Вполне возможно, что у преданного Кремлю Дерипаски пока никто ничего и не требовал, как он утверждает. Просто он отнюдь не стремится выводить “Русал” на IPO, хотя и проводит подготовку к этому мероприятию под нажимом своего партнера Виктора Вексельберга. Дерипаска не скрывает, что первичное размещение акций объединенной компании на открытом рынке не представляет для него интереса — просто это было одним из условий, на которых Вексельберг согласился на слияние СУАЛа с “РусАлом”. Это оговорено в соглашении об образовании объединенной компании “Российский алюминий”, там же указано, что IPO новой компании должно быть проведено в течение ближайших трех лет. У Дерипаски же есть серьезные причины не спешить с этим мероприятием.

Во-первых, многие операции “РусАла” осуществлялись через офшорные фирмы, выступающие в качестве посредников по поставкам глинозема и экспорту алюминия. В результате в этих офшорах оседали немалые деньги. Выход же на IPO предусматривает полное раскрытие структуры собственности, схемы управления и другой информации, не предназначавшейся для широкой общественности. Включая способы приобретения активов, о которых Дерипаска предпочел бы не распространяться, несмотря на то, что все судебные иски по этому поводу уже улажены. Последнее мировое соглашение Олег Дерипаска заключил со своим бывшим партнером по Таджикскому алюминиевому заводу (ТадАЗу) Авазом Назаровым. А суд по иску Михаила Черного он, как ни странно, просто выиграл. Однако еще остаются покрытыми мраком подробности бурной карьеры Дерипаски, по поводу чего он заявил: “История рассудит” и “Мне повезло — считайте, что все с неба свалилось”. Действительно свалилось — во время кровавого ливня алюминиевых войн.

Во-вторых, как бы ни изменилась ситуация в России после выборов 2008 года, обыкновенная экспроприация активов и их возврат в государственную собственность вряд ли возможны, но выкуп компаний у их нынешних владельцев — вполне реалистичная альтернатива как при нынешней власти, так и при будущей. Во всяком случае, прецеденты уже имеются. При этом правительство декларирует, что если такой выкуп производится, то — по рыночной цене. Однако в России “рыночная цена” — понятие сложное, если, разумеется, компания не котируется на зарубежных рынках и у нее нет иностранных инвесторов. Если же провести IPO, то это понятие станет совершенно определенным.

Возможно, именно по этой причине Виктор Вексельберг так стремится к размещению акций в Лондоне. В конце концов, его согласие на слияние “Русала” с СУАЛом было не то чтобы добровольным, а скорее, добровольно-принудительным. Поэтому он и стремится получить рыночную оценку компании за рубежом — в этом случае, если ему придется-таки продавать свою долю, можно получить справедливую цену. В середине мая глава совета директоров компании Виктор Вексельберг объявил о планах “РусАла” провести IPO. При этом заявил: “Для “РусАла” не важно, сколько денег будет привлечено, главное — стать публичной компанией. Кроме того, имеет значение, какой объем акций “РусАла” будет находиться в свободном обращении”.

Кстати, то же самое утверждают и сталелитейные магнаты России, живущие под тем же Дамокловым мечом. Правда, олигархи от стали традиционно добавляют, что публичность компании им необходима в аспекте грядущих зарубежных расширений — помимо респектабельности, листинг на западных биржах дает возможность использовать ценные бумаги компании в качестве валюты при слияниях и поглощениях.

Однако понятно, что именно сейчас, когда все крупные российские сталелитейные компании уже получили листинг на западных биржах, Кремль может воплотить в жизнь свою заманчивую идею и обрести контроль над стратегической отраслью.

Понятно, что ни один из владельцев предприятий черной металлургии не желает утрачивать контроль над собственной компанией — именно это и препятствует процессу внутрироссийской консолидации. Однако вполне возможна и “консолидация сверху”. Если учесть, что почти каждый из магнатов имел беседу с президентом Путиным в преддверии IPO своей компании (включая владельца Магнитки Виктора Рашникова, который обсуждал с президентом “перспективы строительства стана-5000”), то не исключено, что всем им было разрешено осуществить размещение акций, чтобы в ходе последующих слияний они могли бы торговаться друг с другом, опираясь на рыночную оценку. Разумеется, по какой цене будет выкупать свою долю государство — это вопрос отдельный, но перспектива консолидации сталелитейной отрасли с последующим переходом лидера под контроль государства представляется вполне реалистичной.

Возможно, весьма лояльное отношение Кремля ко всем действиям Олега Дерипаски, стремительно консолидировавшего алюминиевую промышленность России, объясняется тем, что делалось это именно в интересах российских властей. Однако ситуация в этой отрасли радикально отличается от имеющей место в сравнительно фрагментированном сталелитейном секторе, где требуется “уговаривать” нескольких амбициозных олигархов. В алюминиевой промышленности “РусАл” контролирует 100% алюминиевого рынка, а его основной владелец Олег Дерипаска полностью предан Кремлю. С ним вполне можно договориться о “сходной цене”, поэтому для властей IPO “РусАла” нежелательно.

Соответственно, Дерипаска не спешит с этим мероприятием. И возможно, его заявление о готовности отдать компанию преследует цель оттолкнуть инвесторов. Однако некоторые аналитики полагают, что это приведет к противоположному эффекту. Например, эксперт Центра политических технологий Алексей Макаркин считает, что Дерипаска ведет себя как младший партнер государства и это новая форма частно-государственного партнерства, а это может вызвать повышенный интерес к акциям компании. “В классической рыночной экономике заявление собственника компании о готовности с ней расстаться отпугнуло бы инвесторов, но в российских реалиях, когда свежо дело Ходорковского, это скорее положительный сигнал рынку: если у бизнесмена будут проблемы, как у ЮКОСа, он уйдет, а инвесторы останутся”, — объяснил эксперт. Ну, а Дерипаска в любом случае внакладе не останется.