Историй может быть сколько угодно, но сюжеты повторяются. Такой историей могут быть слухи о том, что новая технология, которой, например, в свое время был интернет, радикально изменит мир. Или история о том, как новые инвесторы, которыми в 1980-х были японцы, вдруг вбросили на рынок огромные мешки с деньгами. Начало объяснений происходящего может быть разным, а конец всегда один — цены растут.

С марта 2009 года, когда наметился тренд роста цен на акции и товары, который с перерывами на мелкие неурядицы (вроде европейского долгового кризиса) продолжается и по сей день, были придуманы сразу три конкурирующие истории, чтобы объяснить происходящее на рынках.

Три сказки о ценах

Первая история — самая банальная. Она о том, что рост сырьевых цен, как и подъем на фондовых рынках, является результатом нормального восстановления экономики. Этого подъема, дескать, ждали давно. Центральные банки подрезали процентные ставки, правительства увеличивали бюджетные дефициты, корпоративные доходы пошли вверх и фондовый рынок начал расти в ожидании неминуемых доходов. Получилось, как и в случае с суверенными долгами, что еврозона сумела пережить трудные времена, и США получили необходимое время, чтобы справиться со своим огромным бюджетным дефицитом. В конце концов рынок долгосрочных казначейских облигаций спокоен и не дает поводов для тревоги.

Вторая история, объясняющая рост цен на товарных рынках, интереснее. В ней говорится о результатах излишне вольной и даже расхлябанной монетарной политики, в частности — американской, которая привела к утечкам капитала на растущие рынки и спекулятивной активности на них. Рост цен на золото, равно как и ослабление доллара — верные предвестники скорой инфляционной волны. Ворота рынков долгосрочных казначейских облигаций все еще не подняты, но просто потому, что на них давит политика количественной денежной либерализации (QE) и они поддерживаются матереющими не по дням, а по часам, азиатскими центральными банками.

Третья история — самая изысканная — о дефляции. В ней, как в песне, поется о том, что экономическое восстановление есть не что иное, как потемкинская деревня, которая все еще остается целехонькой лишь по причине центробанковских и фискальных стимулов. И как только центробанки прекратят играться с количественными послаблениями и наденут ежовые фискальные рукавицы — Колосс тут же рухнет.

С этой точки зрения высокие товарные цены объясняются тем, что они — своего рода налог, взимаемый с богатеньких западных потребителей.

Где же правда, люди?

Растущие рынки в каждой из этих трех историй играют разную роль. В первом случае развивающиеся страны помогли глобальной экономике поддержать падающие штаны в темные дни и месяцы Великой рецессии 2009 года. Они и в будущем сыграют очень важную роль — предоставляя такой нужный спрос по мере того, как глобальная экономика проходит неминуемую переориентацию и перестает зависеть от капризных американских потребителей.

В двух других историях развивающиеся страны и их рынки играют намного менее позитивную роль, потому именно они отвечают за рост цен на товары, что крайне негативно воспринимается в обросших жирком развитых экономиках.

Ни одна из этих историй не способна объяснить происходящее в полной мере. Возьмем самую первую и самую простую. Если это обычное восстановление, то почему центробанки все еще держат процентную ставку на кризисном уровне?

Инфляционистам придется объяснять, как именно будут сгенерированы высокие цены, когда глобальная экономика все еще использует запасные или даже резервные мощности и уровень выплат остается низким. Дефляционистам, наоборот будет сложно растолковать, чем именно вызван резкий скачок в мировой торговле и оптимизм производителей.

Дает ли падение товарных рынков, случившееся 5 мая, предпочтение какой-нибудь из этих историй? Инфляционная становится несомненным хитом. Миролюбивая и даже щадящая политика Банка Англии, Федеральный резервной системы (ФРС) США и Европейского центробанка подтверждает именно эту теорию.

Пусть надежды на скорый рост заколебались по причине довольно неприглядной экономической статистики, фондовые рынки очень быстро пришли в себя. Равно как внушают оптимизм и достойные записи в ведомостях американских несельскохозяйственных секторов. Сырьевая распродажа в этом случае может быть объяснена стечением обстоятельств или даже спекуляциями — неотъемлимой частью бычьего забега.

Дефляционисты могут интерпретировать такой резкий изгиб ценовой кривой на сырье со своей колокольни — как знак того, что снова надувается пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Для тех, кто привержен этому подходу, крушение товарных рынков станет также и предвестником аналогичной катастрофы.

Они ждут второй половины года, когда проявятся запоздалые эффекты фискального аскетизма в Европе, ужесточения монетарной политики в Китае, а также завершится срок действия программы количественной финансовой либерализации ФРС. И если восстановление действительно всего лишь симулякр, то его призрачность станет очевидной.

Что будет с сырьем?

Цены на сырье находятся на своем пике, и для биржевых теоретиков не может быть яснее сигнала, чем подготовка Glencore к публичному размещению [состоялось 19 мая]. Эта компания известна своей щепетильностью и тщательностью проработки деталей, а потому нет сомнений в том, что она упустит свой шанс сорвать куш на пике рынка. Ну, разве что легкие и даже самые минимальные сомнения. Ведь в ту самую неделю, когда Glencore обнародовал свои проспекты, цены на сырьевых рынках вдруг откатились назад.

Лидером падения стало серебро, которое рухнуло в первую неделю месяца сразу на треть стоимости, а к 5 мая и нефть упала почти на 10 долларов за баррель. Упало в цене и большинство сырьевых металлов, но ущерб оказался не так велик: цинк и медь отыграли около 5% уже в последующие дни.

Объяснений этому обвалу существует множество. Призрак коды, которая рано или поздно, но увенчает симфонию монетарных послаблений в исполнении ФРС, заставил задуматься о том, насколько действительно сильна экономика США.

В Азии, где центробанк Индии поднял процентные ставки, чтобы обуздать инфляцию, тоже волнуются по поводу падения спроса, но это легкие и даже почти неслышные удары тамбурина, которые не могут поколебать ровный пульсирующий ритм барабана сырьевого рынка.

Что произошло 5 мая?

Спекулянты угодили в непростую ситуацию. Проблемы начались на Чикагской товарной бирже, где вроде как надувался новый пузырь. Иначе чем объяснить тот факт, что фьючерсные торговцы серебром трижды поднимали цены на протяжении одной недели?

Серебро за шесть месяцев с 50 долларов за унцию выросло почти в два раза и потом вдруг рухнуло до 30 долларов. Рынок драгоценного металла не так уж ликвиден и велик, как может показаться. Как тогда происходящее на нем могло затронуть нефтяные торги, где заключаются самые крупные и наиболее ликвидные сделки сырьевого рынка?

Объяснение падения сырьевых цен может быть не таким уж загадочным, как преставляется некоторым специалистам.

“Все это началось на рынке обычном”, — говорит Колин Фентон из JP Morgan. Землетрясение в Японии нанесло тяжелый удар по мировой промышленности, определяющей сырьевые цены. В JP Morgan считают, что рост производства во втором квартале составит всего 3,1%, что почти в два раза меньше, чем 6,8%, отмеченные за три предыдущих месяца. И это только начало. Некоторые сырьевые цены еще только начинают падать или все еще держатся на прежнем уровне по причине или отложенного спроса, или накопленных ранее запасов. Например, сахар упал всего на 35% от своего февральского максимума.

В JP Morgan говорят, что апрельские цифры экономики Китая не показали ожидаемого прогресса. Поставки меди в Китай резко упали, что тут же вызвало реакцию на мировом рынке, где китайские промышленники в ответе не только за 40% потребляемого сырья, но и за рост цен на него. Как и в случае с нефтью, которую сложно накопить на годы вперед. Правда, в последние месяцы Китай покупал нефть в намного больших объемах, чем требуется, и теперь может позволить себе небольшой отдых после похода за покупками на международные рынки.

В свою очередь Кевин Норрис из Barclays Capital говорит, что сырьевые цены двигались почти по такой же траектории и в 2010 году, когда разразился европейский долговой кризис, а также в 2009 году, когда возобновились страхи второй волны Великой рецессии. Такие тренды не формируются на протяжении дней или недель — для их развития нужны месяцы.

Бычий цикл

И все же большинство аналитиков полагают, что наблюдаемый откат — результат бычьей тактики, которая привычна для сырьевых рынков. Согласно данным Deutsche Bank, сырье — все еще лучший актив нынешнего года. И нет никаких причин подозревать, что цены не вернутся на прежний уровень. Или обвалятся.

Настораживает только одно: прежде чем сырьевые цены упали в 2008 году, будучи обрушенными беспощадным маховиком Великой рецессии, эти же эксперты открыто разлагольствовали о “сырьевом суперцикле” — длительном периоде устойчивого роста сырьевых цен, который сменится длительным падением и снова ростом. Термин этот вышел из моды, но апологеты теории еще остаются.

Китайский спрос — несомненная доминанта сырьевых рынков. После 2003 года эта ранее мало известная на глобальных площадках страна вышла в лидеры по целому ряду позиций. Романтичные поклонники “суперцикла” говорят о том, что цены лишь на половине пути к вершине. Ведь Китай все еще планирует строить дома, автомобильные и железные дороги, заводы и электростанции и целые города.

И если посмотреть на корреляцию между энергетикой, товарами, ВВП на человека и потреблением нефти и промышленных металлов, то цифры далеко не в пользу Китая, что говорит о недостаточно эффективном использовании Пекином своего потенциала. Не только в сравнении со странами Запада, но даже с показателями соседней Южной Кореи.

Если действительно предположить существование некоего суперцикла, при том, что промышленники Китая просто решили перевести дух, чтобы затем взяться за дело с удвоенной энергией — возможно, именно сейчас стоит говорить о том, что спрос и предложение сбалансированы и любое малое событие может привести к серьезным последствиям.

А сырьевой бум на самом деле еще не начинался. Он — впереди.

По материалам The Economist.