Businessweek: есть человек, который спасет мировую экономику

Каверстори нового номера журнала Bloomberg Businessweek посвящена Джону Мейнарду Кейнсу, а точнее, тому, что его идеи из начала прошлого века мировой экономике полезнее, чем работа “армии современных докторов наук”.

Кейнс предложил очень важную мысль, пишет Питер Кой, редактор экономического раздела издания: то, что в трудные времена помогает отдельно взятой семье, не поможет глобальной экономике. Когда кормилец остается без работы, семья сокращает свои расходы, чтобы свести концы с концами, но расходы одного — это доходы другого, и если траты урежут все сразу, мы получим массовую безработицу. Кейнс говорил, что, если компании не хотят инвестировать, а потребители не хотят тратить, правительство должно разорвать этот круг — например, нарастив собственные расходы или снизив налоги, чтобы сделать людей богаче.

Энтузиазм по поводу Кейнса приходит и уходит. В последний раз приходило в 2008-2009 году, во время мирового финансового кризиса. Судья Апелляционного суда США, влиятельный ученый права Ричард Познер написал тогда в New Republic статью под названием “Как я стал кейнсианцем”, а бывший главный экономический советник президента Рейгана Мартин Фельдстейн опубликовал в Washington Post колонку, в которой убеждал, что “предотвратить рецессию может только временное увеличение государственных расходов”. Их послушались: в феврале 2009-го Конгресс США принял антикризисный план объемом $787 млрд, и даже Германия, эта цитадель экономии, одобрила крупнейшую для себя программу стимулирования экономики.

Эти решения встретили бурю критики и не продлились долго, Вашингтон постепенно остыл, а европейские правительства вернулись к своей экономии, хотя менее экономные США росли быстрее. Мировые центробанки пытались исправить положение близкими к нулю ставками и количественным смягчением, но эффективность таких мер оказалась ограниченной. Это стало поводом говорить о провале кейнсианства, но на самом деле все совершенно наоборот, пишет Кой. Кейнс был экономистом, который показал, что монетарная политика прекращает работать, как только ставки достигают нуля, и который в таких обстоятельствах рекомендовал сокращение налогов и повышение правительственных расходов.

Кейнс уверял, что во время глубокой рецессии любой шаг, что правительство сделает ради увеличения экономической активности, все равно лучше, чем сидеть сложа руки, — даже закапывать бутылки с деньгами в шахтах, чтобы люди могли их добывать, и то лучше, чем не делать ничего. Поэтому, отмечает Businessweek, если правительства богатых стран будут просто ждать и надеяться, что экономики исцелят себя сами, они могут попасть в ту же колею, из которой силилась выбраться Япония после 1990-х.

“Можете любить его или ненавидеть, но такого, как Кейнс, сегодня нет, — пишет Кой. — Он был государственным деятелем, философом, богемным любителем балета, и (вместе с Вирджинией Вульф) членом группы Блумсбери. Он зарабатывал и терял состояния как инвестор и умер богачом. В 1919 году в своей пророческой книге “Экономические последствия мира” он осудил репарации, наложенные на Германию после Первой мировой войны, которые были так суровы, что помогли создать условия для Третьего Рейха Адольфа Гитлера. В 1936 году он, по сути, изобрел раздел макроэкономики в своей “Общей теории”. С 1944-го и почти до самой своей смерти двумя годами позднее он возглавлял делегацию Великобритании на переговорах, которые закончились основанием Международного Валютного Фонда и Всемирного Банка”.

Идеи Кейнса преобладали в 1950-х и 1960-х, но в 1970-х померкли, потому что не могли с легкостью объяснить стагфляции (сочетание высокого уровня безработицы и высокой инфляции); тогда экономистов привлекла теория рациональных ожиданий.

По мнению редактора Businessweek, если бы сейчас Кейнс был жив, он мог бы предупредить нас о повторении 1937-го, когда ошибки политиков превратили потенциальное восстановление в худшую в истории двойную рецессию. Тогда опасной зоной были США, где за одним спадом последовали 4 года мощного роста производства, после чего наступила дефляция и новый спад, от которого экономика не оправилась до Второй мировой войны, — сегодня трудности у Европы.

Великая депрессия в трех действиях

Преодоление этих трудностей потребует согласованных международных действий. Проблема и тогда и сейчас в том, что вся власть находится в руках стран-кредиторов, пишет Кой, и они могут потребовать, чтобы страны-заемщики вернули долги вместо того, чтобы, например, кормить своих голодающих. К кредитам нужно относиться с уважением, это бесспорно, но Кейнс считал, что и кредиторы не должны сидеть просто так, они должны дать должникам возможность выдохнуть, покупая их (должников) продукты и услуги. То есть, грубо говоря, немцам следует отдыхать в Греции и пить больше португальских вин, чтобы грекам с португальцами было чем возвращать свои кредиты, взятые в немецких банках.

Готовы и желают ли современные финансовые институты заняться восстановлением баланса в мировой торговле и инвестициях — большой вопрос. МВФ, например, отмечает Businessweek, уже повернулся от строгих рекомендаций “Вашингтонского консенсуса” к “более кейнсианским” взглядам, но у него недостаточно власти, и разногласия среди экономистов о том, что следует делать, продолжаются, пока экономика хиреет.

Кейнс наблюдал то же самое в начале Депрессии. “Мы влезли в колоссальную путаницу, напортачив в управлении сложной машиной, принцип работы которой мы не понимаем”, — написал экономист в 1930-м. Выход из путаницы он нам указал.

Ира СОЛОМОНОВА