Глава фонда “Сокращение рисков” (Swiss): Эконалоговая трудовая реформа — механизм зеленой экономики

Идеализация свободного рынка — вчерашний день экономической мысли

Когда-то наши предки считали, что Земля плоская и держится на трех гигантских китах. Сейчас вряд ли кто-то согласится с тем, чтобы детей в школах учили такой “географии”, ведь человечество не стояло на месте — после “эпохи трех китов” осуществили свое плавание Магеллан и полет в космос Гагарин. Между тем, в десятках и сотнях институтов и университетов учатся тысячи студентов, которые до сих пор как “основу основ” учат экономику, базирующуюся только на трудах Адама Смита и других идеологов свободного рынка. Нас приучают, что свободный рынок является универсальным регулятором социально-экономических процессов, мол, достаточно создать людям и предприятиям условия ничем не ограниченной рыночной игры, и все проблемы будут решены автоматически.

В свое время рыночные идеи Адама Смита были революционными и прогрессивными. Смит начинал работать не как экономист, а как моральный философ, которого интересовал путь достижения общего блага. Поиски привели ученого к выводу, что свободный рынок является той “невидимой рукой”, которая в процессе обмена товарами и услугами направляет деятельность всех субъектов к общему благу, хотя каждый из субъектов руководствуется только собственной выгодой.

Освобождение рынка от жесткого регулирования государством (тогда еще преимущественно феодальным) открывало неслыханные возможности экономического развития, делало распределение материальных ценностей зависимым от ума индивида и от вложенной им работы, и в этом смысле общественное благо действительно обеспечивалось свободным рынком гораздо полнее, чем в нерыночных, регулируемых экономиках. По иронии судьбы именно труды морального философа Смита и его школы в дальнейшем привели к полному отделению морали и этики от экономики и современному пониманию глобального рынка как системы безжалостной конкурентной борьбы эгоистичных индивидов и корпораций. Однако в то же время развитие свободного рынка стало залогом технологического прогресса, начиная с промышленной революции XIX века и продолжая атомно-космической эпохой и современным миром информационных технологий. Почти все блага современной цивилизации, которыми мы пользуемся каждый день, от авто и кондиционеров до интернета, — продукт свободного рынка. Неудивительно, что после двух веков триумфального шествия рыночной экономики мало кто осмеливался ставить под сомнение главные постулаты теории Смита.

Однако параллельно со стремительным развитием технологий и формированием глобальной экономики человечество начало сталкиваться с ранее незнакомыми проблемами, для решения которых рыночные механизмы оказались непригодными. Рыночная экономика оказалась неспособной защитить природные ресурсы от истощения, а здоровье людей — от вредного воздействия загрязнения. Некоторое время можно было по инерции времен Адама Смита просто не обращать внимания на эти “побочные неудобства” развития рыночной цивилизации. Однако уже в середине ХХ века “побочные неудобства” приобрели такой же масштаб, как и сама цивилизация. Причиненный окружающей среде и здоровью вред сравнялся с теми благами, которые дают технологии и рынок, а для отдельных регионов даже превысил эти блага. Стало понятно, что традиционная рыночная экономика не способна найти решение глобальных экологических проблем, и это не случайно: в самом ее понятийном аппарате отсутствует главное понимание зависимости экономики человечества от механизмов функционирования природных экосистем нашей планеты. Рыночная экономика рассматривает лишь надстройку, обмен товарами и услугами между людьми, в полном отрыве от базиса природных ресурсов, обеспечивающих веществом и энергией процесс создания всех тех материальных благ, которые в дальнейшем распределяет свободный рынок.

Почему же тогда рыночная экономика так хорошо работала более двух столетий? По той же причине, по которой человечество еще может во многих случаях пользоваться механикой Исаака Ньютона: она является определенным приближением к истине, которая хорошо работает в определенных масштабах времени и пространства (если размеры объектов не приближаются к размеру атома, а скорости бесконечно далеки от скорости света). Пока мы живем в привычном для нас масштабе мира, ньютоновская механика обеспечивает все наши потребности. Как только же для наших целей становятся нужны атомные масштабы или космические скорости, она сразу же становится устаревшей, и на смену ей приходят квантовая механика и эйнштейновская теория относительности.

Во времена Адама Смита планету населяли около восьмисот миллионов людей. Даже во времена промышленной революции XIX века численность человечества лишь немного превышала миллиард. На планете оставались значительные площади неосвоенных земель, а природные ресурсы вполне логично казались бесконечными. Тогдашнее малочисленное человечество физически не могло их исчерпать при жизни одного или нескольких поколений.

В условиях, когда человечество отбирало у биосферы лишь незначительный процент образованных природой материальных благ (как в виде биомассы животных и растений, так и в виде полезных ископаемых), можно было не учитывать сложность эко-экономической системы и сосредоточиться лишь на одном из ее элементов — рыночном механизме обращения товаров и услуг. Обращение созданной трудом прибавочной стоимости происходило между индивидами и предприятиями в обществе, т.е. внутри человечества, “оторванного” экономической теорией от окружающего мира. Из окружающей среды черпались ресурсы, взамен в окружающую среду возвращались отходы; однако все это было за пределами рыночной экономики, ведь она работала как “вещь в себе”, где на “входе” в систему ресурсный поток считается бесконечным и берется “ниоткуда”, а на “выходе” так же наблюдается нескончаемый поток отходов “в никуда”. При этом за базовый постулат принималось утверждение, что все ресурсы и услуги, образованные природой, априори “бесплатные”. Даже если природные ресурсы имели денежный эквивалент, они не рассматривались как невосстанавливаемые и невзаимозаменяемые.

Однако уже в начале ХХ века численность человечества стремительно выросла от одного до двух миллиардов, и масштаб добычи полезных ископаемых заставил Владимира Вернадского впервые оценить деятельность человечества как геологический фактор. Масштаб человеческой экономической деятельности сравнялся с масштабом естественных процессов, происходящих в биосфере; так, сегодня человечество использует более 40% от всей биомассы, образованной растениями суши в процессе фотосинтеза; даже если учесть фотосинтез Мирового океана, человечество потребляет 25% всей биологической продукции нашей планеты. Деградация земель коснулась 35% всех грунтов планеты. Фактором, ограничивающим урожаи, все чаще становится естественная граница эффективности фотосинтеза растений, а это та грань, которую мы не способны передвинуть или обойти. Промышленная деятельность человека в пределах жизни одного поколения изменяет газовый состав атмосферы, что уже сейчас отражается на глобальном климате. Под угрозой оказался озоновый слой, обеспечивающий защиту всего живого от космического ультрафиолета. Трем европейским государствам пришлось пересматривать государственные границы вследствие стремительного таяния горных ледников в Альпах. Бытовой мусор образовал в Атлантике и Тихом Океане “мусорные завихрения”, которые хорошо видны с космической орбиты. Авария только одной нефтяной платформы фактически уничтожила экосистему Мексиканского залива и нанесла триллионные убытки. Обычная пресная вода становится в ряде регионов Африки дефицитным ресурсом, за который, по мнению ООН, начинаются вооруженные конфликты наподобие устаревших “нефтяных войн”…

В этих условиях становится невозможным рассматривать экономику как “вещь в себе”, вынося экологические проблемы “за скобки”. Человек сделал мир “наполненным человечеством”, и в этом мире экономика перестала быть маленькой по отношению к биосфере. Итак, главный принцип классической рыночной экономики, сформулированный во времена “недонаселенного мира”, перестал работать.

Зеленая экономика: условие выживания человечества

Первые шаги на этом пути уже сделаны. Как в свое время идеи Адама Смита оказали революционное влияние, так сейчас прокладывают путь к всеобщему признанию идеи экологической экономики, впервые сформулированные в 1996 г. Германом Дейли в работе “Вне роста: экономическая теория устойчивого развития”.

С позиции зеленой экономики, экономическая система человечества рассматривается не как “вещь в себе”, а как открытая зависимая подсистема в составе крупной системы биосферы планеты. Биосфера рассматривается как система, открытая относительно потока солнечной энергии, но закрытая и сбалансированная относительно круговорота вещества. Экономика человечества как подсистема биосферы является открытой относительно и вещества, и энергии. Экономическая деятельность человечества рассматривается экологической экономикой как создание и потребление материальных благ в процессе превращения вещества с использованием энергии, причем и вещество, и энергия берутся человеком из окружающей среды.

К стоимости товара при таком подходе следует включать не только расходы, непосредственно понесенные человеком при его изготовлении и потреблении, но и затраты биосферы. Следует учитывать себестоимость товара для системы в целом, стоимость энергетических и вещественных ресурсов, которые были потрачены на его изготовление (с учетом их дефицитности не только для человека, а и для биосферы), и стоимость “услуг” окружающей среды: по обезвреживанию отходов от его изготовления и потребления, и по восстановлению использованных ресурсов.

В экологической экономике ключевую роль играет концепция “естественного капитала”. Исходя из классического определения капитала как “фонда, который продуцирует поток полезных товаров и услуг”, природный капитал — это фонд, который продуцирует поток природных ресурсов и услуг. Таким образом, составляющими природного капитала являются залежи полезных ископаемых, природные популяции животных и растений, пресноводные бассейны, поддерживающие водоснабжение, плодородные почвы и т.д. Кроме полезных товаров и ресурсов, природный капитал предоставляет людям ряд услуг, а именно: восстановление плодородия почв, фотосинтез и регенерацию кислорода, кругооборот веществ в природе, самоочистку воздуха и водоемов, поглощение отходов, рекреационные услуги и т.д.

Таким образом, доходы от природного капитала включают природные товары и природные услуги, причем созданный человеком производственный капитал не способен заменить капитал природный. В отличие от классической рыночной экономики, которая предусматривает возможность замены природного капитала эквивалентным по стоимости искусственным капиталом, экологическая экономика считает естественный, человеческий капитал лишь частично заменимым, а в большинстве случаев — взаимодополняющим и незаменимым.

Цель экологической экономики — обеспечить сбалансированное развитие человеческого общества, то есть такое развитие, при котором удовлетворение потребностей нынешнего поколения не ставит под угрозу удовлетворение потребностей всех последующих поколений. Классическая экономика стремилась избежать любых ограничений производства и достичь его неограниченного роста. Экологическая экономика, наоборот, считает необходимым начинать с определения естественных границ роста производства, которые определяются интенсивностью потока энергии и периодом кругооборота вещества в биосфере. Человечество должно установить максимальные рамки для экономики, определить приемлемый уровень нагрузки на окружающую среду (как путем эксплуатации природных ресурсов, так и через отходы и загрязнения). И только после установления этих рамок внутри них начинает работать привычный механизм свободного рынка, только в пределах заранее определенных предельных нагрузок на биосферу.

Рынок при этом продолжит выполнять присущие ему функции обеспечивать оптимальное пространственное распределение производительных сил, труда и капитала, способствовать технологическому прогрессу, росту индивидуального благосостояния и т.д. Однако это все будет происходить только в пределах “квоты”, определенной не рынком, а объективными возможностями биосферы обеспечивать потребности человечества в ресурсах и “услугах окружающей среды”. Роль свободного рынка в экологической экономике можно объяснить аналогией с кораблем: возможности биосферы определяют “ватерлинии корабля”, тот уровень, выше которого корабль нельзя нагружать, чтобы он не утонул, а роль рынка сводится к наиболее рациональному размещению грузов в трюме корабля, в пределах наперед заданного “максимального веса”.

Переход от так называемой неоклассической экономики к экологической экономике — необходимое условие выживания человечества. Если наш общий корабль утонет, кому будет польза от того, что грузы в трюме были размещены очень удачно...

Эконалоговая реформа: переход к зеленой экономике рыночным путем

При принципиальной смене мировоззрения (этого требует замена классической экономики на экологическую) сложными всегда являются первые практические шаги. Одной из сильных сторон экологической экономики является возможность воплощения в жизнь ее принципов с помощью инструментов и механизмов рыночной экономики.

Одним из весомых рычагов, позволяющих без прямого административного вмешательства направить вектор экономического развития в определенную сторону, является налоговая политика. Хотя первоначально налоги выполняли преимущественно фискальную функцию, в современной экономике на них возлагают также регулирующую и стимулирующие функции. Через налоговую политику общество может сигнализировать предприятиям о желательных и нежелательных, с точки зрения общего блага тенденциях, путем снижения налогов стимулировать отрасли производства, признанные “общественно более полезными”. И, наоборот, путем увеличения налогового бремени предупреждать о необходимости изменений предприятиям, чья деятельность вредит общественным интересам.

Для большинства людей вполне понятно и даже очевидно, что увеличение числа рабочих мест и оплаты труда — это позитивное для общества явление, тогда как истощение природных ресурсов и загрязнение окружающей среды — явление отрицательное.

Вместе с тем анализ налоговых систем большинства стран мира показывает, что основной базой налогообложения является именно работа и заработная плата. Доля налогообложения труда и капитала в общем количестве налоговых поступлений для стран ОЭСР составляет в среднем 62% (от 42% в Мексике до 70% в Японии и США). Вместе доля экологических налогов даже в самом широком смысле этого понятия (т.е. с включением как платы и штрафов за загрязнение, так и рентных плат за использование ресурсов) составляет в среднем 7% (от 3,5% в США и 3,9% в Канаде до 10,5% в Дании и 15% в Турции).

Таким образом, современная налоговая система в большинстве стран мира сформирована на базе устаревшего мировоззрения, когда естественный капитал считался “бесплатным”. Совершенно очевидно, что такая структура налогообложения способствует истощению природных ресурсов и загрязнению окружающей среды. Вместе с тем, эта же структура налогообложения стимулирует работодателя максимально экономить на открытии новых рабочих мест и на заработной плате, способствует сокращению числа рабочих мест, следовательно, безработице.

Сложилась парадоксальная ситуация: налоговая политика способствует явлениям, которые общество считает опасными и вредными, и сдерживает процессы, которые общество считает полезными. Такая нелогичность традиционной структуры налогообложения привела к внедрению в странах Евросоюза концепции “экотрудовой налоговой реформы”. Суть этой реформы проста и очевидна: перенос налогового бремени с труда и капитала на ресурсопоток.

Одной из сильнейших сторон эконалоговой реформы является получение тройного дивиденда. Во-первых, налогообложение природных ресурсов является сильным стимулом уменьшить их потребление. Вопреки распространенному у предпринимателей представлению, при осуществлении эконалоговой реформы расходы “на экологию” не становятся дополнительным бременем, которое административно “навешивают” на производственную сферу, а наоборот создаются возможности для модернизации предприятий. Во-вторых, поскольку рост “экологических” налогов сопровождается параллельным снижением налогов на труд и капитал, работодатель в целом несет те же расходы, что и раньше, но получает стимул открывать новые рабочие места и увеличивать заработную плату. В-третьих, справедливый подход к налогообложению способствует здоровой моральной атмосфере в обществе.

Экотрудовая налоговая реформа: опыт Евросоюза

Экотрудовая налоговая реформа официально осуществляется в девяти странах Западной Европы (Дании, Италии, Нидерландах, Норвегии, Британии, Швейцарии, Швеции и Финляндии). Бельгия и Австрия официально не объявляли об осуществлении эконалоговой реформы, но фактически изменили налоговую систему в пользу увеличения эконалогов и уменьшения налогообложения труда.

Масштаб полученных дивидендов оказался вполне пропорциональным масштабу реформ, а он был очень разным, в зависимости от силы политического сопротивления реформе со стороны крупных топливно-энергетических компаний и других не заинтересованных в реформе групп; так, в Италии в результате реформы было перераспределено на загрязнение и ресурсопоток лишь 0,1% общего налогового бремени, тогда как Дания перераспределила “на экологию” сразу 6% от суммарного объема налогов.

Наиболее показательным является опыт Германии, где эконалоговая реформа принесла в бюджет более 20 млрд. евро “зеленых налогов”. Согласно принципу “фискальной нейтральности” 90% этих средств было использовано для снижения налогов на труд и доходы физических лиц, следствием чего стало создание 250 000 новых рабочих мест.

Последствиями реформы в Дании стало снижение предельной ставки налогов на доходы граждан на 10% и заметное снижение отчислений с заработной платы в пенсионный фонд. Опыт Дании интересен еще и тем, что государство вернуло предприятиям до 30% полученных “зеленых” налогов. Возвращались они исключительно в виде грантов на внедрение энерго- и ресурсосберегающих технологий, что стало для владельцев дополнительным стимулом внедрять экологически чистые технологии. Подобную практику успешно внедрили Нидерланды.

Великобритания первой ввела налог на захоронение и складирование отходов, а за счет полученных от этого средств снизила ставку отчислений в фонды обязательного социального страхования. В целом 11 стран в разном масштабе осуществили перераспределение налогового бремени. Были внедрены налоги на потребление ресурсов, в первую очередь энергетических, на загрязнение (в частности на выбросы веществ, влияющих на климат, на захоронение и складирование отходов). Полученные средства во всех странах использовались для компенсации снижения налогов на труд, в первую очередь налогов на доходы, и взносов в пенсионные фонды и фонды социального страхования. Часть средств возвращалась предпринимателям в виде целевых грантов на энерго- и ресурсосбережения. В большинстве случаев удалось не только соблюсти принцип “фискальной нейтральности”, но даже увеличить общие поступления в бюджет при одновременном ослаблении налогового пресса на доходы граждан и стимулировать создание новых рабочих мест. Эконалоговая реформа на практике подтвердила свою эффективность.

Эконалоги как инструмент модернизации стран постсоветского пространства

Степень экологизации экономики определяет уровень качества жизни в стране. За 2010 год в список первых двадцати стран-лидеров по качеству жизни вошли государства, сделавшие ранее конкретные шаги в направлении экологизации: Норвегия, Австралия, Новая Зеландия, США, Ирландия, Лихтенштейн, Нидерланды, Канада, Швеция, Германия, Япония, Республика Корея, Швейцария, Франция, Израиль, Финляндия, Исландия, Бельгия, Дания, Испания. У постсоветских стран такие позиции в рейтинге: Азербайджан (67), Армения (76), Беларусь (61), Грузия (74), Казахстан (66), Киргизия (109), Латвия (48), Литва (44), Эстония (34), Молдова (99), Россия (65) , Таджикистан (112), Туркмения (87), Узбекистан (102), Украина (69). Хотя по совокупному капиталу Россия, Украина и Казахстан входят в двадцатку самых богатых стран мира. Поэтому для стран бывшего СССР назрела необходимость перехода от индустриальной экономики к зеленой экономике — путем внедрения эконалоговой трудовой реформы.

Чтоб странам СНГ быть наравне со странами Европейского Союза, следует не догонять, а обгонять. Поэтому следует предусмотреть свой путь к той Европы, какой она будет в 2020-30 годах. Переход к зеленой экономике через эконалоговую трудовою реформу позволит создать рабочие места, увеличить доходы населения, продолжительность и качество жизни.

Эконалоги — инструмент восстановления окружающей среды для духовного и физического здоровья нации. Предприятие платит налогов столько, сколько необходимо для ликвидации вреда окружающей среде и здоровью людей, нанесенного предприятием, а предприятия, которые приносят пользу окружающей среде и людям, получают государственную поддержку.

Экомодернизация страны путем перехода на зеленую экономику через внедрение эконалоговой трудовой реформы будет способствовать объединению нации, формированию патриотического духа и ответственности граждан в интересах нынешних и будущих поколений.

Владимир КОСТЕРИН, глава фонда “Сокращение рисков”