Глава “Конкорд Кэпитал” Игорь Мазепа: Украине нужен частный иностранный инвестор, но он придет только при наличии реальных реформ

- Как инвесторы реагируют на приближение предстоящих в 2019 году выборов президента и парламента? Считают ли они, что риски Украины растут?

— Украина уже сама по себе риск.

Знать и понимать эти риски — это, скорее, моя задача, как и объяснять инвесторам, какие риски и возможности существуют на нашем рынке.

В целом инвесторов сегодня больше интересуют вопросы долговых платежей, реформ и коррупции — то, что реально на слуху. По этим вопросам я получаю от инвесторов абсолютно разные комментарии.

Единственное, в чем они все сходятся, это в том, что на их отношение к Украине будет очень сильно влиять позиция Международного валютного фонда (МВФ). А Фонд четко дал понять, чего именно он ждет от Украины. Во-первых: антикоррупционный суд. Это — краеугольный камень: о нем говорят и активисты, и западные дипломаты, и МВФ, и все остальные. Этого также ждут и иностранные инвесторы.

Во-вторых: это вопрос газа. Когда МВФ год назад выдавал Украине четвертый транш кредита EFF в $1 млрд, вопрос газа выглядел уже решенным: правительство должно было только технически его реализовать, и это решение очевидно ожидалось до начала отопительного сезона. Причем, насколько мне известно, от инсайдеров в МВФ и дипломатических кругах, в Фонде с большим удивлением и сожалением узнали, что повышения цен на газ не будет, и узнали не напрямую, а как все мы, из телеэфира. Думаю, у них после этого сложилось более чем просто неприятное впечатление.

Мы, в “Конкорде”, даже прорабатывали в рамках модели развития дальнейших событий сценарий отзыва Фондом последнего транша, поскольку вопрос газовых тарифов был строгим предварительным условием. Если условие не выполнено, то у кредитора есть все основания потребовать финансирование обратно и по нашей оценке вероятность выставления такого требования была очень высокой.

То есть, до решения этих вопросов, о новых деньгах или новых программах не может быть и речи, и, насколько я понимаю, эти вопросы уже переходят в политическую плоскость. Теперь все зависит од того, как поведет себя премьер — как политик или технократ… Очевидно, что в руках президента принятие решения об антикоррупционном суде, а в руках премьера — по ценам на газ.

- Как долго инвесторы готовы ждать этих решений?

— Сразу отмечу, что инвесторы довольно таки положительно реагируют на изменения, которые происходят в стране: на “Осень реформ”, которая была, на появление абсолютно рабочего и независимого Национального банка, на изменения внутри “Нафтогаза”. Напомню, что “Нафтогаз” всегда был “черной дырой”, в которой прятались сотни миллиардов гривень. Долгие годы аналитики к дефициту бюджета Украины добавляли дефицит Пенсионного фонда и дефицит “Нафтогаза”. Благодаря усилиям нового менеджмента дефицит “Нафтогаза” сменился профицитом. Пенсионный дефицит, к сожалению, по-прежнему, остается, из-за отсутствия желания что-то менять.

Я вижу категоричное настроение премьера Владимира Гройсмана исправить эту ситуацию, но, я также понимаю, премьер по многим вопросам связан по рукам и ногам. Мы даже с нашим руководителем аналитического департамента Александром Паращием обсуждали: Гройсман — хороший или плохой? Пришли к мнению, что он — супер-премьер, но только связан по рукам и ногам.

- С учетом такой ситуации, какой у “Конкорд Кэпитал” макропрогноз на текущий год?

— Мы считаем, что Украина будет расти. Наш прогноз находится на одном уровне с ожиданиями Всемирного банка (ВБ) и МВФ — 3,0-3,5%. Основным фактором является внутреннее потребление, триггером или первоначальным толчком в котором послужило повышение минимальной заработной платы в начале 2017 года. И этот фактор еще не исчерпался, зарплаты продолжат расти на фоне катастрофической ситуации на рынке труда.

Кстати, думаю, что рынок труда будет и самым большим риском для экономики — в меньшей степени курс гривни к доллару, и в большей именно рынок труда, поскольку миллионы украинцев продолжают уезжать либо в Восточную Европу, либо в Россию. Бизнесу уже трудно нанять малоквалифицированного рабочего на зарплату ниже 10 тыс. грн, он уже просто вынужден платить высокие зарплаты даже без решения правительства. Это, в свою очередь, сказывается на маржинальности и многих бизнесменов “скашивает”, тем более, что далеко не все еще выбрались из ситуации делевереджа (снижения долговой нагрузки — ИФ) 2008 и 2014 годов.

С другой стороны это и неплохо, так как действительно повышает благосостояние украинцев и сказывается на росте экономики.

Позитивные ожидания относительно макроэкономики поддерживают и внешние рынки: цены на основные биржевые украинские товары или стабильны, или понемногу растут, производство тоже растет.

Курс гривни — не самый большой риск и не самый весомый фактор. Да и девальвация до 30 грн/$1, на мой взгляд, это неплохо.

- Такой макросценарий — это с учетом продолжения сотрудничества с МВФ или без него?

— Экономический рост возможен в 2018 году и без МВФ.

Но МВФ, конечно, очень важен. Во-первых, это около $2 млрд финансирования. От решения Фонда также зависит судьба европейских денег, кредиты ВБ, гранты — это по нашим оценкам еще порядка $1,5-2 млрд.

Но, что самое главное, МВФ может и должен стать триггером для привлечения частных денег. Политически мотивированные кредиты — это небольшое достижение, важно успешно конкурировать за деньги частных инвесторов, которые очень мобильны и эффективны. Могу для примера привести Нигерию, где в чем-то аналогичная ситуация. Мы интересовались выпусками долговых инструментов в местной валюте, где до принципиального решения иностранных кредиторов размер рынка был эквивалентен $800 млн. Причем Нигерия — это огромная страна и это очень немного для нее. Всего за шесть недель после позитивного прогноза для западных кредиторов этот рынок вырос до $10 млрд: правительство и частные компании вышли и получили возможность привлечь такое невероятное количество денег буквально за считанные недели!

Частный иностранный инвестор — это то, что нужно Украине. Но он придет, если МВФ увидит реальные действия по реформированию страны.

- Вы допускаете выход Украины на рынок внешних займов до получения очередного транша МВФ?

— Наверное, у правительства сейчас действительно есть опция привлечь финансирование через евробонды. Но я боюсь, что это может ослепить умы наших чиновников. Почему-то все сейчас придерживаются мнения, что МВФ нам не нужен, мы лучше без всяких обязательств возьмем “недорогие” деньги. Но, во-первых, они будут дорогие. А, во-вторых, это может привести к полному замораживанию реформ. Сейчас хотя бы МВФ является стимулом каких-то действий, а если и этот драйвер пропадет, то вообще беда. Сегодня очевидно, что для того чтобы реформировать “систему”, правительству можно давать кредиты только под реформы. Внутреннего желания у чиновничьего аппарата менять что-то самостоятельно, пока нет.

Кроме того, я бы очень не хотел, чтобы страна повторила ситуацию, как с президентом Виктором Януковичем, который в один момент решил отказаться от поддержки Фонда и других кредиторов, посчитав, что Украина в состоянии привлекать финансирование через евробонды, в России или еще где-то, и таким образом как-то “пропетлять”.

- Так вы верите в транш от МВФ в этом году или нет?

— Думаю, что его вероятность 50% на 50%.

- А без него Украина пройдет долговой пик 2019-2020 годов?

— Грубо говоря, присутствие МВФ и западных политически мотивированных денег (суммарно около $4 млрд) потенциально могло бы перерасти еще в $10 млрд частных денег. Внешние выплаты до конца следующего года — $10 млрд. Плюс дефицит текущего счета, по всей видимости, к концу следующего года составит $15 млрд. Стремненькая ситуация.

- То есть, вы продаете сейчас евробонды Украины?

— Мы зарабатываем на комиссии (смеется). Это, во-первых. Какая наша рекомендация? У нас нет рекомендации “продавать”. Надо увидеть решение МВФ, которое может быть принято до конца лета или отсутствие такого решения. А то ты сейчас выйдешь с рекомендацией “продавать”, а тут вдруг стороны договорятся: вероятность 50%, но все-таки она есть. До середины лета станет очевидно.

- А когда на полную силу включится политический фактор: кто следующий президент, какая будет Рада?

— Знаете, инвесторы, и даже западные, уже давно привыкли, что оппозиция всегда ругает власть, а власть никогда или очень редко выполняет свои обещания. Так уж оно происходит. Например, отношение к Юлии Тимошенко неоднозначное — не резко положительное, но и не резко отрицательное. Мы проанализировали все меморандумы, которые подписывали все премьер-министры: “Азировы”, Тимошенко, Ющенко — всегда стоял вопрос земельной реформы и всегда под этим подписывались. И Тимошенко в том числе. Цены на газ — то же самое. Но дальше вступала внутренняя политическая целесообразность.

Проблема всегда упиралась в отсутствие желания или способности “продать” это народу. Коболев (глава правления “Нафтогаза” Андрей Коболев — ИФ) и Яценюк (экс-премьер Арсений Яценюк — ИФ) один раз “продали” эту историю народу, объяснив, каким образом будет компенсироваться повышение цен на газ. А сейчас снова все говорят, что повышение цен на газ повысит нагрузку на бюджет, и никто не хочет задуматься, как на бюджет влияет заниженная цена на газ. Ведь при рыночной цене госкомпания платит деньги в бюджет как дивиденды или как налоги, а при заниженной — субсидирует покупку газа, в том числе и тому, кто может и должен за него заплатить рыночную цену, а бюджет в результате — недополучает. Очевидные же вещи. Выйди ты как политик — президент, премьер, оппозиционер Тимошенко или кто-то другой — выйди и объясни народу общие механизмы. Но людям вдолбили, что повышение цены на газ значит, что они что-то потеряют.

То же касается и земельной реформы, от которой люди только выиграют. Сегодня ты — люмпен, который не может продать свой клочок земли, и помрешь таким крепостным. А ведь мог бы жить с земли и обеспечить и себя, и своих потомков.

- Чтобы завершить с темой политики: есть ли персональные планы пойти на выборы, как в 2014 году?

— Нет, спасибо, это мне не интересно.

- Может не персонально, а поставить кого-то в списки?

— В 2014 году — это был опыт по касательной. Нет, сегодня никаких таких планов нет.

- Тогда ближе к бизнесу. При текущей ситуации, на ваш взгляд, активы в Украине недооценены или переоценены? Зависит ли это от отрасли?

— Давайте начнем с того, куда смотрят иностранцы, поскольку большие деньги — это только иностранный капитал. Почему центральная часть Лондона или Парижа такая дорогая? Потому, что она уникальная. Ее предложение очень ограничено в мире — какими-то кварталами, поэтому она так дорого стоит. Все, что является чем-то уникальным у нас в Украине, в принципе, имеет интерес, в том числе для иностранцев. Какой-нибудь порт, клочок железной дороги (если он когда-то станет доступным), полезные ископаемые, газ, сельское хозяйство (которое тоже к ресурсам отношу) — вот те вещи, которые являются ограниченным в мире предложением. На них есть цена, которую можно быстро понять, взвесить все политические риски, взять ставку дисконтирования — но не 5-7% как на западе, а 15-20%, а то и 30% — и заходить. На такие активы реально есть спрос. А если аналогичный завод можно построить в Словакии, во Вьетнаме или Бангладеш, то лучше там, чем в Украине.

- В Украине все еще есть такие активы, которые с учетом начальной цены могут приносить доходность 15-30% годовых?

— За сколько сейчас инвестор ожидает окупить инвестицию? — Три года, пять — это максимум. Вот и выходит ставка 20%.

- Наши готовы продавать по таким ценам? Если не брать в учет продажи Фонда гарантирования вкладов, где такие цены есть, но это цены на проблемные активы.

— Это вопрос плохих долгов, правильно я понимаю? Плохие долги не влияют на денежный поток, но в представлении инвестора они могут быть или дешевыми, или дорогими в зависимости от контекста и понимания ситуации. Например, если агроактив дает денежный поток в $100, то, наверное, он стоит $500. Точно дешевле я его не продам.

С другой стороны, ты, как покупатель, можешь думать, что это дорого, что есть какая-то сезонность, риск потери урожая… — обычные операционные риски. Но это уже твое дело. На мой взгляд, 20% — это хорошее вложение денег.

- Наверно иностранным инвесторам были бы интересны и литиевые месторождения в Украине, которые также являются ограниченными, но туда уже пришли малоизвестные украинские инвесторы.

— Надо понимать, как работает иностранный инвестор, например, в Нью-Йорке, у которого подвижность денег очень высокая. Сегодня он инвестирует в Бангладеш, завтра — в Перу, а послезавтра — в Канаду. Чтобы добраться до него с украинским литием, надо постараться.

Посмотрите, как проходили приватизационные процессы в Польше, Румынии: печатались широкополосные объявления в FT, делались громкие заявления, нанимались первоклассные банкиры — внутренние и внешние. И тогда инвестор уже замечает, что там что-то продается, и раз об этом так громко говорят, то, наверное, стоит посмотреть. Тогда он отвлечет на какое-то время свое внимание от Бангладеш, Перу и Канады и потратит его на Украину. А если у нас кто-то что-то “втихаря пилит” — литий, газ, или землю, и никто об этом не знает (даже я об этом не знаю, а из ваших новостей прочел постфактум), то, о каком иностранце и его интересе может идти речь? Если бы это был публичный и прозрачный тендер — тогда он мог бы быть интересным.

- У вас с иностранцами есть сейчас какие-то проекты — действующие или планируемые — в прямых инвестициях в Украине?

— К сожалению, у нас с ними очень много проектов на выход (смеется).

- Но вот “Драгон Капитал” же покупает: складскую, офисную и торговую недвижимость, агроактивы…

— Недвижимость — это четкая и понятная модель, которая работает одинаково в Киеве, Лондоне и Париже… Скорее всего, недвижимость будет первым сектором, в который будут заходить иностранцы, когда появятся первые признаки оживления и восстановления экономики.

Они уже начинают появляться, но вопрос цены и, соответственно, уровня доходности. 15% годовых — это так себе. Даже в России Москва и Санкт-Петербург торгуются ниже 10%. А каждый процент этой ставки — это десятки миллионов долларов стоимости актива. У нас есть несколько мандатов на продажу, так там 1 процентный пункт доходности по ставке — это изменение цены на $10 млн.

Многие иностранцы, как я вижу, нацелены на выход: кто-то купил участок земли, но тут его обманули местные власти, или правоохранительные органы “забежали” и потребовали взятку, или же еще что-то такое произошло — это накладывает очень серьезный отпечаток на восприятие Украины. А ведь в мире есть много других интересных мест для инвестиций, менее “непредсказуемых”.

- Они купили еще до 2014 года или уже после?

— Это те, кто давно купили — еще в 2007, 2009 годах, в 2011-2012 годах.

Хотя, справедливости ради, должен отметить, что присутствие иностранцев в недвижимости остается.

Что касается потребительского рынка, который когда-то привлекал иностранных инвесторов в Украину, то теперь он, к сожалению, уже слабый аргумент. Тому есть две причины: покупательная способность снизилась, население существенно сократилось, в том числе из-за оккупации Крыма, Донбасса и уехавших за границу. Думаю, не ошибусь, если предположу, что количество населения уменьшилось на десяток миллионов.

- Кабмин на днях обсуждал перепись в 2020 году. Последняя была в 2001 году.

— Вот я и не удивлюсь, если насчитают 32-35 млн.

Те, кто только работает за границей, все равно не потребляют: не ходят в клубы, не заправляются бензином и не покупают еду. А это самая экономически активная прослойка населения. Остаются тунеядцы и пенсионеры.