Жестокая правда из-за решетки

“Б’є крильми птах глухої півночі над мурами,

Б’є крильми птах та й ловить дзьобом грати…

Не жур мене, товаришу похмурий мій, —

Нам так приречено з тобою умирати.”

Иван Багряный

— Я зашил рот, протестуя против незаконных действий администрации зоны. Руководство Дзержинской ИК №2 избрало свою тактику прессования — меня “ломали” через других осужденных. Им дали четкое указание: любыми способами добиться, чтобы я перестал писать жалобы, — рассказывает заключенный теперь уже дрогобычских “Бригидок” Станислав Луценко, который, находясь за решеткой, выиграл Европейский суд по правам человека. С того времени и началось.

Вместо пересмотра приговора осужденного более двух лет подвергали притеснениям в многочисленных колониях и СИЗО. Последние несколько месяцев Станислав добивается условно-досрочного освобождения. Был бы уже на воле — имеет законные основания. Но прокурорские против. Не удивительно — отважился пойти против Cистемы. С такими особо не церемонятся. Так что эта история не только о том, чем могут обернуться поиски правды в Европейском суде для украинских заключенных. Это яркий прецедент отстаивания своих прав в горниле пенитенциарной системы Украины.

Станислава Луценко неоднократно переводили из одной колонии в другую. Накладывали дисциплинарные взыскания за непонятные, противоречивые и неоднозначные якобы нарушения. Бросали в ДИЗО (дисциплинарные изоляторы). Лишали встречи с адвокатом. Из-за неправомерно наложенных взысканий он дважды объявлял голодовку. Преследования начались в декабре далекого 2008 года. Далекого не только потому, что за решеткой время тянется чересчур долго, а прежде всего потому, что после вынесения Европейским судом решения в деле “С.Луценко против Украины” в пользу заявителя пребывание заключенного в местах лишения свободы стало невыносимым. Кроме “европейского фронта”, ему пришлось еще и систематически отстаивать свои права перед администрацией колоний. С правомерностью наложения дисциплинарных взысканий он не соглашался, жаловался на действия представителей исправительных учреждений их руководству, надзорным прокурорам и суду. В мае этого года он мог выйти на свободу. Дрогобычский горрайонный суд Львовской области вынес постановление об условно-досрочном освобождении. Не сложилось. И далее он находится в неволе. Таким образом, впереди у Станислава Луценко снова борьба.

Десятый год за решеткой. Однако не сломался и не сознался. Не убивал — настаивает снова и снова. Его заявление против Украины (уже второе) — на рассмотрении в Европейском суде. Оно касается невыполнения нашим государством предыдущего решения этого суда в его деле. Пока 1:0 в пользу Станислава — в декабре 2008-го Европейский суд признал, что имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод (далее — Конвенция), согласно которой “каждый имеет право на справедливое… рассмотрение его дела… судом… который… установит обоснованность любого выдвинутого против него уголовного обвинения”.

После такого развития событий С.Луценко надеялся на пересмотр его дела в Верховном суде Украины. И имел на это все основания. Так, ст. 10 Закона Украины “Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека” предусматривает, что уголовное дело может быть повторно рассмотрено судом, включая возобновление проведения в деле, если Европейский суд установит наличие нарушения Конвенции.

И в УПК Украины есть соответствующая статья — 400-12. В ней перечислены основания для пересмотра судебных решений Верховным судом Украины. Среди них и такое: установление международным судебным учреждением, юрисдикция которого признана нашим государством, нарушения Украиной международных обязательств при решении дела судом.

В решении Европейского суда сказано и о том, что С.Луценко был осужден, несмотря на потенциальное нарушение его прав, гарантированных ст. 6 Конвенции. Поэтому необходимо, насколько это возможно, восстановить его положение. А самой приемлемой формой сатисфакции было бы новое судебное разбирательство.

Но не нужно забывать, в каком “правовом” государстве мы живем. Как у нас “четко” соблюдаются буквы закона и международных обязательств. Вот и в этом деле: проходит третий год после решения Европейского суда, а Верховный суд Украины (по состоянию на 13 ноября 2011 г.) так и не пересмотрел приговор Станиславу Луценко.

…Встретились мы “на зоне”. “Бригидки”, “Сороковка”, или, как говорят сведущие люди, — “на Дрогобыче”. Официальное название — Дрогобычская исправительная колония №40. Передо мной человек, которого смело можно считать символом борьбы против произвола украинского судопроизводства и пенитенциарной системы. Это первый разговор С.Луценко с журналистом. Не так давно к заключенному под разными предлогами не допускали даже адвокатов. Если откровенно, то я надеялся увидеть сломленного человека, ведь десятый год за решеткой. Однако оптимизму и силе духа Станислава Лу­ценко мог бы позавидовать каждый из нас. На воле найдется немного людей, которые так упорно будут отстаивать свои права.

— Декабрь 2008-го. Я отбывал наказание в Макеевской исправительной колонии №32 на Донетчине, — рассказывает Станислав Луценко в эксклюзивном интервью. — Одиннадцать поощрений администрации учреждения. Из 13 лет срока наказания отбыл более половины. Ни нарушения режимных требований, ни дисциплинарных взысканий. Поэтому перевели на участок социальной реабилитации за территорию зоны. Жил в общежитии, работал, восстановился в институте. С разрешения администрации мог выходить в город без конвоя.

25 декабря, получив устное разрешение, я поехал в магазин за продуктами. Тогда все и началось. По пути меня задержали работники УБОП области. Без каких-либо объяснений завезли в Донецк. Пугали, били. Дескать, ты пустил слишком большую волну и наделал проблем серьезным людям в Киеве. Я не мог взять в толк, что происходит. Потом приехал работник колонии и отвез меня в зону. 15 суток ДИЗО — за самовольное оставление рабочего места. Отбыв их, я, не соглашаясь с наказанием, написал жалобу в прокуратуру. В течение последующих трех суток — систематические обыски. Не мог понять, что происходит, ведь более шести лет проблем с администрацией колонии не было никаких, и я был заключенным, твердо вставшим на путь исправления.

17 января 2009-го мне принесли конверт из Брюсселя. Я узнал, что выиграл Европейский суд. На следующий день меня снова бросили в ДИЗО — еще на десять суток. Руководство колонии жаловалось, мол, ничего не можем сделать, есть четкое указание сверху. Тогда я впервые объявил голодовку. А через несколько месяцев меня перекинули на Днепропетровщину — в Криворожскую колонию №80. Это самая страшная из всех украинских зон усиленного режима. Мало кому удается выйти оттуда, не получив дополнительный срок, инвалидность или туберкулез. Опера там настоящие палачи — били постоянно, систематически и беспощадно. Мне все время намекали, дескать, будешь знать, как писать. Или что-то вроде: “Ты пошел против системы”. Конечно, мне мстили за обращение в Европейский суд, а также за ряд жалоб на действия их коллег из 32-й колонии. Били безбожно. Писать из “восьмидесятки” жалобы или обращаться в прокуратуру было нереально. Ко мне под разными предлогами не допускали даже адвоката Ирину Яковец. Только благодаря ее принципиальной позиции и многочисленным жалобам на действия администрации колонии в прокуратуры всех уровней и искам в суды издеваться надо мной перестали.

Но ненадолго. Меня в очередной раз перекинули в другую колонию — Дзержинскую ИК №2 на Донетчине. Ее руководство избрало совсем иную тактику. Персонал меня не бил. Администрация колонии натравила на меня других заключенных, которым однозначно объяснили: создадим вам проблемы, если не добьетесь, чтобы Луценко перестал писать. А жаловался я на незаконные действия и наложение дисциплинарных взысканий админист­рациями обеих предыдущих колоний.

В этой зоне я уже имел право, согласно ст. 82 УК Украины, на замену неотбытой части наказания более мягкой. Эта норма применяется к осужденным, ставшим на путь исправления. Но в Дзержинской ИК №2 на меня безосновательно наложили дисциплинарное взыскание и отказали в применении ст. 82. Тогда я второй раз начал голодовку. Обжаловал также перебрасывание меня из одной зоны в другую, незаконное наложение дисциплинарных взысканий.

Меня снова перекинули в другую зону. Учитывая то, что я русский, администрация Дзержинской колонии намекала: дескать, на Львовщине тебе покажут. Однако ошиблись. С первых дней пребывания в Дрогобычской ИК №40 я ожил, если так можно сказать, находясь в местах лишения свободы. Ни разу ко мне не были применены какие-либо незаконные действия. Более того, с разрешения администрации мне удалось организовать для осужденных секции для занятий большим теннисом, — рассказал С.Луценко.

“Чого ж той птах

бунтує так за мурами?

Чого ж той птах

так крилами об грати?!

Товаришу, товаришу похмурий мій,

Ну, а як ми не хочем умирати?!”

Иван Багряный

…13 ноября 1995 года в г. Макеевка убили местного бизнесмена. Неподалеку от места события находился С.Луценко. Через несколько дней восемнадцатилетнего Станислава задержали по подозрению в убийстве предпринимателя.

Милиции удалось получить признание знакомого С.Луценко — свидетеля Л. Тот рассказал, что нанял Станислава для убийства бизнесмена и заплатил за это 12 тыс. долл. Сообщил: дескать, накануне убийства видел у С.Луценко пистолет.

“Посадить обоих, виновны, ведь есть доказательства”, — подумает обычный обыватель. Но тремя днями позже Л. подает жалобу в прокуратуру. Он настаивает: во время допроса работники милиции оказывали на него чрезвычайное психологическое давление. В частности, грозили ему обвинением в совершении преступления, наказуемого смертной карой. В случае отказа указать на С.Луценко как на убийцу бизнесмена правоохранители и подавно угрожали… изнасиловать жену и дочь Л. К тому же жалобщик сообщил, что двое неизвестных напали на него возле подъезда дома и предупредили: хочешь обезопасить семью от беды — сознавайся в причастности к убийству.

Еще на стадии досудебного следствия Л. отказался от предыдущих показаний. О том, что давал их под давлением милиции, рассказал и в суде.

Первоначально Донецкий областной суд отправил дело на дополнительное расследование, признав доводы причастности С.Луценко к инкриминированным ему преступлениям недостаточными. В декабре 1996 года и Станислава, и Л. оправдали. Отсидев почти год в Донецком СИЗО, С.Луценко вышел на свободу. Боясь мести милиционеров, Станислав выезжает к родне в Узбекистан, где получает водительские права, устраивается на работу, женится, у него рождается ребенок.

В 2002 году Станислав обращается в соответствующие службы по месту проживания в Ташкенте, чтобы вклеить в паспорт новую фотографию. И… на его руках защелкнулись наручники. С.Луценко узнает, что еще в 1997 году Верховный суд Украины оправдательный приговор Донецкого областного суда отменил, а дело передал на новое судебное разбирательство. Более того, вот уже пятый год, как его объявили в розыск. То есть как-будто он все это время скрывался! С.Луценко снова оказывается в Донецком СИЗО…

13 лет — вердикт Апелляционного суда Донецкой области. На правосудие не повлияли ни утверждения С.Луценко о том, что суд фактически признал решающими предыдущие показания Л., которые давались под давлением и от которых тот позже отказался; ни подтверждения, что без ссылки на эти показания все другие доказательства были недостаточными для установления фактов — в частности относительно владения оружием и передачи денег за убийство.

Не прислушались судьи и к утверждениям адвоката о недостаточности обвинительных доводов. Среди прочего адвокат указал: вообще не было доказательств того, что у Станислава был пистолет, и тем более, что он стрелял из него и что у него были 12 тыс. долл. (которые якобы получил за убийство предпринимателя). Кроме того, адвокат доказывал, что точно установить, где был С.Луценко в момент стрельбы, было невозможно.

Верховный суд Украины оставил приговор без изменений. Тем временем Л., на показаниях которого в основном основывалось обвинение, к тому времени не нашли. Его удалось задержать лишь в 2007 году, но при загадочных обстоятельствах Л. умер в Донецком СИЗО, так и не дожив до суда. У человека, который до того никогда не жаловался на какие-либо заболевания, обнаружили кровоизлияние в мозг. Незадолго до того он рассказывал знакомым, что боится за свою жизнь…

“Несмотря на то что суд первой инстанции непосредственно не сослался в своем приговоре на показания Л., их использовали как основной источник обвинительных доказательств. Без них все другие в совокупности не могли привести к такому приговору. В результате меня осудили без соответствующих доказательств и только на основании признаний Л., которые тот давал под давлением”, — напишет со временем в Европейский суд С.Луценко.

Неправомерное использование показаний Л. как основных доказательств, на которых был построен обвинительный приговор, подтвердилось. В результате Европейский суд установил нарушение Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод.

“І ми не вмрем!

Нас не зітруть із рубрики!

Ми оживем в страшнім вогні стихії.

Ми ще каратимем хамів

Мечем Республіки

На місці лобнім — там біля Софії!”

Иван Багряный

…Декабрь 2008-го. Шестой год проходил в неволе, когда стало известно, что дело в Европейском суде выиграно. Поверьте, уникальное достижение для человека, находящегося за решеткой. Однако вместо пересмотра дела Верховным судом Украины С.Луценко оказался на острие особого внимания руководства исправительных колоний. История перебрасывания по зонам поражает. В течение двух лет С.Луценко отбывал наказание в Макеевской ИК №32 Донецкой области, Криворожской ИК №80 Днепропетровской области и Дзержинской ИК №2 Донецкой области, в СИЗО Донецка и Львова. В то время как даже злостные нарушители условий отбытия наказания, как правило, остаются до конца срока в одном учреждении, перевод возможен лишь в иск­лючительных случаях.

Подача еще одного заявления в Европейский суд подтвердила: заключенный продолжает бороться и добивается правды из-за решетки. Такие действия С.Луценко не остались без внимания работников прокуратуры. Они и дальше продолжают придирчиво следить за ходом событий в его деле. И не только следят — С.Луценко мог уже быть на свободе, если бы не позиция прокурорских. Так не отголосок ли эта реакция власти на очередной поиск правды в Европейском суде?

Известно, что после отбытия трех четвертей срока наказания осужденный подпадает под условно-досрочное освобождение. В мае этого года судья Дрогобычского горрайонного суда Львовской области В.Качмар выносит постановление об освобождении С.Луценко условно-досрочно. Все — свобода! Но другого мнения был старший помощник львовского прокурора по надзору за соблюдением законов об исполнении судебных решений в уголовных делах В.Фединец. Он подает апелляцию. Судебная палата в уголовных делах Апелляционного суда Львовской области постановление об освобождении условно-досрочно отменяет и отправляет дело на новое судебное разбирательство. В августе уже другой судья Дрогобычского горрайонного суда, З.Павлив, выносит постановление об освобождении С.Луценко условно-досрочно. Но где там! Еще один помощник львовского прокурора по надзору за соблюдением законов об исполнении судебных решений в уголовных делах, Т.Тарнавский, подает апелляцию. Рассмотрение дела до сих пор продолжается в Апелляционном суде Львовской области.

Камень преткновения — ст. 81 УК Украины. Она предусматривает, что условно-досрочное освобождение от отбытия наказания может быть применено только в случае, если осужденный поведением и отношением к работе доказал свое исправление. И тут прокуроры ссылаются на упоминавшиеся в начале статьи дисциплинарные взыскания, которые применялись к С.Луценко. Дескать, о каком исправлении может идти речь?!

Напомним, что дисциплинарные взыскания С.Луценко систематически обжаловал и в руководство исправительных колоний, и в прокуратуры, и в суды.

Следует также отметить и то, что установил Дрогобычский горрайонный суд: “относительно наложенных на Луценко С.М. дисциплинарных взысканий нужно категорически и однозначно указать, что таковые начали накладываться на него только после провозглашения 18.12.2008 г. решения Европейского суда… в котором сделаны категорические и однозначные выводы относительно правомерности и справедливости его осуждения”. Из постановления суда также узнаем, что большинство из наложенных дисциплинарных наказаний были упразднены как предубежденные и безосновательные постановлениями соответствующего надзорного прокурора. Для объективности следует отметить, что вышестоящий прокурор их таки отменял. Однако не из-за их безосновательности и отсутствия надлежащего мотивирования, а лишь из-за нарушения надзорным прокурором территориальности. Взыскания С.Луценко отменялись и начальником Дзержинской ИК №2, а служебное расследование и вообще ставило под сомнение “правомерность наложения таких взысканий”.

“Есть еще одна важная деталь, — говорит адвокат Олег Мыцик. — До вынесения Европейским судом решения в его пользу С.Луценко одиннадцать (!) раз поощрялся администрацией Макеевской ИК № 32, почти постоянно работал старшим поваром учреждения, принимал активное участие в общественно-полезной работе по благоустройству учреждения... приобретал высшее образование по специальности “экономист”.

К выводу о возможности применить к С.Луценко условно-досрочное освобождение пришли и в Дрогобычской ИК №40 на Львовщине. Ее начальник В.Кутовый еще 21 сентября утвердил положительную характеристику на Станислава Николаевича. В ней упоминается, в частности, и о работе в самодеятельных организациях, и об участии в реализации программ дифференцированного воспитательного влияния “Духовное возрождение” и “Физкультура и спорт”. Кроме того, проходит седьмой месяц пребывания на Львовщине, и никакого нарушения со стороны С.Луценко зафиксировано не было”, — суммирует Олег Мыцик.

…Десятый год за решеткой. Однако не сломался и не сознался. Не убивал — настаивает заключенный. Его заявление против Украины на рассмотрении в Европейском суде. Второе заявление. Оно касается невыполнения нашим государством предыдущего решения этого суда в его деле. Правозащитники убеждены: Станислав Луценко снова выиграет. И тогда дипломатического скандала нашему государству избежать будет крайне сложно. Как и объяснить европейским учреждениям, почему Украина не выполняет решений Европейского суда по правам человека.

Тарас ЗОЗУЛИНСКИЙ