Аграрный сектор: пора принципиально изменить ориентиры развития

Когда речь идет о дальнейшем развитии аграрного сектора украинской экономики, все громче звучит тема усиления направленности на крупнотоварное экспортоориентированное производство сельскохозяйственной продукции, прежде всего зерна, рапса и подсолнечника (масла), а со временем — возможно, и продуктов животноводства. Для этого формируются определенные предпосылки: на принципах аренды (пока что) концентрируются земельные ресурсы, корпоративные структуры с привлечением иностранного капитала накапливают технические средства, создают складские и прочие мощности; на достижение поставленной цели направлены система государственного регулирования аграрного сектора и механизмы его бюджетной поддержки.

Вместе с тем возникает вопрос — а в какой степени все это отвечает интересам украинского общества в целом, особенно его “сельской” (проживающей в сельской местности) части?

Представители отечественного аграрного лобби, убеждая общество, что они ориентируются на практику ведения сельского хозяйства в развитых странах, в частности европейскую и североамериканскую, на самом деле действуют в совершенно противоположном направлении. Официально не признается концепция многофункциональности сельского хозяйства, на которой базируется мировая аграрная политика. Происходит тотальное искажение сути организации сельскохозяйственного производства и одностороннее освещение достижений аграрного сектора.

Мы коснемся только трех составляющих аграрного развития: форм организации производства, землепользования и рынка земли.

Общественности постоянно навязывается мнение, что эффективно только крупнотоварное производство, обеспечить которое в состоянии лишь крупный бизнес на больших площадях. С самого начала фермерские и личные крестьянские хозяйства к нему не относились, и ставка на их развитие никем не делалась.

Но если в начале 2000-х годов данный бизнес представляли созданные владельцами земельных и имущественных паев сельскохозяйственные предприятия, средние размеры землепользования которых составляли 1200—2000 га, то сейчас это в основном сверхкрупные корпоративные структуры. Их собственники, воспользовавшись неурегулированностью земельных отношений и бесконтрольностью со стороны государственных органов, “зашли” в сельское хозяйство ради собственной выгоды, не будучи связанными ни с ним, ни с селом.

Экономический кризис, разрушение имущественных комплексов, отсутствие источников кредитования, незначительная государственная поддержка “толкали” созданных в процессе реструктуризации КСП субъектов хозяйствования в зависимость от торгово-промышленных и финансовых компаний — те поставляли топливо, технику и другие средства производства на основе товарного кредита. Из-за неспособности расплатиться часть хозяйств оказались в руках кредитодателей за долги, став их дочерними предприятиями или филиалами. Другую часть скупили неаграрные бизнес-структуры, которые, располагая средствами и используя низкую оценку производственных активов сельскохозяйственных предприятий, диверсифицировали таким образом свой капитал. Еще одну часть поглотили перерабатывающие предприятия, элеваторы, комбикормовые заводы и т.д., нуждавшиеся в бесперебойном обеспечении технологически необходимой продукцией по себестоимости.

Так или иначе, в руках каждой из таких агропромышленных компаний или агрохолдингов оказалось от 10—15 до 300 тыс. га. Сколько сегодня таких “эффективных инвесторов” в Украине — неизвестно, процесс никем не контролируется. По данным некоторых исследователей, их деятельность охватывает более трети, а в южных, ряде восточных и центральных областей — свыше 60% земель, которые на первом этапе реформирования обрабатывались сельскохозяйственными предприятиями, созданными в процессе реструктуризации КСП.

Проникая в самые выгодные отрасли сельского хозяйства, крупные компании обеспечивают себе конкурентные преимущества путем глубокой специализации, высокой концентрации и индустриализации отдельных производств, применения больших доз минеральных удобрений и химических средств защиты, генетически модифицированных организмов. Эти процессы побуждают и остальные сельскохозяйственные предприятия к внедрению аналогичных технологий, под влиянием чего начали формироваться узкоспециализированные производства определенного вида продукции, ориентированной на международные рынки и максимизацию прибыли.

Позитивные аспекты этих процессов для крупного бизнеса сопровождаются негативными структурными изменениями в агропродовольственном секторе, разрушением сбалансированных местных аграрных комплексов, что обусловлено вытеснением из производства не выгодных для крупного бизнеса видов сельскохозяйственной продукции. Это, в свою очередь, приводит к усилению продовольственной зависимости национального рынка от импорта целого ряда важных для людей видов продовольствия, уменьшению занятости сельского населения, вытеснению его в личные крестьянские хозяйства и за пределы сел. Таким образом, крупный бизнес приносит в жертву своим экономическим интересам все социальные функции сельского хозяйства.

Стремление агробизнеса к увеличению производства валютоокупаемой продукции вступило в противоречие с требованиями закона плодосмены, наметилось перенасыщение севооборотов одними и теми же культурами, нарушение соотношения между растениеводством и животноводством, между пахотными землями и пастбищами, в результате все чаще стали проявляться биологическая усталость грунтов, накопление в них определенных видов вредителей и возбудителей болезней, значительно ухудшилось их плодородие. Сельское хозяйство утрачивает свою экологическую функцию. Разрушаются агроландшафты, создаваемые крестьянами в течение многих десятилетий.

Создание сверхкрупных корпоративных структур оказывает неоднозначное влияние не только на ситуацию в аграрном секторе, но и на социально-экономическое развитие государства:

— экспортная ориентация крупного товарного сельскохозяйственного производства закрепляет имидж Украины в мире как низкоразвитой страны — экспортера сырья;

— теневые махинации с землей усиливают коррупцию и криминальную напряженность, искажают бюджетную поддержку и нормативно-правовое регулирование развития аграрного сектора;

— стихийность процессов концентрации земли и сельскохозяйственного производства провоцирует ухудшение социально-экономического положения подавляющего большинства сельского населения, приводит к декапитализации личных крестьянских хозяйств путем продажи земельных участков, полученных в процессе аграрной реформы, что ограничивает возможности по преодолению бедности, которая сегодня уже охватила 40% сельского населения.

Нанесен ущерб развитию сельских поселений. В большинстве случаев поглощенные сельскохозяйственные предприятия теряют свою юридическую самостоятельность, а материнские компании зарегистрированы в городах и поэтому не платят налоги в местные бюджеты, что обескровливает возможности развития сельских территорий.

Что-то не складывается у крупнотоварных предприятий и с эффективностью хозяйственной деятельности. ННЦ “Институт аграрной экономики” представил участникам Всеукраинского конгресса ученых-аграриев данные, согласно которым в среднем по показателям 2006 года валовый доход на 100 га сельскохозяйственных угодий на предприятиях был ниже по сравнению с фермерскими хозяйствами на 27%, с личными крестьянскими хозяйствами — почти в шесть раз, в т.ч. прибыль в таком же измерении — ниже в 4,6 и 2,9 раза, соответственно. В зависимости от более или менее благоприятных климатических и других условий эти показатели по годам изменяются, но основные тенденции остаются.

Как видим, негативные общественные последствия “латифундистской” организации крупнотоварного производства значительно превышают личные выгоды владельцев корпоративных структур, связанные, как правило, с увеличением выручки от экспорта зерна и семян масличных культур. Именно по этой причине крупнотоварность сельскохозяйственного производства в государствах, доминирующих на мировых агропродовольственных рынках, обеспечивается совсем по-другому.

В странах Европы, Северной Америки, Азии, Океании основными субъектами хозяйствования и инвесторами в сельском хозяйстве были и остаются фермерские хозяйства. “Посторонние фирмы”, в т.ч. иностранные, к получению лицензии на сельскохозяйственную деятельность не допускаются. Вложить средства в сельское хозяйство, к примеру, США они могут на основе ассоциированного членства без права управления, во Франции — путем объединения капиталов с фермером для совместного производства продукции, регулируемого специальным законодательным актом.

Следует отметить, что средний размер американской фермы составляет 175 га, а самые крупные хозяйства возделывают по 1,0—1,5 тыс. га; во Франции эти показатели равны 50 и 200 га, соответственно. В новых землях ФРГ, по последним данным, средний размер фермерского хозяйства составляет 63 га, кооператива — 1,4 тыс. га. По отечественным меркам, это небольшое хозяйство. Как же они добиваются крупнотоварности и конкурентоспособности на национальных и международных рынках?

Двумя путями, отличными от украинской практики. Первый — это эффективная поддержка формирования равноценных с другими отраслями условий воспроизводства во всех хозяйствах, независимо от размеров, второй —объединение фермеров на некоммерческой основе как для организации совместного производства, так и для продвижения продукции на рынок.

Некоммерческие производственные фермерские объединения (партнерства и S-корпорации в США и Австралии; GAEC и EARL во Франции;
кооперативы коллективной обработки земли в Италии или Испании) дают возможность фермерам сформировать совместно обрабатываемые земельные участки, на которых можно использовать высокопроизводительную технику и внедрять новейшие технологии. А фермерские сбытовые кооперативы и их союзы или другие некоммерческие объединения фермеров могут выставить на национальном или международном рынке любую партию продукции своих членов, обеспечив ей как ценовую, так и качественную конкурентность.

Во Франции, например, через кооперативы фермеры продается до 70% зерна. Кооперативный союз UCAL, объединяющий три кооператива, которые принадлежат 3,8 тыс. фермерских хозяйств, ежегодно реализует 260—270 тыс. тонн зерна и 34—35 тыс. тонн маслично-белковых культур на сумму 43—45 млн. евро. Объединение SICA-Atlantique, в которое входят 70 сбытовых кооперативов, созданных 58 тыс. фермерских хозяйств, реализует около 20% всего зерна Франции.

Через три степных кооператива Канады — Саскачеванский зерновой пул, Пшеничный кооператив Альберты и Манитобский элеваторный кооператив — четверть фермеров страны реализуют крупнотоварными партиями свое зерно и масличные культуры, в т.ч. в 20 стран мира.

Своя специфика и в постсоциалистической Польше. Средний размер фермерских хозяйств здесь составляет 9,6 га, а арендующих землю — 24,1 га. Минимальный годовой объем товарной продукции, произведенной такими хозяйствами и реализованной через собственные объединения, должен составлять, согласно законодательству: молока — 100 тыс. л, крупного рогатого скота на мясо в зависимости от зоны — 100—300 голов, свиней — 2,0—6,6 тыс. голов, птицы — 500 тыс. голов, сахарной свеклы — 2,0—6,0 тыс. тонн.

Отличие между украинским “эффективным инвестором” и зарубежными кооперативными и другими фермерскими объединениями состоит в том, что выгоду от сбыта продукции в первом случае получает один или несколько учредителей, которые только наведываются в село, а во втором — тысячи фермеров-кооператоров, живущих и работающих непосредственно в сельской местности. В первом случае владельцы земельных участков, сдавшие их в аренду и нанявшиеся на работу, получают самую низкую из всех сфер экономики заработную плату. Если в 1990 году заработная плата работников сельского хозяйства — членов КСП составляла 95% среднемесячной по стране, то на сегодняшних предприятиях — всего 63%. Занятые в животноводстве круглый год получают зарплату в 2—2,3 раза меньше, чем средний показатель в промышленности. У крестьян ниже и среднедушевые доходы.

Зарубежные же фермеры — собственники земли остаются владельцами продукции и дохода от ее реализации, то есть реальными хозяевами на земле. Среднегодовые доходы членов фермерских хозяйств в США, например, превышают среднегодовой душевой доход по стране.

Возникает вопрос, на который общественность имеет право получить ответ: ради каких преимуществ и для кого в Украине допускается колонизация олигархическим капиталом сельскохозяйственных земель, почему не поддерживается мировая практика фермерских и кооперативных форм хозяйствования и землепользования — организационных форм, которые обеспечивают продовольственную безопасность и производство других общественных благ для всего населения своих стран и к тому же доминируют на глобальных агропродовольственных рынках?

С ответом на этот вопрос связана проблема организации рынка земли. Много лет продолжается дискуссия по поводу моратория на продажу сельскохозяйственных земель. Но в Украине уже 98% бывших членов КСП получили государственные акты на право собственности на земельный участок, что автоматически влечет за собой право его продажи. Следовательно, основная проблема не в том, продавать или нет. Конечно, продавать, но кому и на каких условиях, ведь рынок сельскохозяйственных земель во всех странах жестко регламентирован.

Регулятивная роль государства в мировой практике проявляется через формирование системы законодательно-нормативных актов, которые:

— определяют особенности организации рынка сельскохозяйственных земель, его отличия от функционирования рынка других видов земель;

— устанавливают субъектов права приобретения земель сельскохозяйственного назначения, порядок реализации этого права, квалификационные требования к покупателю земельного участка, предназначенного для ведения сельскохозяйственной деятельности;

— определяют основные принципы ценообразования и формирования арендной платы на рынке сельскохозяйственных земель и меры по предотвращению спекулятивных операций на рынке сельскохозяйственных земель;

— содержат ограничения на приобретение сельскохозяйственных земель в собственность и т.п.

Закрепленные законодательными актами особенности рынка земель сельскохозяйственного назначения обусловлены их спецификой как основного средства производства в сельском хозяйстве, в частности:

— земля не является возобновляемым средством производства, ее нельзя создавать искусственно, она ограничена в пространстве, предложение этих земель фиксировано;

— сельскохозяйственная земля является стратегическим ресурсом обеспечения продовольственной безопасности и продовольственной независимости каждого общества, что в условиях тотальной глобализации приобретает особое значение, поскольку продукты земледелия уникальны и ничем не заменимы для человека;

— сельскохозяйственные земли обеспечивают занятость крестьян экономической деятельностью, защищают страну от негативных последствий процессов урбанизации;

— функциональная роль земель сельскохозяйственного назначения для каждого общества возрастает в связи с ростом численности населения планеты и обострением проблемы продовольственного самообеспечения.

Эти и другие особенности заставляют государственные органы обеспечивать правовую защиту национальных сельскохозяйственных угодий от колонизации их иностранцами, спекуляции землей, ущемления интересов тех, кто на ней живет и работает.

Исходя из этого, право на приобретение земель сельскохозяйственного назначения признается только за теми физическими лицами, которые имеют профессиональную подготовку, живут и непосредственно работают в своем хозяйстве, а также платят налог в бюджет местной общины.

В проекте закона Украины “О рынке земли”, который обсуждается в Верховной Раде, в других законодательных актах мы не находим приведенных выше стандартных требований. Наоборот, Земельным кодексом Украины, например, установлено, что покупателями сельскохозяйственных земель, кроме граждан Украины, “имеющих сельскохозяйственное образование или опыт работы в сельском хозяйстве либо занимающихся ведением товарного сельскохозяйственного производства”, могут быть также “юридические лица, учредительными документами которых предусмотрено ведение сельскохозяйственного производства”.

Как видим, относительно физических лиц нет той четкости, которая есть в западном законодательстве. Доступ же юридических лиц к покупке сельскохозяйственных земель, который в западных странах вообще не допускается, позволяет любым коммерческим компаниям, скупающим сегодня учредительные права сельскохозяйственных предприятий, стать основными покупателями земель сельскохозяйственного назначения в любых размерах.

Закрепить право на покупку сельскохозяйственных угодий за крестьянином и тем самым ориентировать его на ведение сельскохозяйственной деятельности самостоятельно или на основе партнерства с односельчанами — это только первый шаг. Собственных средств для реализации данного права у него нет, или их недостаточно. Так было раньше, так есть и сегодня. Поэтому всегда государство оказывало ему поддержку.

Крестьянский земельный банк в царской России, например, в 1906 году, выдавал крестьянам кредиты для приобретения земли на срок от 13 до 55,5 года. Сегодня во всех странах функционируют государственные институты (фонды, агентства, банки), которые кредитуют покупку земель фермерами на 20 и более лет по льготным процентным ставкам. Их опыт может быть успешно адаптирован к условиям Украины.

Ключевая проблема рынка земли — земельные цены. Каждая страна заинтересована в повышении капитализации своего национального богатства. Украине следует проводить политику стимулирования конвергенции мировых и внутренних цен на аграрные элементы национального богатства. Но высокая цена на землю усложняет доступ к ней тех, кто на ней работает. Поэтому желательно, чтобы государственная регуляторная политика на земельном рынке поддерживала такой рост земельных цен, который бы по темпам отставал от роста крестьянских доходов, что обеспечит тенденцию к снижению цен на землю в трудовом эквиваленте.

Уже действующей в Украине формой рынка земли является аренда. В аренде находится почти 21 млн. га, то есть половина аграрного земельного фонда. Однако из-за отсутствия адекватных европейских механизмов регулирования арендных отношений в этом доминирующем на данном этапе сегменте земельного рынка доходы арендодателей невысоки. В 2008 году средняя арендная плата за 1 га сельскохозяйственных угодий составляла 185 грн. в год, что меньше 2% кадастровой цены земли. При этом на оплату деньгами приходилось около 20%, остальное — натуроплата. Кроме того, нужно сказать, что принятая методика инфляционной индексации денежной кадастровой оценки сельскохозяйственных земель имеет понижающий коэффициент, вследствие чего рост кадастровой цены продуктивных земель значительно отстает от общего ценового роста в стране. Все это занижает уровень арендных выплат, ущемляет интересы крестьян-арендодателей и одновременно служит хорошей приманкой для агрохолдингов и других арендаторов дешевых угодий.

При этом агрохолдинги, формируя свои “банки земель”, оплачивают уступку права аренды по 200 долл./га. Участники этого рынка ожидают роста цен уступки права аренды сельскохозяйственных земель уже через два года до 400—500 долл./га (“Ъ” от 22.02.2010 г.). То есть, аренда становится источником хорошего заработка не для крестьянина — владельца земельного участка, а для перекупщиков права аренды.

Чтобы изменить целевые ориентиры отечественного аграрного сектора на общепризнанные в мире, институционально защитить отечественный аграрный сектор от экспансии крупных коммерческих, промышленных и финансовых компаний, необходимы политическая воля, государственническая позиция, консолидация сил всех тех, кто отстаивает стратегические интересы аграрного бизнеса и украинского общества. При этом значительно большее внимание, чем прежде, необходимо уделить фермерским и личным крестьянским хозяйствам.

В Украине с 2000-го (года реформирования КСП) по 2009 год количество фермерских хозяйств возросло всего на 10,3%, а их доля в землепользовании достигла 10,9%. В стране не была в свое время создана и по сей день отсутствует концепция развития фермерского уклада. Фермерство не в состоянии самостоятельно противостоять крупному корпоративному капиталу.

В еще более сложном положении находятся личные крестьянские хозяйства. Обрабатывая по сравнению с предприятиями меньшие площади сельскохозяйственных угодий, эти хозяйства без государственной финансовой, правовой и других форм поддержки производят свыше 50% (в отдельные годы производили две трети) валовой продукции сельского хозяйства. Примерно четверть из них уже реализуют продукцию на сумму, являющуюся по меркам США нижней границей идентификации фермерских хозяйств (более 1000 долл.).

Чтобы семейная форма хозяйствования на селе на предпринимательских началах становилась более распространенной, необходимо прежде всего повысить привлекательность отечественного фермерства. С этой целью следует, как минимум, обеспечить реальный доступ имеющихся семейных фермерских хозяйств ко всем существующим формам государственной поддержки аграрного сектора, изменив механизмы, на сегодняшний день если и создающие преференции, то лишь для крупнотоварных сельскохозяйственных предприятий. Необходимо также увеличить объемы специальной финансовой поддержки фермерских хозяйств. Вместе с тем нужно формировать систему государственного содействия развитию хозяйств населения, в которой важное место должно отводиться поощрению этих хозяйств к получению статуса субъектов предпринимательской деятельности.

Создание упомянутой системы невозможно без признания государственной аграрной политикой малых форм хозяйствования органичной составляющей отечественного аграрного сектора и осознания той незаменимой роли, которую играют семейные хозяйства в производстве общественных благ — обеспечении продовольственной безопасности, экономического развития сельских территорий, сохранении агроландшафтов, воспроизводстве крестьянства и т.п. Соответственно, цель государственного регулирования аграрного сектора должна быть дополнена установкой на поддержку сельскохозяйственной деятельности домохозяйств.

Формы такой поддержки, очевидно, могут дифференцироваться в зависимости от характера деятельности хозяйств. Для хозяйств потребительского типа, например, они могли бы означать создание благоприятных условий для получения консультаций или услуг по обработке почвы или содержанию скота (платных или же бесплатных), а для товарных — включать меры по поддержке их конкурентоспособности.

Саму же систему содействия хозяйствам населения целесообразно формировать как минимум по трем направлениям: улучшение институциональной среды развития малых форм хозяйствования в сельском хозяйстве (здесь важное место должна занимать активизация кооперативных процессов); привлечение хозяйств населения к программам государственной поддержки аграрного сектора и сельского развития; поощрение личных крестьянских хозяйств к трансформации в предпринимательские формирования.

Приближение целевых ориентиров отечественного сельского хозяйства к тем, по которым развивается прогрессивный “аграрный мир”, требует также сложных решений относительно организации цивилизованного аграрного рынка, проведения гибкой таможенно-тарифной политики, мер государственной и бюджетной поддержки, направленных на повышение эффективности сельского развития. Все в комплексе это может обеспечить нашей стране продовольственную независимость, сохранение и рациональное использование земли, производительную занятость сельского населения, развитие и обустройство сельских территорий, наконец, общую социально-экономическую стабильность.

Любовь МОЛДАВАН, доктор экономических наук; Елена БОРОДИНА, член-корреспондент НАНУ; Владимир ЮРЧИШИН, академик НААНУ; Борис ПАСХАВЕР, академик НААНУ; Игорь ПРОКОПА, член-корреспондент НААНУ; Елена ШУБРАВСКАЯ, доктор экономических наук; Тамара ОСТАШКО, доктор экономических наук, Институт экономики и прогнозирования НАН Украины