Экологический пиар. Как климатический саммит превратился в ярмарку тщеславия

Президент США Джо Байден 22 апреля не только зацементировал возвращение своей страны в международную экополитику, но и попытался придать импульс для ее развития и выхода на новый уровень с новыми смыслами.

В первый день инициированного им климатического онлайн-саммита помимо, собственно Байдена, выступили или прислали свои обращения также премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, его канадский коллега Джастин Трюдо, президент Франции Эммануэль Макрон, канцлер ФРГ Ангела Меркель, глава японского правительства Есихидэ Суга, и даже представители “недемократической части мира” — президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин, а также многие другие.

На второй день саммита, т.е. сегодня, запланированы выступления представителей крупного бизнеса (гендиректоров, миллиардеров) и глав профсоюзов.

Вчера Байден подчеркивал, что частный сектор должен сделать больше для борьбы с изменением климата, действуя под эгидой официальных властей.

“Совместная борьба с изменением климата — это не просто правильно, это в интересах всех нас. Противостояние этой проблеме требует мобилизации финансирования в беспрецедентных масштабах. Частный сектор уже это признает”, — сказал американский президент.

Потому — для придания большего веса смыслам и сигналам, переданными политиками — к участию в саммите и привлекли пользующихся авторитетом во всем мир бизнесменов. Вроде Билла Гейтса и Майкла Блумберга.

А для пущей убедительности — глав профсоюзов традиционной промышленности (сталелитейщиков, например), так и руководителей предприятий, работающих в сфере “чистой энергетики”.

Такой шаг вполне рационален. Да, с одной стороны, для крупного бизнеса сегодня модно быть “зелеными” или хотя бы имитировать такой подход. Но, как не крути, всеобщая ответственность за экологическую ситуацию во всем мире продается плохо.

Благие намерения — ходовой товар преимущественно в качестве политических деклараций на такого рода саммитах и демонстрации своего политического авторитета.

В принципе, нынешний саммит — не исключение. Десятки мировых лидеров собрались онлайн, чтобы не только поговорить о судьбе мира, но и померяться своими экологическими достижениями и планами.

Лидирует здесь, конечно, же Байден. Он пообещал, что Соединенные Штаты к 2030 г. сократят выбросы парниковых газов более, чем вдвое — на рекордные 52%. Сосед — Канада, пытается не отставать. По словам Трюдо, Оттава намерена сократить выбросы на 40%. Япония — 36%. А Южная Корея похвастала решением вообще прекратить государственное финансирование новых угольных электростанций.

Однако можно сколько угодно говорить о необходимости спасать планету от нас самих, и даже что-то делать, но реальные, ощутимые, результаты возможны, когда в этом, новом для себя направлении деятельности, будет заинтересован едва ли не весь бизнес.

Для него благие намерения не столь привлекательны, как реальные цифры. Бизнесменов интересует, что они обретут взамен отказа от “грязных” технологий и топлива. Иными словами, есть ли кроме более-менее чистых воздуха и воды выгода со звуком шелеста купюр.

Политики это прекрасно понимают. Потому тот же Байден предложил бизнесу плюшки: “Изменение климата — это больше, чем угроза. Это также представляет собой одну из самых больших возможностей для создания рабочих мест в истории”.

На саммите прозвучала сумма в триллионы долларов, которые должны быть инвестированы в “чистые технологии, научные исследования и инфраструктуру”, что в свою очередь оживит американскую экономику. Это одна из целей, которую Байден озвучил во время своей первой большой пресс-конференции.

Борис Джонсон, в свою очередь, поддакнул: “Это не шутка. Речь идет о развитии и рабочих местах”.

“Сотни миллиардов долларов уже были инвестированы по всему миру. Но частный сектор может и должен делать больше. Однако частный сектор не может справиться с этой проблемой в одиночку. Власти [стран] должны активизировать [усилия со своей стороны] и играть ведущую роль”, — добавил Байден. Он анонсировал принятие первого в США плана глобального финансирования усилий по борьбе с изменением климата. Средства, выделенные Штатами в рамках этого плана, будут расходоваться как внутри страны, так и за рубежом — в качестве помощи менее богатым и развитым странам.

Вот и конкретика подоспела. Очевидно, что часть средств из американского бюджета перепадет и бизнесу, участвующему в развитии “зеленой энергетики”, подталкивая компании и к тому, чтобы они тоже больше вкладывались в эту сферу. То есть в Белом доме затеяли масштабное изменение всей американской экономики, а в идеале — и мировой.

Демагоги-традиционалисты

Смогут ли мировые лидеры (речь, прежде всего, о США и странах Европы) удержать экологическую повестку дня в мейнстриме — и обеспечить глобальный переход на альтернативные источники энергии?В обозримом будущем — вряд ли. На пути к этой амбициозной цели стоят другие страны — менее развитые и пребывающие под властью авторитарных лидеров.

В большинстве своем они ориентируются на традиционные ископаемые, вокруг которых выстроена их ресурсно-экспортная экономика (Россия, Иран, Венесуэла, ближневосточные монархии, африканские страны).

Разрабатывать новые технологии — дорого. И зачастую для этого, банально, не хватает мозгов. Ведь из-за клептократического государственного устройства финансовые потоки редко покидают пределы “кланов” и “семей”.

Отсюда и слабый малый и средний бизнесы, и проседающая социальная политика, и, естественно, отток “мозгов” за рубеж, которые там воплощают в жизнь и за хорошие деньги свои идеи.

Поскольку таким режимам, как в России, практически невозможно привлечь или вернуть ученых, чтобы обеспечить устойчивый технологический рост, они прибегают к промышленному шпионажу. Однако “зеленые” технологии для них отнюдь не в приоритете — если не видны перспективы их применения в оборонном секторе.

Некоторое исключение из этого правила составляют Китай, которому за исключительный энергетический аппетит приходится платить все более серьезными экологическими бедствиями, и играющая в диверсификацию Саудовская Аравия (тем более что это играет на реформаторский имидж наследного принца Мухаммеда).

Китай, к примеру, проводит политику отказа от угля в качестве источники энергии. Си во время саммита пообещал до 2025 г. контролировать рост потребления этого ресурса, а с 2026 г. — постепенно его сокращать. “Китай будет стремиться достигнуть пика по выбросам углекислого газа к 2030 году и углеродной нейтральности к 2060 году. КНР сохраняет приверженность переходу от пика выбросов углекислого газа в значительно меньший период времени, чем это потребуется многим развитым странам”, — добавил глава КНР.

А что Путин? Какие он дал обещания участникам климатического саммита?

Ничего конкретного. В то время, как те же Канада или Япония заявляют планы по увеличению темпов сокращения выбросов, президенту РФ лишь остается хвастать тем, что “с 1990 годом Россия в большей степени, чем многие другие страны, сократила выбросы парниковых газов”.

“Эти выбросы уменьшились в два раза — с 3,1 миллиарда тонн эквивалента СО2 до 1,6 миллиарда тонн. Это стало следствием кардинальной перестройки российской промышленности и энергетики, ведущейся в последние 20 лет”, — сказал Путин. Забыв, правда, упомянуть, что это достижение в значительной мере обусловлено падением промышленного производства. Что до планов дальнейшего сокращения выбросов, то Москва, видимо, в этом направлении предпринимать ничего не будет, поскольку она и так вносит “колоссальный вклад в абсорбирование глобальных выбросов как своих, так и чужих”.

Имеются в виду российские леса, “абсорбционные мощности” которых систематически страдают от хищнического отношения.

Для Путина климатический саммит был в первую очередь возможностью убедить “коллективный Запад” в необходимости сотрудничать с Россией в борьбе с изменением климата.

Аналогичным образом Кремль пытался “прыгнуть” выше мировой изоляции, агитируя в свое время за консолидированное противодействие группировке “Исламское государство”, при этом ничего не делая для этого лично; а затем методички переписали уже под пандемию.

Для президента РФ саммит — это редкая возможность легитимации его в качестве мирового лидера, учитывая, что он давно стал нерукопожатным.

Что же касается Джо Байдена, то он использует это мероприятие, чтобы на четвертый месяц в Белом доме заявить о своем глобальном лидерстве. При этом он перетягивает на себя одеяло к неудовольствию Парижа, где в 2015 г. было подписано судьбоносное соглашение, из которого в итоге вышел Трамп. Макрон, в отличие от Байдена, не смог представить конкретных предложений с цифрами и планами.