Дмитро Тевелєв: Економіка не сприймає авторитарні методи

Кожен з керівників Державної комісії з цінних паперів та фондового ринку щось робив, але жодному не вдалося зробити це щось вагомим для розвитку сектора.

Олег Мозковий очолював комісію вісім років з моменту її створення у 1996 році, у складний постприватизаційний період. У цей час не було створено цивілізованого ринку, жодне підприємство не було приватизоване публічно та прозоро на біржі.

Після нього ринком опікувався Анатолій Балюк, який був на посаді голови комісії у момент висхідного тренда фондового ринку і боротьби з рейдерством. Балюк відзначився на ринку лише тим, що при ньому була створена міжвідомча комісія з протидії рейдерству і прийнятий закон “Про акціонерні товариства”.

І саме при ньому буденним явищем стали подвійні реєстри, розмиття часток міноритарних акціонерів і пов'язані з цим корпоративні війни.

Крім того, перед своїм звільненням у 2009 році він пролобіював створення Всеукраїнського депозитарію цінних паперів, а також залишив торговцям цінними паперами одну саморегулюючу організацію — асоціацію “Українські фондові торговці”, залишивши ні з чим асоціацію ПФТС. Зараз Балюк працює в Нацбанку.

Наступному керівнику регулятора фондового ринку — Сергію Петрашку — довелося керувати комісією в час фінансової кризи. Після перемоги Януковича він пішов “у вільне плавання” і зараз очолює приватну структуру.

Дмитра Тевелєва називають людиною Ахметова, адже він очолював “Дніпроенерго” і працював з іншими проектами СКМ Ріната Ахметова.

За рік своєї роботи у відомстві він запам'ятався тим, що зміг миттєво вирішити проблеми Володимира Бойка з рейдерами, після того як той погодився на поглинання ММК імені Ілліча з боку Ахметова.

Поряд з адміністративною реформою, Тевелєв намагається реорганізувати власне відомство, створюючи окремі спеціалізовані комітети за напрямками роботи. У лютому вперше після чисельних обіцянок професійні учасники ринку зможуть здавати звітність в електронній формі.

Разом з тим, свою основну інвестиційну і захисну функції український фондовий ринок досі не виконує, і жодного дієвого кроку в цьому напрямку не робиться.

Цей факт небезпечний, особливо на тлі впровадження другого рівня пенсійної системи, під час якої на цей ринок буде виведено до 10 мільярдів гривень майбутніх пенсій. А це вже питання відповідальності тих компаній, які претендують на управління цими коштами та регулятора на чолі з його головою.

В інтерв'ю “Економічній правді” Дмитро Тевелєв розповів про те, що він встиг зробити для відродження українського ринку цінних паперів, про плани розвитку сектора та про завдання, які перед ним поставили президент і уряд.

А ще — про ставлення до політичних подій в країні та рейдерства, а також про взаємини співробітників комісії та представників великого бізнесу.

— Дмитрий Михайлович, изменили ли вы свое мнение об украинском фондовом рынке с тех пор, как вы возглавили комиссию?

— По роду деятельности я в той или иной степени касался рынка ценных бумаг и раньше. У меня было определенное видение того, что там происходит.

Впрочем, для меня было неожиданностью, что многие проблемы не решались на протяжении многих лет. В целом, рынок довольно четко организован, но были и остаются проблемы, к решению которых пока не приступали.

Допустим, проблема системы депозитарного учета, валютного регулирования на рынке ценных бумаг, вопросы расширения инструментов. Это были те проблемы, о которых в течение длительного времени все знали, но решительных действий для их решения не предпринималось.

— Вы признавали, что разговоры об украинском фондовом рынке сводятся к тому, что “его нет” или “он очень плохой”. Каким он должен быть?

— Фондовый рынок, на мой взгляд, должен быть ресурсом для развития инвестиционной привлекательности станы, консолидации финансовых ресурсов и их распределения для развития стратегических отраслей и предприятий.

Он должен быть инструментом инвестиционной политики государства. Однако, придя в комиссию, я увидел, что фондовый рынок является спекулятивным.

Есть определенная группа участников рынка, которая занимается теми или иными операциями, и это приносит какие-то деньги. В то же время, задействовать потенциал рынка ценных бумаг как инвестиционный ресурс пока не удалось.

— Перед вами ставили конкретные задачи для изменения этой тенденции?

— Перед назначением я беседовал с премьер-министром Николаем Азаровым и с вице-премьером Сергеем Тигипко, который тогда курировал вопросы фондового рынка. В первую очередь, комиссии надо его развивать, а не только регулировать.

В этом и состоит отличие украинской комиссии по ценным бумагам от таких же ведомств в иных странах. Обычно регулятор устанавливает правила игры, стандарты, порядок взаимодействия между участниками рынка, а участники создают инструменты — биржевые и клиринговые инфраструктурные проекты.

В Украине же возникла необходимость в лидере, который не только регулировал бы сектор, но и строил его. Первой задачей было занять нишу лидера. Второй — установить новые отношения с участниками рынка — уйти с позиции вечного кнута и сделать рынок партнером государства в реализации этих задач.

Третьей — дерегулирование и создание простых правил. Много регуляторных актов или отжили, или противоречили друг другу. За три квартала 2010 года мы отменили более 90 нормативных актов комиссии, которые тормозили рынок.

— Перед участниками рынка ставили жесткие условия?

— Нет, не ставили, и не будем ставить. Спекулятивная составляющая всегда была и всегда будет, и в этом нет ничего плохого. Ведь интернет-трейдерами движет как раз спекулятивный интерес.

— А если некоторые участники рынка будут манипулировать?

— Манипуляции — это большая беда и проблема в Украине. Вместе с инсайдерскими сделками это два наиболее распространенных преступных явления на рынке ценных бумаг, с которыми борются регуляторы всех стран.

Имеются ли у нас зафиксированные факты манипулирования? Имеется ли у нас достаточно адекватное законодательство, которые позволит выявлять такие вещи и препятствовать этому? Пока еще эта база не до конца отработана. В 2010 году мы начали этим активно заниматься, и у нас уже есть проекты.

— Какие в таких случаях могут быть санкции для участников рынка?

— От финансовых штрафов до уголовной наказания. Мы хотим предложить депутатам внести изменения в соответствующие статьи кодексов. Если манипулирование будет выявлено и доказано, то ответственное лицо может сесть в тюрьму. Это правильно — так делается во всем мире.

— Как быть со вторым уровнем пенсионной системы, если существует проблема недостаточного развития инструментария?

— Эти средства будут инвестироваться в ценные бумаги, предусмотренные законом. Я не согласен с тем, что в Украине недостаточно инструментов для формирования привлекательного фондового рынка для пенсионных средств.

В конце концов, мы живем в период развитого капитализма, один из постулатов которого — спрос рождает предложение. Если на нашем фондовом рынке возникнет ликвидность, то возникнет и предложение для ее покрытия.

— Что делается для внедрения второго уровня пенсионной системы?

— Как известно, проект закона о реформировании пенсионной системы предусматривает, что через два года после начала деятельности Накопительного фонда будут привлекаться негосударственные пенсионные фонды.

Это значит, что с мощными инвестиционными ресурсами второго уровня будут работать КУА и хранители, которые уже обслуживают негосударственные пенсионные фонды.

В связи с этим в 2010 году были повышены требования к уставному и собственному капиталу профессиональных участников рынка. Особенно тех, кто работает в системе негосударственного пенсионного обеспечения.

Также, учитывая, что отечественные биржи не могут дать пенсионным фондам надежных и привлекательных ценных бумаг, комиссия направила в Кабмин свои предложения. В частности, мы предполагаем, что Накопительный фонд мог бы наполняться за счет выпуска более надежных ценных бумаг.

Это могут быть и эмиссия гособлигаций с уровнем доходности не ниже уровня инфляции, или эмиссия ипотечных облигаций ГИУ, или облигации государственных предприятий и банков, например, “Нафтогаза” или Ощадбанка.

Нужно урегулировать и приобретение за счет средств ПФ бумаг эмитентов, осуществивших IPO на базе активов украинских резидентов за рубежом.

— Пенсионная реформа затягивается. Законопроект должны были рассмотреть еще в конце 2010 года, а сейчас обещают сделать это только в марте. Не затормозит ли это фондовый рынок?

— Фондовый рынок возлагает большие надежды на внедрение второго уровня пенсионной реформы. Мы считаем, что это решит вопрос ликвидности рынка.

Данный этап пенсионной реформы должен проходить в обусловленные президентской программой сроки. Мы не раз об этом заявляли. Нам нужна качественная реформа и качественное законодательство. Если ставить на чашу весов скорость принятия решений и их качество, то я бы ставил на качество.

— Запустить второй уровень пенсионной реформы обещают не первый год.

— Ситуация в стране и взаимодействие между органами власти позволяют говорить о том, чего не было в предыдущие годы, — о воле к проведению реформ.

Мы говорим о пенсионной реформе, которая касается не только фондового рынка. Это и социальный аспект, ведь речь идет об огромной массе населения.

— Почему же тогда перед принятием того или иного важного законопроекта не учитываются мнения всех сторон? Нет дискуссии.

— Я не согласен. Нет ни одного законопроекта, который не проходит определенные процедуры на уровне комитета Верховной рады или общественной организации.

Есть правила и порядок, который позволяет любому человеку высказать свою позицию. Вопрос в том, будет ли она поддержана. Это уже демократия, но высказать свое мнение может каждый.

— Разве Налоговый кодекс не является примером? Только выход предпринимателей на Майдан позволил учесть часть их требований.

— Это не однозначно. Мысль о том, что не все, кто был на площади, читали новый Налоговый кодекс, мне кажется, имеет место. А если человек не владеет вопросом, а декларирует несогласие, это уже нехорошо.

Сегодня общественное обсуждение стало более качественным и активным. Вы можете привести пример любого другого законопроекта, кроме Конституции, который за годы независимости так широко обсуждался, как Налоговый кодекс?

Мы сегодня имеем более открытую дискуссию и говорим, что это плохо. Ведь в предыдущие годы ее не было вообще, однако мы об этом не говорили.

— Кроме Пенсионной реформы, еще есть способы наполнить украинский рынок ценных бумаг ликвидностью?

— Я высказываю свое мнение. Фондовый рынок — не что-то обособленное, не закрытый клуб, где есть внутренний мир. Это отражение общих процессов экономики. Ее подъем неизбежно влияет на ситуацию на фондовом рынке.

В 2010 году объемы биржевых торгов ценными бумагами по сравнению с 2009 годом увеличились почти в четыре раза и достигли 131,2 миллиарда гривен. Общий экономический рост ведет за собой и приток инвестиций.

Например, нужны деньги, а банковская система не готова полностью обеспечить ими предприятия. Вот здесь и срабатывают инструменты фондового рынка. До кризиса основной объем эмиссии выпадал на корпоративные облигации, то есть предприятия привлекали финансирование путем выпуска облигаций.

А вот в период кризиса основные объемы эмиссии пришлись на акции. Привлечь деньги извне стало трудно, и собственники предприятий увеличивали через эмиссию уставные капиталы, вливали свои деньги для поддержки предприятий.

Сейчас происходит обратный процесс. Наличие финансового ресурса, который скапливается у банков и инвесторов, позволяет произвести качественный рывок на рынке долгового финансирования.

Следующий ресурс, на мой взгляд, — это активное включение украинского рынка ценных бумаг в международные финансовые рынки. Опять же, кризис значительно подорвал этот процесс.

— Об инвестициях. Как можно привлечь нерезидентов на фондовый рынок, если государство их отпугивает: не возвращает предприятиям НДС, вводит ограничения на экспорт?

— Я недавно был на международном форуме “Россия-2011”. Там ведущие эксперты говорили о новом этапе развития мировых рынков. Мне понравилась фраза одного из ирландских представителей во время обсуждения темы: “Где будут формироваться новые финансовые центры?”.

Многие говорили, что в Индии или Китае, то есть в развивающихся странах, а этот ирландец спокойно говорит: “Господа, о чем мы спорим? Там, где будут деньги и качественная инфраструктура, туда все и пойдут”.

Если мы говорим о привлечении иностранного капитала в Украину и об ограничениях на экспорт или импорт, то они есть в каждой стране. Каждая страна защищает свой рынок. Есть ситуации, когда экономическая обстановка диктует те или иные меры. Никто никогда не говорит, что такие ограничения вечны.

НДС, в соответствии с Налоговым кодексом, будет возвращаться автоматически. Не увидеть этих изменений не сможет никто. Экономика восстанавливается.

На встрече с представителями Гонконгской биржи при обсуждении возможности выхода украинских предприятий на их площадки, их представители четко сказали: “Мы вас ждем, и мы готовы идти к вам”. Для них Украина — это очень серьезный нераскрытый потенциал. И все это прекрасно понимают.

— Планирует ли комиссия обязать компании, которые проводят размещение за рубежом, частично продавать капитал на украинских биржах?

— Я человек, который не приемлет диктаторские методы создания рыночных отношений. Понимаете, есть политика, где определенные авторитарные вещи нужны, а есть экономика, которая этого не терпит. Есть много рыночных, конкурентных способов привлечения иностранного капитала.

Допустим, выходит наше предприятие на Варшавскую или Лондонскую фондовую биржу. Все знают, что они это делают с помощью SPV (проектні компанії. — “ЕП”). Значит, надо сделать так, чтобы они выходили сами.

Давайте будем честными: на внешних рынках ликвидность больше. Можно было бы оставлять какую-то часть эмиссии для продажи в Украине, хотя бы 20-30% для оживления рынка. Ключ к решению этого вопроса — в валютном регулировании.

Если мы создадим прозрачные и понятные правила игры на валютном рынке, то естественно решим эту проблему. Например, введем индивидуальные лицензии Нацбанка для покупки нерезидентами наших ценных бумаг в гривне.

— Когда?

— Предложения по этим вопросам находятся в Верховной раде и Нацбанке. Существуют рабочие группы, которые занимаются отработкой нового закона о валютном регулировании, который придет на смену известному декрету. Думаю, в 2011 году мы подадим соответствующие законопроекты в парламент.

— А что не понравилось президенту в законе об акционерных обществах”?

— Там речь идет не о законе в целом, а о нескольких спорных пунктах.

— О каких?

— Первый касался обязательной продажи миноритариями своих бумаг акционерам, которые сконцентрировали у себя более 95%. Это неоднозначная статья.

С одной стороны, эта норма создает проблемы для некоторых участников фондового рынка. В числе этих акций могут быть “голубые фишки”, которые активно торгуются на нашем рынке, а это могло бы способствовать уходу free-float. И рынок, который сейчас растет, получил бы риски для негативной динамики.

С другой стороны, идет корпоративная реформа. За период после приватизации сформировался большой пласт населения — около 11 миллионов акционеров. Этот процесс начался в середине 1990-х годов, и сегодня возникла ситуация, когда много АО либо не работают, либо прекратили свою деятельность.

У нас огромное количество акционеров, которые только числятся, но уже уехали из Украины или не унаследовали право наследования. По законодательству, для преобразования в АО необходимо участие или согласие всех акционеров. И для того, чтобы решить проблему “мертвых душ” в АО, этот механизм необходим.

Хорошо ли, например, что какая-то “Передвижная механизированная колона №2” Жмеринского района Винницкой области является АО с 25-ю акционерами и не работает? Их надо преобразовать, и эта норма решала бы эту проблему.

— Уже есть решение?

— Можно было бы сделать в законе оговорку, что норма о выкупе распространяется только на предприятия, которые не находятся в листинге или биржевом списке. Тогда биржевики не теряют своих инструментов, и решается вопрос с проблемными компаниями. Думаю, депутаты и АП это поддержат.

(Перед виходом інтерв'ю президент підписав відповідний закон)

— Административная реформа обошла комиссию стороной?

— ГКЦБФР — орган регуляторный. Изменения, проходящие в государственном аппарате, не могли не коснуться нас. Я считаю эти изменения позитивными.

Ведомства с регуляторными функциями должны быть мобильными. После прихода в комиссию меня больше всего удивило наличие большого количества бюрократических процедур и очень медленное принятие решений.

Госаппарат в целом был действительно убыточным: бюрократических процедур было слишком много, не было персональной ответственности. Комиссия в рамках этих процедур также совершенствуется и реформируется.

— При этом законопроект об усилении роли комиссии как раз предусматривает увеличение документооборота.

— Этот документ пока имеет статус проекта, он еще будет дорабатываться. Вот вы писали, что увеличены сроки на согласование выдачи разрешений участникам рынка до шести месяцев. Вы знаете, у Национального банка есть норма о согласовании устава банка на протяжении одного года, и никто не удивляется.

— Это разве способствует упрощению процедур?

— Рынок слишком специфичный. Я не защищаю эту норму, но когда случаются дефолты облигаций, все кричат: “А где же был регулятор? А куда он смотрел? Как допустил?”. В уставе определенных фондов может быть прописана деятельность, от которой могут пострадать инвесторы — мы должны все проверять.

Кроме этого, не стоит забегать вперед. Мы имеем дело с документами, которые лишь недавно обнародованы на сайте. Это позволит вносить изменения и собирать мнения рынка, профессионалов, общественности.

— Как решается вопрос создания Центрального депозитария? Он возник больше из-за межличностных конфликтов, чем из-за технических аспектов?

— Сначала я тоже так думал, но через некоторое время понял, что вопрос здесь больше касается модели депозитарной системы.

Государство и в Нацдепозитарии, и в ВДЦБ имеет значительное влияние. Имея такие возможности, устранить проблему межличностных отношений государству не составило бы большого труда. А что дальше? Что такое Центральный депозитарий? Чем он будет заниматься? Какие у него должны быть полномочия?

Проблему не удавалось решить из-за отсутствия модели функционирования депозитарной системы на фондовом рынке. Сейчас такое понимание уже есть.

Мы совершенно четко понимаем, что в стране должен быть один Центральный депозитарий, и он должен выполнять следующие функции: хранение глобальных сертификатов, учет прав собственности на ценные бумаги, кодификация ценных бумаг, установление международных корротношений с другими системами.

— В законодательстве прописано, что эти функции выполняет НДУ.

— Да, но в этом законе не говорится, что депозитарий должен быть один. В законе есть моменты, которые позволяют участникам рынка трактовать его по-разному.

Сейчас идет активное обсуждение с представителями Нацбанка и участниками рынка о завершении формирования этой модели. В 2010 году при содействии комиссии и депутатов были установлены отношения между НДУ и ВДЦП.

Это был серьезный прорыв. На этом не останавливаемся, и в этом году мы решим проблему создания центрального депозитария.

— А как будет выглядеть соотношение капитала в новом депозитарии?

— А вот это и есть главный предмет дискуссии.

— Что может быть с теми игроками, которые до сих пор не вступили в новую СРО (саморегулюючу організацію. — “ЕП”)?

— Да, сегодня на рынке одна СРО для торговцев ценными бумагами — АУФТ. Однако ассоциация при ПФТС “Фондовое партнерство” продолжает активно лоббировать свои интересы.

— Как комиссия реагирует на эти процессы?

— Прислушивается к мнению всех участников рынка. Почему бы и нет, если предложения могут привести к положительным результатам?

— Случаев рейдерства в последнее время было немного. Это ваша заслуга?

— Если говорить о формальной стороне вопроса, то существует Межведомственная комиссия по борьбе с незаконными поглощениями, и в этой структуре работает юридическая группа, созданная на базе ГКЦБФР.

Рейдерство имеет свои атрибуты, схемы и инструменты. В 70-80% оно связано с работой комиссии: реестры, собрания акционеров, обращение “мусорных” бумаг.

— Влияние на членов комиссии...

— Да, естественно. Мы же люди и живем среди людей. За год нам удалось сократить количество двойных реестров до четырех. Мы индивидуально работали с каждым объектом: связывались с менеджментом, собственниками, приглашали их сюда. Наши специалисты в территориальных управлениях выезжали на места.

В таких случаях с симптомами болезни все понятно, но надо поставить диагноз. А почему там два реестра? Вот, допустим, “ЭП” писала о двух реестрах “Нафтогаза”, но там как раз все просто: 100% принадлежит государству.

По закону, предприятие, у которого меньше 500 акционеров, может самостоятельно вести реестр. “Нафтогазу” было некогда, поэтому отдали кому-то, а потом решили вести сами. Этот кто-то продолжал подавать отчетность, что он якобы ведет реестр. Вот наказали мы этого кого-то и забыли уже об этом.

(Мова йде про реєстратора ВАТ “ФК “Укрнафтогаз”, пов'язаного з групою “Приват” Ігоря Коломойського. — “ЕП”)

— А как наказали кого-то?

— Санкциями в рамках закона. Надо изучать механизмы и ставить диагноз. Где-то бывает корпоративный конфликт, где-то — нерадивость регистратора или некачественное управление. Нужно было в каждом случае разобраться.

Несколько предприятий в опубликованном “ЭП” списке — в стадии ликвидации, в процедуре банкротства, когда нет деятельности, и реестр закрывается.

— А дематериализация избавит предприятия от этих проблем?

— Уходит в прошлое бумажная форма выпуска ценных бумаг, учет прав собственности будет вестись в бездокументарной форме. Регистраторы исчезают, но не в целом. Есть случаи, где они будут оставаться.

Только за 2010 год общее количество регистраторов уменьшилось почти на 20%, при этом хранителей ценных бумаг стало больше на 25%.

— Хотите через “ЭП” передать участникам рынка какое-нибудь пожелание?

— Не думал об этом. В целом, хочу, чтобы пресса о рынке говорила, и не всегда хорошо, чтобы не было стереотипа, что все идеально. Чем больше о комиссии будут говорить, тем лучше.

Петро ШЕВЧЕНКО, Дмитро ДЄНКОВ