“Электронные мозги” в Кремле

Slon.ru продолжает рассказывать о том, как советские ученые разрабатывали системы компьютерного управления экономикой. О том, почему была отвергнута идея создать сеть двойного назначения — которая в мирное время управляла бы гражданским хозяйством, а в военное — армейским, — читайте в предыдущем материале. Сегодня — о следующей попытке поставить советскую экономику на компьютерные рельсы.

Виктор Михайлович Глушков, по его собственному признанию, узнал о том, как работают компьютеры и что они могут, из книги А. И. Китова “Электронные цифровые машины”, выпущенной в 1956 году. С тех пор математик Глушков решительно развернулся в сторону компьютеров и уже не изменял этому призванию до конца жизни.

В 1962 году президент Академии наук СССР М. В. Келдыш привел Глушкова (тогда — директора Вычислительного центра АН УССР) в кабинет первого заместителя председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина. Это было в ноябре, сразу после нашумевшей сентябрьской статьи профессора Либермана в “Правде”, из которой потом выросла “косыгинская реформа”. Косыгин, в частности, рассматривал и вопросы, как мы это теперь называем, компьютеризации “народного хозяйства”. И на тот момент лучше Глушкова, большого энтузиаста внедрения компьютеров в практику, кандидатуру по этой теме придумать было трудно.

Сам Глушков в своих воспоминаниях говорит, что Косыгин прямо поставил ему задачу создания “общегосударственной автоматизированной системы управления” (ОГАС). Но едва ли Косыгин мог сразу настолько четко сформулировать задачу: скорее, как и рассказывает Глушков, он выслушал предложения по теме, и предложил их оформить в виде проекта.

Чтобы оформить проект, Глушков поехал, как сейчас говорят, по местам. Неделю он провел в ЦСУ (Центральном статистическом управлении), в течение 1963 года побывал на более чем сотне предприятий самого разного уровня: от заводов и шахт до совхозов. Выяснил, что экономисты до сих пор, как он выразился, “ничего не считали”, и вообще в стране даже не строили подходящих по классу ЭВМ, а работники ЦСУ были вооружены арифмометрами образца 1939 года. Правда, академик-экономист В.С.Немчинов выдвинул концепцию строительства вычислительных центров для обработки экономической информации, но это должны были быть изолированные конторы, по сути, лишь с заменой арифмометров на электронную технику.

К 1964 году Глушков со своим коллективом (ВЦ АН Украины был преобразован в Институт кибернетики) разработал концепцию ОГАС. В ней было предусмотрено строительство около 100 узловых вычислительных центров в крупных городах и центрах промышленных регионов, и около 20 000 периферийных центров на предприятиях и учреждениях. Сам Глушков так характеризовал разработанную систему:

“Характерным было наличие распределенного банка данных и возможность безадресного доступа из любой точки этой системы к любой информации после автоматической проверки полномочий запрашивающего лица... Кроме того, в этой двухъярусной системе главные вычислительные центры обмениваются между собой информацией не путем коммутации каналов и коммутации сообщений, как принято сейчас, с разбивкой на письма, я предложил соединить эти 100 или 200 центров широкополосными каналами в обход каналообразующей аппаратуры с тем, чтобы можно было переписывать информацию с магнитной ленты во Владивостоке на ленту в Москве без снижения скорости”.

Напомним, речь шла о 1963—1964 годах: как раз тогда в США впервые была обнародована идея Ликлайдера о распределенной сети компьютеров, но к проектированию ARPANET (прообраза интернета) даже еще не приступали. Так что масштабная идея Глушкова значительно опередила свое время.

Но сетевая информационная структура в ОГАС со всем ее масштабом — еще не все. Кроме собственно информационного наполнения, Глушков предусмотрел “систему математических моделей для управления экономикой”. В ней даже содержалась система безденежных расчетов для населения, которую, впрочем, сразу “зарубил” М.В.Келдыш, и в дальнейшем эта тема не поднималась.

Глушков честно предупреждал, что ОГАС обойдется дороже, чем атомная и комическая программа вместе взятые, и “организационно гораздо труднее, так как затрагивает все и всех: и промышленность, и торговлю, планирующие органы, и сферу управления и т.д.”. Он планировал полностью развернуть систему где-то за три—четыре пятилетки — к началу 1980-х годов. Правда, по его раскладам, выходило, что уже к концу первой пятилетки ОГАС должна была начать окупаться, а затем и приносить прибыль.

Интересно, что на Западе, куда сведения об идее Глушкова просочились, хоть и были до 1977 года засекречены, проект ОГАС был воспринят со всей должной серьезностью. Казалось бы у западных “рыночников” был неубиваемый теоретический аргумент о нежизнеспособности плановой экономики, управляется ли она человеком или “электронными мозгами”, неважно. Но, видимо, сыграл роль “фактор первого спутника”, ставшего для Запада серьезным шоком: мало ли чего там эти русские придумают? И если не исключена возможность, что проект Глушкова действительно поднимет эффективность советской экономики (как ожидалось авторами проекта, примерно вдвое), то это резко снижало бы шансы на победу Запада в холодной войне, направленной, как уже тогда было очевидно, на износ советской системы.

Поэтому на Западе поднялась волна негативных публикаций под названиями вроде “Перфокарта управляет Кремлем”, в том числе о том, что якобы сеть создается по заказу КГБ для слежки за гражданами. Отчасти писавшие все это были искренни, да и к тому времени против Глушкова выступали уже и внутри страны, в том числе и соавтор “косыгинской реформы” профессор Либерман: слишком все это необычно выглядело по тому времени.

К сожалению, в данном вопросе у кремлевских деятелей с западными кругами оказалось полное единодушие. Только причины были, понятно, другие. “Верхи” почувствовали, что с внедрением объективных показателей и систем строгого учета власть “карать и миловать” из их рук утечет: уже не будет ни вдохновляющих подвигов освоения целины, ни штурмовой романтики перекрытия сибирских рек. “Электронные мозги” скажут: невыгодно, и — до свидания всем великим начинаниям “под руководством партии”.

Глушкову потом так и говорили: “Методы оптимизации и автоматизированные системы управления не нужны, поскольку у партии есть свои методы управления: для этого она советуется с народом, например, созывает совещание стахановцев или колхозников-ударников”.

Поэтому еще первая высокая комиссия в середине 1964 года от проекта оставила лишь саму сеть, полностью изъяв экономическую часть (из-за секретности были уничтожены и документы по этой части). В 1966 году, как раз когда в США развертывались работы над ARPANET, глобальный проект был окончательно “зарублен”.

Как вспоминает Глушков, “наши горе-экономисты сбили Косыгина с толку тем, что, дескать, экономическая реформа вообще ничего не будет стоить, то есть будет стоить ровно столько, сколько стоит бумага, на которой будет напечатано постановление Совета Министров, и даст в результате больше. [...] Меня вызвал Шелест и сказал, чтобы я временно прекратил пропаганду ОГАС и занялся системами нижнего уровня”. Заметим, что в документах партии название ОГАС сохранялось вплоть до 1985 года, когда уже началась совсем другая эпоха.

Интересно, что часть разработок Глушкова и его команды перехватил куратор оборонной промышленности Дмитрий Федорович Устинов. По его инициативе был создан целый совет по “управлению, экономике и информатике” при военно-промышленной коллегии ВПК, объединяющего девять министерств. В ВПК стали разрабатываться и внедряться типовые системы управления предприятием (АСУП) и другие идеи Глушкова (в их реализации в Минрадиопроме участвовал и Анатолий Китов). Другое дело, что эти локальные успехи не могли помочь всей экономике — от косыгинской реформы в целом к середине 1970-х остались практически лишь общие слова.

Юрий РЕВИЧ