Госбюджет текущего года предполагает, что среднегодовой курс национальной валюты будет 29,3 грн/долл. США.
Но гривня, не разделяя пессимистические настроения правительства и парламента, весь год упрямо укреплялась. Весной НБУ приветствовал это укрепление, правда, называл его сезонным и связанным напрямую с подготовкой аграриев к посевной. Но посевная сменилась уборочной, а гривня упрямо не приближалась к среднегодовой отметке 29, став, по оценкам Bloomberg, лидером среди валют мира по темпам укрепления в первом полугодии 2018-го.
До определенного момента ситуация устраивала всех. Население, традиционно ориентированное на курс как показатель стабильности, радовалось не только факту того, что валюта ревальвирует, но и ценникам в магазинах. Ведь стоимость импортных товаров, например, напрямую зависит от курса национальной валюты и при ее укреплении снижается. Вместе с ростом доходов населения снижение потребительской инфляции до 9,9% (в годовом исчислении) продолжило стимулировать спрос на внутреннем рынке. Это благоприятно сказалось на росте ВВП, ускорившемся до 3,1% (к соответствующему периоду прошлого года). Экономика пусть не стремительно, но росла. Деловые ожидания предприятий улучшились, как и их инвестиционная активность, оптимистичными стали и потребительские ожидания населения. Но заложенный в бюджет курс 29,3 продолжал дамокловым мечом висеть над украинской экономикой. И судя по тому, как гривня начала стремительно терять в цене, эпоха ее ренессанса окончена. Причем не под влиянием рыночных, независимых ни от кого факторов. Гривня девальвирует из-за сознательных действий правительства.
Заложенный в госбюджет курс не просто ориентир, который ставит перед собой правительство. На основании этого показателя определяются прогнозные поступления в государственный бюджет от импортеров — импортный НДС и таможенные сборы. Естественно, чем ниже курс доллара, тем меньше эти поступления.
При плане на январь—август в 257,9 млрд грн налогов собрано по факту лишь 216,3 млрд, то есть недобор в 41,6 млрд только на налогах (выполнение плана на 84%). Таможенных сборов при плане на этот же период в 213,6 млрд грн собрали чуть больше 180 млрд. При том, что налогооблагаемый импорт по сравнению с прошлым годом вырос на 5% в объемах и на 16% — в стоимости, еще 33,4 млрд грн госбюджет от таможни все-таки недополучил (выполнение плана на 84,4%). Всего 75 млрд грн только по налоговым и таможенным платежам.
С учетом того, что доходы бюджета этого года должны были на 20% превысить доходы прошлогодние, недобор существенный. А к нему еще нужно присовокупить 17-процентный недобор от акцизов, снижение поступлений от ренты, недоплаченные 17,7 млрд грн дивидендов НАК “Нафтогаз Украины”, пока провальную приватизацию (которая должна была принести бюджету еще 21,3 млрд), налоговый долг компаний перед бюджетом в 81 млрд, который никто не пытается взыскать, и порядка 30 млрд грн налоговых переплат, которые потом надо будет вернуть.
Безусловно, все это говорит о невыполнении доходной части государственного бюджета. И еще до своей отставки бывший министр финансов А.Данилюк говорил о необходимости пересмотреть расходную часть госсметы с учетом этих факторов. Но с уходом Данилюка эти разговоры прекратились, а нынешняя исполняющая обязанности министра О.Маркарова четко дала понять, что никакого секвестра не будет. Якобы в этом нет необходимости.
Хотя уже в июле госказна столкнулась с проблемой выплаты пенсий, и Пенсионному фонду пришлось брать в долг в Госказначействе 1,5 млрд грн. Помним мы и о том, что остаток средств на едином казначейском счете на 1 августа составил 1,9 млрд грн, упав до минимума за последние 15 лет. И, пожалуй, самым честным и оптимальным решением было бы признать ошибки в планировании и провести секвестр госбюджета, то есть сокращение бюджетных расходов. Да, секвестр повлиял бы на сокращение потребительского спроса, но он и так будет сокращаться после повышения тарифов на газ и сокращения числа тех, кто будет получать жилищно-коммунальные субсидии в новом отопительном сезоне. И принимая это во внимание, следовало хотя бы попытаться жить по средствам во втором полугодии 2018-го и сделать соответствующие выводы при верстке госсметы будущего года. Тем более что уже сейчас расходная часть бюджета выполняется только на 95% — денег на все просто не хватает, и исправно финансируются только социальные расходы.
Но признавать ошибки украинские чиновники не умеют, а сокращение расходов не вписывается ни в избирательную кампанию премьера Гройсмана, щедро обещающего простому украинцу рост его благосостояния, ни в планы большинства парламентариев, также давно вступивших в избирательную гонку.
Отказавшись от секвестра, правительство и НБУ начали в прямом смысле скрести по сусекам и мести по полочкам. Нацбанк уже в первых числах августа перечислил в госбюджет последний транш своей прибыли, полностью выполнив перед страной свои обязательства в 44,6 млрд грн. Минфин в это же время привлек на внутреннем рынке свыше 14,5 млрд от продажи гособлигаций, хотя бы частично попытавшись выполнить годовой план по привлечению средств. Но этого, безусловно, недостаточно для того, чтобы нивелировать курсовые потери. А ведь деньги нужны еще и для того, чтобы рассчитаться по внутренним и внешним займам.
До конца года Украине предстоит вернуть 227,89 млрд грн внутреннего долга и 97,65 млрд — внешнего. Согласно первоначальным планам, помочь нам пережить пиковые выплаты должны были транши МВФ, средства других МФО и продажа украинских ценных бумаг частным кредиторам. Но транш МВФ до сих пор не получен, так как действующая власть упорно не хотела выполнять требования кредитора последней инстанции, надеясь то ли на то, что самостоятельно сможет справиться с “долговой” проблемой, то ли на уступки со стороны фонда и его желание спасти Украину любой ценой. В итоге, заплатив полную стоимость, мы потеряли время. Миссия Фонда приедет в Украину в первых числах сентября, и это еще не говорит о мгновенном выделении средств, даже если чиновников МВФ удовлетворит то, как мы выполняли наше домашнее задание. Решение о выделении транша будет приниматься не в Украине и не сию минуту, а на Совете директоров МВФ, которые в ближайшие месяцы будут заняты подготовкой и проведением совместного с Всемирным банком совещания в Индонезии. То есть ранее октября вопрос Украины обсуждать не будут. До этого же времени для нас будут закрыты рынки частных капиталов, на которых мы теоретически могли бы привлечь недостающие средства.
Как мы помним, в прошлом году украинский Минфин впервые после длительной паузы успешно привлек на внешних рынках 3 млрд долл. под 7,3% годовых. Но на тот момент Украина была страной, выполняющей программу МВФ, а в данный момент она является страной, упорно ее не выполняющей. Без очевидной для частных кредиторов оттепели во взаимоотношениях с МВФ их заинтересованность в покупке наших государственных ценных бумаг будет нулевой.
Более того, начал сбываться спрогнозированный еще на Давосском форуме сценарий — инвесторы стали стремительно терять интерес к развивающимся странам. В экономике США в данный момент наблюдается один из самых продолжительных за последнее время циклов роста. Это заставляет частных инвесторов отказываться от высокодоходных, но рисковых облигаций развивающихся стран в пользу менее доходных, но качественных бумаг. А они, кстати, благодаря уже второму повышению учетной ставки Федеральной резервной системой США, стали вполне привлекательным инструментом и с точки зрения прибыльности. При такой конъюнктуре на внешних рынках заимствований Украине, даже заручившись поддержкой МВФ, трудно будет найти покупателя на ее ценные бумаги. Да и предложить, возможно, придется куда большую, чем даже прошлогодние 7% годовых, плату за риски сотрудничества. А это в итоге еще больше увеличит долговую нагрузку на государственный бюджет в будущем.
Выходить на внешние рынки и искать там дополнительные ресурсы для выплаты долгов и финансирования бюджетного дефицита надо было в первой половине этого года. Но в это время правительство отчаянно не хотело повышать цену газа, предлагая МВФ вернуться к старому доброму коррупционному варианту, когда для населения газ поставляется дешевле, а для промышленности — дороже. Этот подход не вписывался в риторику, которой долгое время оправдывалось повышение тарифов в стране, но вполне соответствовал предвыборным амбициям премьера Гройсмана, предпочитающего быть заступником сирых и убогих, а не безжалостным технократом и рыночником. В это же время президент Порошенко как мог вставлял палки в колеса принятия закона об Антикоррупционном суде, саботируя создание действенного механизма в борьбе с коррупцией высших чиновников. В итоге нам дали понять, что без выполнения условий ни транша, ни участия Украины в программе сотрудничества не будет.
За неимением других источников Минфин начал привлекать средства на внутреннем рынке, начав выпуск и продажу внутренних государственных облигаций в долларах и евро. Причем чем больше усугублялась ситуация с выполнением бюджета и необходимостью выплаты займов, тем активнее продавались гособлигации. Кроме того, что это неплохой способ найти финансирование, чтобы залатать разрастающиеся в госфинансах дыры, скупка доллара на внутреннем рынке создает его дефицит, повышая его стоимость по отношению к гривне, которая упорно не соответствовала ожиданиям правительства. В конце июля, например, Минфин привлек на рынке свыше 70 млн долл., продав сроком на 140, 217 и 455 дней с доходностью 5,1, 5,25 и 5,55%, соответственно. В первых числах августа Минфин продал валютных облигаций на более чем 187 млн долл. (сроком на 105 и 203 дней со ставкой 5,52 и 5,89% годовых, соответственно). А 14 августа было продано валютных облигаций еще на 50,2 млн долл.
НБУ, отчаянно пытающийся сохранить независимость и отстраниться от процесса искусственной девальвации, в это время возобновил продажу валюты на аукционах, чтобы хоть как-то сгладить плановое падение национальной валюты. Правда, продает Нацбанк гораздо меньше, чем скупает Минфин. 31 июля НБУ объявил о желании продать 50 млн долл., но по факту продал лишь 28,1 млн. 2 и 3 августа в сумме было продано 150 млн долл., но рынок хотел купить гораздо больше, объем заявок на двух аукционах составил почти 200 млн. 14 августа из заявленных 100 млн долл. НБУ продал только 66,6 млн, а 17 августа из заявленных 50 млн рынок смог купить только 24,8 млн.
При этом НБУ принял решение продолжать политику “дорогих денег” и в конце июля в очередной раз повысил учетную ставку до 17,5%. Сама по себе учетная ставка на курс национальной валюты влияет опосредованно, но к ней привязаны ставки по депозитным сертификатам НБУ, с помощью которых регулятор привлекает гривню у коммерческих банков. Соответственно, чем она выше, тем больше заинтересованность банковского сектора воспользоваться безрисковым инструментом НБУ и отдать ему гривневую ликвидность. Сокращение свободной гривни на рынке также напрямую влияет на ее курс — он начинает расти. А еще напрямую влияет на доходность ОВГЗ, играя на руку Минфину, продающему их с такой прытью, как будто эти займы под 14—17% годовых в гривне не придется отдавать в скором будущем. НБУ теоретически мог бы отказаться от этой практики, что укрепило бы национальную валюту, но регулятор, прикрываясь таргетированием инфляции, продолжает сознательно создавать и поддерживать дефицит гривни на внутреннем рынке, объясняя рост курса национальной валюты традиционно — сезонными и психологическими факторами.
Правда, получается, что сезонность в Украине не всегда совпадает с сезонами. Например, в прошлом и позапрошлом годах в этот период гривня еще укреплялась, а не дешевела. Ослабление национальной валюты начиналось где-то со второй половины сентября, а не во второй половине июля. Да и упоминать сезонность следует не столько по отношению к курсу валюты, сколько в контексте давления на рынок в целом. И по идее регулятор банковского сектора для того и нужен, чтобы, помня о сезонном давлении на валютный рынок, не допускать значительных колебаний на нем в пиковые периоды.
Психологический фактор — весомый аргумент. Правда, речь идет не о панике в рядах счастливых обладателей тысячи долларов под матрасом, а о реальном секторе экономики. Бизнес видит, как правительство и президент упрямо игнорируют требования кредиторов, как они теряют время, даже не пытаясь найти инвестиции на внешних рынках, как взаимоотношения Украины с основными донорами изо дня в день становятся все хуже. На его глазах принимается и голосуется государственный бюджет с заведомо невыполнимыми доходами, а населению при этом обещаются рост пенсий, социальных выплат, минимальной зарплаты “при первой возможности”. Страна, стоящая на пороге дефолта, лихорадочно ищет, у кого бы еще взять в долг. И этой стране отказывают. Видит, как западные инвесторы стремительно теряют к Украине интерес, а декларации первых лиц государства при этом пополняются новым движимым и недвижимым. Осознает, что правительство даже не пытается побороть сырьевую природу украинской экономики, усугубляя ту самую “сезонность”, на которую потом кивают все кому ни лень. Наблюдает, как новость о том, что трудовые мигранты перечислили в Украину свыше 5 млрд долл., преподносится как победа. Тут невольно запаникуешь. Особенно с учетом того, что впереди отопительный сезон, необходимость финансирования бюджетного дефицита и очередное плановое погашение внешних долгов перед кредиторами, для чего потребуется еще больше валюты, источников получения которой пока не добавилось.
