Донецкий Чернобыль. “Нам все равно умирать”.

— Нам все равно умирать. Нас бросили умирать, — инвалид-чернобылец, житель палаточного городка в центре Донецка, роняет слова тяжело и веско. — Так лучше здесь, на людях. И смерть красна…

…Премьер-министр Украины Николай Азаров, как известно, к протестующим чернобыльцам не поехал. Счел ниже своего достоинства. Отговорился тем, что “в Донецке есть ответственные руководители”, у которых “достаточно полномочий, чтобы разговаривать”.

А зря — ожидавшие встречи с главой Кабмина инвалиды подготовились с энтузиазмом и не без юмора: среди плакатов с протестными призывами протянут огромный транспарант “Азаров, мы тебя любим!!!”. Самим себе протестующие приготовили два погребальных венка. На ленте одного — “Защитникам отечества от слуг народа”, на другом — “Людям чести от премьер-министра”.

Ни холод, ни угрозы возбудить уголовное дело за захват государственного учреждения, ни болезни не заставили чернобыльцев прекратить акцию протеста, о чем поспешила сообщить в среду вечером Донецкая областная администрация. Власти добились лишь мелких уступок — участники пикета все-таки освободили здание местного управления Пенсионного фонда. В ответ на это бойцы МЧС отдали им во временное пользование единственную свою большую отапливаемую палатку на пятнадцать мест.

Тем временем губернатор Донецкой области Андрей Шишацкий вылетел в Киев. Он пообещал активистам встретиться с Сергеем Тигипко и Николаем Азаровым. Чернобыльцы, в свою очередь, заверили, что никуда не уйдут, пока не добьются справедливости.

И пока не уходят, несмотря на потери в своих рядах. В первый день акции протеста, после объявления голодовки, сенсацией стала госпитализация одного ликвидатора. Через пару дней карета “скорой помощи”, прикрепленная к палаточному городку, без дела не простаивала.

— Нет, конечно, не он один! Вчера двоих госпитализировали, сегодня еще двоих…

— Почему двоих? Троих! — вмешивается в разговор еще один участник пикета.

— Каких троих? А кого еще? — возражает первый.

— Ну, вспомни, тот еще, из Шахтерска…

— Так он же в больницу не поехал! Там ребята скинулись на бензин, чтобы “скорая” отвезла его домой, в Шахтерск…

С самого начала предполагалось, что чернобыльцы будут протестовать на улице, но им повезло в первый же день на плечах ошеломленных клерков прорваться в здание управления Пенсионного фонда в Донецкой области. Поэтому базой сопротивления стал актовый зал учреждения — гулкий и холодный, но все-таки более комфортный, чем палатки на стылом ноябрьском ветру. Тем более что в эти дни в Донецке похолодало, и к вечеру термометр опускался чуть ниже нуля.

Начались многочасовые переговоры. “Ответственные руководители”, может, и обладали какими-то полномочиями, но с категорическим нежеланием правительства тратиться на ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС ничего поделать, конечно, не могли. Поэтому переговоры, начавшиеся поздно вечером с участием губернатора, председателя облсовета и прокурора области, с ходу зашли в тупик. В итоге в ночь с понедельника на вторник более двухсот человек написали письменные заявления о своем намерении участвовать в бессрочной голодовке. Реально голодать решились только сорок.

Местные власти пытались, как могли, смягчить ситуацию. Донецкий областной совет выделил чернобыльцам небольшую разовую помощь. Пока, по словам губернатора, это всего 40 тыс. грн., поделенные между одиннадцатью ликвидаторами, которые нуждаются в срочном лечении.

Глава облсовета Андрей Федорук, в свою очередь, добавил, что всего инициативная группа чернобыльцев составила список из 63 получателей благотворительного взноса от властей региона.

Донецкий Пенсионный фонд участники протеста обвинили в том, что тамошние служащие намеренно затягивают исполнение судебных решений о доплатах к пенсиям. Некоторые процессы вместе с апелляциями длились три-четыре года, но и после вступления вердиктов в законную силу клерки решили выиграть еще немного времени, направив в суды более восьмисот заявлений о разъяснении сути и механизма исполнения решений.

Позже активисты сообщили корреспонденту ZN.UA, что после добровольной отставки руководителя донецкого управления ПФ Георгия Якименко была достигнута договоренность об отзыве этих заявлений.

…Заметно, что долгая история борьбы за свои права заставила ликвидаторов приобрести неслабую юридическую квалификацию. Наше запутанное пенсионное законодательство они цитируют наизусть целыми статьями, разделами и параграфами, вкупе с подзаконными актами и ссылками на судебные прецеденты. Почти все их разговоры — это воспоминания о пережитых злоключениях (“Пом­нишь, мы еще тогда тех двоих дотянули таки до Верховного суда и там уже доказали, что все правильно?”).

Сергей Тигипко со своими знаменитыми “пенсиями по тридцать тысяч” стал героем шуток и анекдотов, по большей части довольно злых. Впрочем, по официальным данным, получатели таких заоблачных пенсий в стране имеются — аж целых 875 человек. В частности, в сентябре-2011 по решениям суда 689 человек получили доплаты свыше 100 тыс. грн. Еще 1389 ликвидаторов — от 50 до 100 тыс. грн. И, наконец, еще почти 4 тыс. человек — от 10 до 50 тыс. грн. С начала года по решениям судов со счетов ПФ взыс­кано 5,9 млрд. грн.

Прорехи в законах позволяли оборотистым людям “раздевать” государство на весьма приличные суммы. Государство попыталось защититься, и вышло довольно неуклюже.

Однако в среднем пенсия чернобыльца-инвалида до спровоцировавшего протесты “обрезания” колебалась в пределах пяти—семи тысяч. И на улицы Донецка в эти дни вышли те, кого зацепил правительственный пушечный выстрел по воробьям. На вопрос, какая часть этой пенсии тратилась на лечение, ликвидаторы, отводя глаза, буркнули, что “вообще-то, по закону медицина у нас бесплатная”. Но потом разговорились:

— Вот у нас есть парень, Саша Бондаренко. У него сильное переоблучение, он почти не ходит. И ему каждый день надо колоть обезболивающее. Когда эта наркота в больнице есть, колют без вопросов. Но бывает, что он приходит, а ему говорят — нету! Ну вот нету! Тогда приходится покупать. Полторы-две тысячи у него на это обычно уходит, — делится обитатель палаточного городка Александр Киреев. — А он пенсию получил — 1483 грн.! То есть на наркоту хватит, а жить на что?

После этого и другие активисты начали вспоминать свои расходы на “бесплатную” медицину. Суммы и диагнозы назывались разные.

— Мы здесь все — калеки! — безжалостно подвел черту инвалид 2-й группы Владимир Борец.

— Вот, смотри! — подошеший чернобылец протянул на ладони две половинки вставной челюсти. — Мне пятьдесят лет, и у меня уже десять лет нет ни одного зуба! Так какое там у нас здоровье?

— А дети? Молодые пацаны, которые туда ехали, потом родили детей — больных. Это спасибо Баранову Юрию… как его там… Васильевичу, что с шахты “Соцдонбасс” забрали именно меня. Мне тогда было тридцать два, у меня было двое детей. Молодежь он пожалел, а я прямо со второй смены — туда, — добавляет Александр Киреев, один из тех, кто участвует в голодовке.

…После начала пикета был госпитализирован председатель Донецкой областной организации ВОО инвалидов Черно­быльской катастрофы “Черно­быль-Єдність” Николай Гонча­ров, главный организатор протестов. Но палаточный городок продолжал жить и без своего предводителя. Митингующие разделились на несколько групп. Одни голодали, другие, кому позволяло здоровье, круглосуточно их охраняли. Третьи приезжали только днем. Самые “тяжелые” могли поддержать своих товарищей только морально.

Упорство чернобыльцев подогревает не только их бедственное положение, но и явная несправедливость ситуации.

— Когда в 96-м тоже были проблемы, и пенсию платили по частям, мы молчали, — вспоминает ликвидатор, инвалид 2-й группы Евгений Николашин. — Потому что в таком же положении были все: госслужащие, прокуроры, судьи. Но сейчас? Стель­мах, банкир наш, говорят, получает пенсию в 120 тысяч. А нас винят, что это мы отбираем копейки у бабушки, из ее восьмисот гривен.

Тем временем по стране пошла цепная реакция — вслед за донецкими инвалидами штурмовать филиалы Пенсионного фонда начали в Харькове и Львове. Интересно, что эпидемия бунтов затронула города, принимающие Евро-2012.

В Донецке же ближе к концу недели палаточный городок плотно оккупировали демагоги, возжелавшие своей минуты славы. Пришли даже коммунисты. Почему-то вместо того, чтобы публично извиниться за Чернобыль, они объявили себя защитниками восставших инвалидов.

И только в четверг в речах некоторых ораторов прозвучало ключевое слово — “Янукович”. Адресовать претензии исключительно Кабмину и ПФ — как минимум нелогично. Потому что после смерти Конституции и “административной реформы” никто бы не осмелился назвать эти структуры независимыми. Власть (а вместе с ней и ответственность) взял на себя президент, оставив остальным госорганам роль исполнителей своей воли. Но именно гаранта к ответу участники протестов почему-то не требуют.

Евгений ШИБАЛОВ