальянскому варианту — и игроки казались более серьезно настроенными, и ресурсная база выглядела надежнее. Но зимнее газовое противостояние, похоже, взбодрило поиски Старым Светом альтернативы. Вспомнили даже о продвигаемом в свое время Юлией Тимошенко “Белом потоке” — Закавказье (если получится — то и Центральная Азия)-Крым-Европа. Но приоритетной “мечтой” оставался все-таки “Набукко”. И в июле 2009 года мечты стали чуть ближе к реальности.

Два случившихся практически одновременно события существенно ударили по “газопроводным” позициям России. Сначала Бойко Борисов, лидер победившей на недавних парламентских выборах в Болгарии партии ГЕРБ, заявил о готовности приостановить участие этой балканской страны в проекте “Южный поток”. Затем в Анкаре 13 июля было подписано соглашение о строительстве “Набукко”, которое раньше “притормаживалось” Турцией, рассчитывающей на выкуп 15 процентов транспортируемого газа по льготной цене, но в итоге отказавшейся от этого требования. Другим пояснением задержки с решением, изначально запланированным на июнь, считалась неопределенность с “пулом” поставщиков. Первоначальным источником газа для новой трубы должны стать Египет и Азербайджан, который сравнительно недавно объявил о том, что объемы “голубого топлива” в его месторождениях может оказаться заметно больше изначально определенного. Кроме того, готовность заполнить трубу высказал премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, который пообещал, что с 2015 года (завершить строительство “Набукко” планируют в 2014-м) Багдад будет поставлять по 15 миллиардов кубометров в год — почти половину от проектной пропускной способности газопровода. Другим возможным поставщиком (помимо гипотетических вариантов, вроде — возить танкерами сжиженный газ из Катара) готов стать Туркменистан. Для среднеазиатской страны, закупку энергоресурсов у которой с весны существенно сократил “Газпром”, такой вариант мог бы служить хорошим выходом из ситуации, но для этого нужно протянуть ветку Транскаспийского трубопровода. Наконец, еще одним источником большого объема “голубого топлива” мог бы стать Иран, но только в том случае, подчеркивают США, если откажется от своей ядерной программы… В любом случае, победа соперников “Южного потока” выглядела вполне убедительной, а перед РФ замаячила перспектива потери солидной порции позиций.

Триумф “Набукко” в России восприняли с явной прохладцей, но более спокойно, чем можно было ожидать, — с надеждой на потребность Европы в российском газе. Впрочем, еще в мае Владимир Путин заверял, что Кремль никоем образом не против — если газ найдется. Возможные причины подобной российской расслабленности стали ясны позже — в ходе триумфального августовского визита главы правительства РФ в Турцию. Шестого августа энергетическое “братание” РФ и Турции достигло апогея: были приняты решения о строительстве первой турецкой АЭС российскими силами, второй ветки газопровода “Голубой поток” (в Сирию, Ливан, на Кипр и в Израиль) и нефтепровода Самсун-Джейхан, который на этой стадии победил альтернативный вариант спасения Босфора от танкеров — трубу между болгарским Бургасом и греческим Александруполисом. Ранее руководство РФ не питало особого пристрастия к такому варианту прокачки “черного золота”, но игра стоила свеч. В число договоренностей от 6 августа вошло и принципиальное (окончательное “да” на строительство может прозвучать 1 ноября 2010 года) согласие официальной Анкары по поводу того, чтобы морская часть “Южного потока” прошла на подконтрольной ей части шельфа. В ближайшие годы Турция рискует на глазах превратиться в один из крупнейших узлов транзита энергоресурсов.

Несколько решений лета-2009 существенно скорректировали картину диверсификации газовых поставок. Ключевым моментом заслуженно стал запуск обоих альтернативных вариантов, во что на старте мало кто верил. Теперь многое зависит от воли к победе каждого из игроков. С одной стороны, значительная часть европейских стран заинтересованы в нероссийских поставках газа — для вящей безопасности (в том числе — и от Украины). Но основной проблемой “Набукко” остается неопределенность поставок — азербайджанского газа может быть недостаточно, да и тот весной оказался под вопросом выкупа “Газпромом”. В свою очередь Россия не устает рекламировать большую надежность своего варианта: и газ есть (даже больше, чем достаточно — судя по резкому сокращению туркменских поставок), и геополитические условия спокойнее — ни проблемной Грузии на пути, и от Украины обезопасили… А вот для самой Украины союз Москвы и Анкары выглядит не слишком обнадеживающе. Во-первых, вариант трубы, альтернативной украинской, стал еще на шажок реальнее (”Набукко” сейчас не конкурент, разве что в случае гипотетического запуска “Голубого потока”) . Во-вторых, упущен шанс пусть не участия в проекте (тянуть трубу по украинскому шельфу Россия не планировала), то хотя бы использования его в своих интересах. Например, для ускорения делимитации морских границ — Киев без энтузиазма встречал идею вести трубопровод “если что” по спорной территории… Пока по очкам выигрывает Россия, но до строительства газопровода еще далеко, а апологеты “Набукко” не дремлют. К тому же, не исключено, что продолжающаяся борьба снова перекочует в “теоретические окопы” международных соглашений — вряд ли Россия ограничится только лишь декларацией намерений, вернее, отказа от оных. Если война во имя газа не прекращается даже летом, трудно предположить, какой окажется зима.

Ксения СОКУЛЬСКАЯ