Олигарх после смерти попал в ад.
Попросил отвести его к Господу, так как считал, что с ним поступили несправедливо.
Попав на прием, олигарх начал с жаром перечислять все, что он сделал хорошего:
— Господи, как я мог попасть в ад? Я финансировал строительство стадионов, организацию майданов, возведение храмов, наконец…
Бог, рассеяно слушавший его, произнес: 
 — А, деньги? Деньги мы вам вернем…

Современные украинские коллеги Карнеги тоже пытаются заниматься благотворительностью. Но пока их хватает лишь на строительство футбольных арен и галерей современного искусства. Возможно, им просто нужно повзрослеть.

Благотворительность как идея

Carnegie Corporation отправилась в плавание на заре XX века — в самую критическую для американской демократии пору. Не только Карнеги, но и многие другие его собратья по капиталистическому счастью, сколотили свои состояния аккурат в пору хищнической индустриализации, которая очень дорого стоила обществу в целом, а потому ставила под сомнение легитимность существования не только мелких акул капитализма, но и гигантов вроде самого Эндрю Карнеги или его коллеги Джона Д. Рокфеллера.

Не случайно Рокфеллер основал собственный благотворительный фонд, выполнявший сходные с Carnegie Corporation функции уже в 1913 году, ведь первые результаты деятельности первопроходца были более чем впечатляющими. Оба “барона-разбойника” поступили весьма мудро, ответив на вызовы современного им американского общества, которое было раздираемо классовой борьбой.

Карнеги не собирался быть первым в деле бессмысленной раздачи денег страждущим, что к тому времени мало кого удивляло и вызывало скорее раздражение, зависть и неприятие. Его целью было не столько создание положительной репутации для себя и собственного бизнеса, а изменение общества к лучшему. Сегодняшние жертвователи назвали бы такой подход стратегическим, подчеркивая его отличие от краткосрочного эффекта, который возникает в результате банальной раздачи крупных сумм. В этом Карнеги опередил время.

В момент создания Carnegie Corporation ее основатель провозгласил своей целью “продвижение и развитие знаний и понимания”. К 1911 году Карнеги уже завершал свою деловую карьеру и был готов начать новую.

Приехавший в США из Шотландии в тринадцатилетнем возрасте, Карнеги удивлял местную элиту не только своей деловой хваткой и скоростью, с которой росли его доходы, но и убеждениями. Он начал свою карьеру смотрителем на ткацкой фабрике, но к концу своей жизни, сколотил состояние в 300 млн. долларов.

Помимо делания денег Карнеги активно пропагандировал свои взгляды. Его эссе, известное у нас как “Евангелие Богатства”, написанное 54-летним сталепромышленником в 1889 году, стало откровением для сильных мира сего прежде всего потому, что в нем из уст крупнейшего предпринимателя современности прозвучал тезис о том, что “если человек умирает богатым, он умирает опозоренным”. И тезис этот, имевший откровенно марксистский привкус, шокировал элиту не только Нового Света.

Изменяя общество

Историки утверждают, что Carnegie Corporation была создана исключительно из-за страха сталепромышленника, что он может не успеть раздать все заработанные им деньги до конца жизни, и потому организовал соответствующую организацию, которая сумеет продолжить начатое им после его смерти. Одной из целей, которые ставил перед собой Карнеги, было удержать американское общество от движения по пагубной социалистической дорожке, протоптанной ведущими умами Старого Света.

Первоначально предполагалось, что общая сумма, которой будет оперировать Carnegie Corporation, не превысит 125 млн. долларов. Но даже эта сумма с лихвой перекрывала объем денежных средств, которыми управляли все существовавшие на тот момент благотворительные организации. Фактически Carnegie Corporation стала государством в государстве, так как ее бюджет на образовательные программы был в 27 раз больше аналогичных расходов федерального бюджета. Тот же Фонд Билла и Мелинды Гейтс тратит сегодня намного меньше — расходы этих двух богатейших людей Америки лишь в два раза превышают бюджет на образование одного Нью-Йорка. Другие времена, другие бюджеты, а люди — такие же золотые.

В первые двадцать лет после начала работы Carnegie Corporation, Америка пережила так называемый “Золотой век филантропии”, когда были основаны около 250 новых организаций, чьи активы превысили 32 млрд. долларов в современном эквиваленте. Понятно, что многие из них пытались копировать деятельность организаций Карнеги и Рокфеллера.

До 1919 года Carnegie Corporation действовала исключительно как центр, управляющий и поддерживающий его самую популярную инициативу — строительство народных библиотек по всей Америке, которая завершилась возведением 2509 соответствующих зданий. После славной смерти все еще неприлично богатого Карнеги его детище продолжило начатое, действуя опосредованно, но не менее эффективно — крупнейшая филантропическая компания занялась поддержкой уже частных институтов, которые тоже занимались благотворительностью.

Щедрыми дотациями воспользовались технологический институт Карнеги, который сегодня является частью университета Карнеги-Меллона, и Бруклинский институт Национальной академии наук. Кроме того, был организован пенсионный фонд для университетских преподавателей, ныне известный как TIAA-Cref.

Вышло так, что корпорация и ее подразделения фактически стали определять лицо целых индустрий. Например, по итогам исследования 1910 года было решено реформировать всю систему медицинского образования в США, что стало причиной коренной перестройки внутри докторского цеха. Если абстрагироваться от такой конкретики, как финансирование исследований по лечению сахарного диабета и синтезу инсулина, то Carnegie Corporation также оплатила проведение двух фундаментальных исследований, которые изменили восприятие Америки самими американцами. Прежде всего это был труд шведского экономиста Гуннара Мирдала “Американская дилемма: негритянская проблема и современная демократия”, опубликованный в 1944 году. В этом исследовании говорилось о том, что афроамериканцы угодили под каток официально поддержанных предубеждений, которые позднее были названы белым расизмом.

Второе исследование, опубликованное в 1959 году, называлось менее взрывоопасно, но имело не менее серьезные последствия для общества. Речь идет о работе Джеймса Конанта “Американская высшая школа сегодня”, где утверждалось, что только крупные образовательные учреждения способны обеспечить нормальное образование, что в корне противоречило распространенным в то время идеям примата частного образования только для представителей обеспеченных слоев общества.

Один из президентов Carnegie Corporation Джон Гарднер сыграл ключевую роль в разработке и внедрении акта о начальном и среднем образовании 1965 года, который впервые дал доступ частным школам к федеральным фондам.

В середине 1960-х годов Carnegie Corporation профинансировал запуск шоу “Улицы Сезам”, которое первоначально рассматривалось как образовательная передача, но стала самой популярной детской программой всех времен. С тех славных пор, которые пришлись на середину прошлого века, популярность и частота упоминаний, равно как и влияние Carnegie Corporation постепенно снижалось.

Именно в этот период произошли серьезные изменения в деятельности корпорации, вызванные прежде всего ее рефлексией по поводу результатов собственных исследований. В результате публикации в 1970 году еще одного фундаментального исследования, в котором Штаты были предупреждены о достоинствах и недостатках, которые несет в себе социализм европейского разлива, стало ясно, что именно европейский социализм может стать ответом на вопросы, которые накопились в американском обществе, однако подобный вывод противоречил принципам Carnegie Corporation. И хотя позднее она провела революционное исследование восприятия ислама, стало ясно, что лучшие годы организации — позади.

Эпигоны Карнеги

Успехи американского бизнеса на филантропической ниве позволили говорить об особой форме капитализма, а именно — филантрокапитализме, пустившем корни столетие назад и сегодня выросшем в целую индустрию, которая оказывает намного более серьезное влияние по всему миру, чем изобретение компьютера или выход человека в космос.

Все разновидности доноров, будь они управленцами высшего звена, лидерами, владельцами частных или корпоративных организаций, или просто щедрыми персонами — попадают в одни и те же ямы и ловушки. Многие считают, что деньги сами по себе способны решать проблемы, успокаивая себя тем, что “если дать много, решение будет обязательно найдено”. Недавняя история с массовым строительством школ для девочек в Афганистане и Пакистане — яркая иллюстрация по поводу ошибочности этого тезиса. Уже сегодня многие из этих школ пусты, брошены и даже разрушены.

Прогресс и успех нынешней филантропии определяется не столько фантастическими размерами бюджетов, сколько колоссальным влиянием, которое оказывают эти организации на решение актуальных проблем вроде кризиса среднего образования, борьбы с изменением климата или доступности медицинской помощи для всех слоев населения.

Решение социальных или природоохранных проблем требует много большего, чем просто чек, в который вписана сумма с большим числом нулей. Многие эффективные филантропы прежде всего пользуются не деньгами, а своими же деловыми знаниями, сетью бизнес-контактов, а также влиянием, направленным на ускорение решения конкретного прикладного вопроса или  получение им иного, более высокого общественного статуса.

Ничто не говорит лучше о гигантских амбициях Эндрю Карнеги, чем его мелкие ошибки и огрехи. Этот филантроп построил Дворец мира в Гааге и финансировал Фонд Международного мира Карнеги, но не смог предотвратить Первую мировую войну, которая вогнала восьмидесятилетнего магната в жесточайшую депрессию.

Корпорация Карнеги действительно смогла защитить Америку от вируса социализма, но легко себе представить, что к середине XX века, не переболевшие этой болезнью Штаты, выглядели намного хуже тех стран, где зерна социализма упали в плодородную почву.

Ровно год назад главные филантропы современности Билл Гейтс и Уоррен Баффет призвали богатейших людей мира “дать обещание” — отдать минимум половину своего состояния если не при жизни, то после смерти. Данная инициатива интересна прежде всего тем, что эти двое, как и Эндрю Карнеги, отошли от идеи засевания планеты деньгами, стремясь точечными направленными инициативами действительно изменить мир.