Эскалация региональной проблемы провоцирует глобальные последствия

В шахматной терминологии называют цугцвангом позицию, в которой каждый последующий ход ведет ко все более существенным потерям или ухудшению позиции, что в конечном итоге и приводит к неизбежному проигрышу партии. То, что иранская проблема и возможные варианты ее решения вот уже многие недели находятся в фокусе пристального внимания фактически большей части мирового сообщества, объясняется своеобразным геополитическим цугцвангом, который складывается на Ближнем и Среднем Востоке.

Однако, в отличие от шахматной партии, дальнейшая эскалация этого, на первый взгляд регионального, противостояния потенциально способна привести мир к глобальным потрясениям, которые могут оказать крайне деструктивное воздействие на сложившуюся систему международных отношений и даже обрушить современный мировой порядок. Оставляя за рамками данного материала постоянно меняющуюся мозаику конкретных фактов, деталей и обстоятельств, обозначим стратегическую суть происходящего в этом, отнюдь не столь отдаленном от Украины регионе. Положение там и тем более вооруженный конфликт окажет крайне негативное воздействие на нашу страну. В первую очередь в ситуации с энергоресурсами.

Стремление Ирана, правда, официально не задекларированное, обзавестись “исламской” ядерной бомбой объективно рано или поздно неизбежно приведет к тому, что политическое руководство ведущих государств мира будет поставлено перед жесткой необходимостью принимать решения и действовать, исходя из учета не намерений или деклараций Тегерана, а тех потенциальных возможностей, которые могут возникнуть из факта обладания ядерным оружием такой теократической исламской диктатуры, каковой является современный Иран. Отсутствие в этой стране механизмов контроля общества над действиями государства, сосредоточение львиной доли реальной власти в руках никем не избираемых и никому не подотчетных аятолл, фактическая второстепенность конституционных органов власти лишь многократно осложняют ситуацию и усиливают опасения ближних и дальних соседей Ирана относительно действий этого крупного и далеко не самого миролюбивого государства.

Исходя именно из фундаментального принципа ядерной стратегии “действовать с учетом возможностей потенциального противника в максимально неблагоприятном варианте развития событий” правительство в Тель-Авиве вынуждено реагировать на возможность появления у Ирана ядерного оружия.

Для Израиля данная проблема выходит далеко за рамки внешнеполитических или дипломатических осложнений, превращаясь в вопрос выживания. Отсюда готовность реально обсуждать и готовить нанесение превентивных ударов по иранским ядерным объектам даже без твердых гарантий поддержки со стороны США.

В данной конкретной ситуации реальность заключается в том, что Израиль, безусловно, даже в одиночку попытается перечеркнуть попытки Ирана заполучить ядерное оружие, если будет признано, что Иран опасно приблизился к точке невозврата. В настоящее время большинство экспертов по иранским ядерным программам полагают, что скорее, чем за 12 — 15 месяцев, создания ядерного устройства Ирану не осилить. Еще примерно столько же времени потребуется для создания боеголовки для ракеты. Однако ноябрьский, 2011 г. доклад МАГАТЭ констатирует резкое ускорение продвижения Ирана на пути к созданию ядерного боезаряда. Так что эксперты могут и ошибаться...

Поэтому фактор времени приобретает особое значение. В Израиле, конечно, понимают, что успех операции в решающей степени будет зависеть от степени и формы вовлеченности США. При их непосредственном участии у Ирана нет ни малейших шансов. Ни устаревший и малочисленный иранский флот, ни многометровые гранитные укрепления ядерных объектов, ни ракетные комплексы не спасут Иран от очень больших потерь и практической остановки ядерных программ. Только в этом случае Израиль может считать себя гарантированным от попыток нанести ответный удар. Об этом прекрасно осведомлены и в Тегеране.

Несмотря на всю свою воинственную риторику и провокационные заявления, иранские власти как светские, так и духовные вовсе не похожи на самоубийц, которые готовы ценой собственной гибели уничтожить сионистского врага. В этой ситуации они умело маневрируют, действуют очень осторожно, ловко зондируют реакцию на свои действия, стараясь не выйти за пределы, когда можно спровоцировать неконтролируемые последствия. Поэтому, при всей своей ортодоксальности, иранские лидеры напоминают непримиримых борцов с сионизмом больше на словах и совсем не любой ценой. Они будут действовать таким образом, чтобы до получения ядерного оружия ни в коем случае не спровоцировать непосредственное военное участие США в операции против иранской ядерной программы.

Можно согласиться с Меиром Даганом, занимавшим на протяжении последних десяти лет пост главы израильской разведки Моссад, что главным для аятолл является в данный момент не сокрушение Израиля, а сохранение завоеваний исламской революции 1979 года. Дело, однако, в том, что вероятность вовлечения США в военную фазу операции в значительной степени зависит от президентской избирательной кампании в США. Вероятно, что мы станем свидетелями так называемых close elections, когда своеобразный политический фотофиниш зафиксирует лишь незначительный перевес победителя президентской гонки.

В такой ситуации президент Обама стремится уклониться от вовлечения США в еще один вооруженный конфликт на Ближнем и Среднем Востоке, опасаясь целого комплекса негативных экономических и политических последствий, которые способны помешать его победе на выборах. Однако позиция невмешательства возможна только в случае, если Израиль также в период до голосования 6 ноября воздержится от силовой акции в отношении иранских ядерных объектов. В противном случае у Обамы не останется ни поля для маневров, ни возможности выбора.

Начнем с того, что немалая часть избирателей подозревает президента в том, что тот тайно исповедует ислам. При том, что любой американский президент в первую очередь действует исходя из интересов своей страны, факт действительной или мнимой приверженности к исламу будет крайне непопулярным в США и способен принести серьезные электоральные потери.

Второй, крайне важный фактор — психологический. Америка как страна и американцы, как народ категорически не приемлет положение слабого, плетущегося в хвосте событий. Лозунг “Мы можем быть не первыми, но никогда не будем вторыми” является основой американского менталитета. Осторожная и не всегда понятная многим политика Белого дома ловко используется республиканскими оппонентами президента для своего пиара. Хочет этого или не хочет, но Обама должен это учитывать.

Дело не только во влиянии еврейской общины США, хотя его не дальновидно не учитывать. Иранские аятоллы и светские радикалы достаточно опрометчиво бросают вызов не только всему Западу, но и большинству арабских стран. К этому следует добавить враждебную позицию Турции и недружественно нейтральную других мусульманских государств, от Пакистана до Индонезии. Если США не желают значительно подорвать свои позиции именно в этих странах, они не могут оставаться вне событий, занимая выжидательную позицию.

К сказанному следует добавить, что кроме угрозы прямого столкновения Израиля и Ирана продолжение иранской ядерной программы неизбежно влечет за собой подхлестывание гонки вооружений в регионе, когда целый ряд государств также попытается войти в ядерный клуб (Саудовская Аравия, Турция, Египет), больше не полагаясь на американский “зонт безопасности”. Это повлечет за собой не только дипломатические и имиджевые потери для Вашингтона, но и реальные экономические и стратегические. Ведь в зоне Персидского залива и Индийского океана американские военно-воздушные и военно-морские базы располагаются на территории соответствующих государств именно с такой целью. А если на США надежды нет, то и базы никому не нужны. Потери для Пентагона очевидны.

Осторожность Вашингтона вызвана и внутренними причинами экономического и финансового свойства. Затратить сейчас громадные деньги на военные действия против Ирана достаточно сложно. Бюджет требуют не увеличивать, а сокращать. Хотя монархии Персидского залива вполне могут покрыть такие расходы, как, например, это сделал Кувейт после операции “Буря в пустыне” против Ирака. Вполне возможно, что Обаму останавливает и возможность довольно высокого уровня потерь в период конфликта. При всей слабости иранского флота ему вполне под силу минировать не только Ормузский пролив, но и значительную часть Персидского залива.

В ходе ирано-иракской войны 1980 — 1988 гг. обе стороны использовали мины в ограниченных масштабах. Тем не менее, минами было повреждено два судна в 1984 году, восемь — в 1987-м и два — в 1988-м. 16 мая 1987 года в заливе подорвался советский танкер “Маршал Чуйков”. Поэтому угроза минирования залива и пролива вполне может быть реализована с вполне очевидными последствиями для всех сторон возможного конфликта. Хотя пока представляется гипотетической.

Балансирование на грани с одной стороны вполне устраивает иранские правящие круги, так как дает им определенный выигрыш времени. Именно так следует рассматривать согласие иранских властей на допуск инспекторов МАГАТЭ на ядерные объекты. Скорее всего, из этого мало что выйдет.

Точно так же тянут время и в Вашингтоне по своим соображениям. Тем не менее, затягивание решения проблемы усложняет выход на приемлемый уровень решения и загоняет всех в отмеченный выше цугцванг, когда решение придется принимать в усложненных обстоятельствах и при отсутствии того самого времени. И риск возникновения непредвиденных ситуаций существенно возрастает.

Наконец, последнее по порядку, но далеко не по значению обстоятельство снова заставляет вспомнить шахматный термин цугцванг. Никто не должен питать иллюзий относительно нейтрально безучастной позиции еще двух постоянных членов СБ ООН — России и Китая, если серьезный региональный конфликт все-таки разразится в непосредственной близости от их границ, а их позиция будет проигнорирована, как в случае с Ливией. И хотя ни одна из этих стран непосредственно не станет вмешиваться в военный конфликт, но возврат к временам холодной войны в этом случае практически гарантирован...

В отличие от шахмат, из политического цугцванга выход есть. Иран должен отказаться от обладания ядерным оружием и поставить свои ядерные объекты под полный международный контроль, а также прекратить поддержку международного терроризма и угрозы в адрес соседей. Со своей стороны, западные страны не должны вмешиваться во внутренние дела Ирана. Только одержат ли победу здравый смысл и политическая ответственность?

Александр ПОЖАРОВ, Юрий РАЙХЕЛЬ